«Да, святой отец, это тот Лаокоон, о котором упоминал еще Плиний», — заверил папу Сангалло. Римский писатель Плиний, современник императора Тита, отмечал, что эта скульптурная группа вытесана из одной глыбы мрамора. Микеланджело, которому к моменту знаменитой находки исполнился 31 год, получил от папы поручение обследовать скульптуру и выяснить, вправду ли она сделана из монолита. Но он был вынужден разочаровать папу: «чудо искусства», как выразился Микеланджело, имело четыре искусно заделанных малозаметных шва в местах, где соединялись отдельные камни. И еще одним ответом он усугубил разочарование папы: когда тот попросил скульптора реставрировать поврежденную группу, гениальный мастер резца отказался, заявив, что для этого у него «не хватает таланта».
В XVI в. специалисты несколько переоценили эту скульптурную группу, единодушно провозгласив ее лучшим произведением античности. Переоценка легко объяснима: находку не с чем было особенно сравнивать, античных скульптур было найдено еще очень мало. Позднее искусствоведы и художники пришли к выводу, разделяемому и поныне: «Лаокоон» — отнюдь не величайшее произведение искусства античности, но по праву входит в ряд наилучших. И. В. Гете был им «растроган и взволнован», так как оно является «наиболее цельным воспроизведением телесных и душевных страданий». Г. Э. Лессинг в знаменитом трактате «Лаокоон» отстаивал реализм в литературе и искусстве на основе глубокого анализа этой прославленной скульптурной группы.
Ученые долго не могли определить время создания этого произведения искусства. Многие относили его к эпохе Александра Македонского, IV в. до н. э., или к эпохе императорского Рима. Теперь мы знаем, что оно было изваяно около 50 г. до н. э. родосскими скульпторами Агесандром, Полидором и Атенодором, а в Ватиканском музее хранится римская копия скульптурной группы.
Остается сказать еще несколько слов о советской марке, с которой начинается этот рассказ. Ее судьба не совсем обычна. Спустя некоторое время после выпуска ее изъяли из обращения, в почтовых окошках ее перестали продавать. Лишь позднее марку начали выдавать членам ВОФ, а еще через несколько лет она появилась в продаже в филателистических магазинах. Официально о причинах «опалы» ничего не сообщалось. Филателисты же говорили, что греческие власти по дипломатическим каналам выразили протест советскому правительству, заявив, что об укреплении солидарности с греческими демократами могут писать и говорить средства массовой информации, выражая свое мнение. А почтовая марка — это официальный государственный документ, и они считают такой призыв вмешательством во внутренние дела Греции. Так это было или не так, сказать трудно: в годы застоя подобные вопросы не предавались гласности, но о том, что марку изъяли, помнят многие филателисты. На письмах она встречается значительно реже других марок 1968 г., да и в каталоге оценена в пять раз выше, чем другие марки такого же номинала. А может быть, кому-то «наверху» просто не понравилась эта серенькая, невзрачная марка или кто-то усомнился, достаточно ли оснований у жреца Аполлона представлять греческих демократов? Автор обещает читателям, что, если это «белое пятно» в истории нашей филателии в ближайшие годы благодаря гласности, будет ликвидировано, он непременно сообщит об этом.
Глава 5. ФИЛАТЕЛИСТЫ — ЛЮДИ РАЗНЫЕ И МАРКИ СОБИРАЮТ ПО-РАЗНОМУ
ИМ ДЕЛО ДО ВСЕГО
Филателия родилась вскоре после появления в 1840 г. первых почтовых марок. Но собирание марок тогда еще нередко окружалось насмешками и даже серьезными подозрениями. Так, в 1845 г. немецкий журнал «Бильдер-магазин» осуждал распространяющуюся в Англии моду собирать почтовые марки. Следует признать, что отдельные приверженцы новой моды действительно давали пищу острословам своим слишком уж утилитарным подходом к коллекционированию марок. Они собирали марки для того, чтобы… обклеить ими сундуки, шкафы, абажуры, каминные экраны, стены комнат вместо обоев, свои платья и шляпы.
Кое-кто из почтовых администраторов даже взял под сомнение законность коллекционирования марок. В 1863 г. генеральный директор французской почты (судьбе-насмешнице угодно было наделить его фамилией Вандал) писал в одном из журналов: «С некоторого времени по почте пересылают пакеты гашеных марок. Их посылают лицам, приобретающим эти марки с необъяснимой целью». Полный подозрений, генеральный директор считал, что гашеные марки — это «ненужные вещи и их следует уничтожать… Их сохранение и накопление в руках определенных лиц возбуждает подозрение, что их будут использовать с нечестной целью».
«Жгучая проблема» не давала Е. Вандалу покоя, и через год, в марте 1864 г., он снова возвращается к ней: «Пока мы с уверенностью не будем знать необходимость и истинную цель, с которой ищут и собирают гашеные почтовые марки, до тех пор будет основание считать, что это делается с противозаконной целью».
Все это давно ушло в прошлое. Филателия признана серьезным и полезным увлечением. Первый председатель правления Всесоюзного общества филателистов легендарный полярник Герой Советского Союза Эрнст Теодорович Кренкель говорил: «Филателия — это культурный и активный досуг многих любознательных людей. Сделать его достоянием миллионов — почетная и благородная задача».
Органы народного образования нашей и ряда других стран настоятельно рекомендуют педагогам и родителям использовать филателию в целях воспитания школьников, расширения их кругозора. Филателия — одно из средств укрепления взаимопонимания между народами, и этим она служит делу укрепления мира.
Филателия выполняет много функций. Филателисты активно участвуют в важных международных кампаниях. Они внесли свой вклад во всемирные кампании по борьбе с голодом, с малярией, в международное олимпийское движение и т. п. Так, филателисты, купившие марки, значительная часть средств от продажи которых шла на важные гуманные цели, внесли свой вклад в сохранение сокровищ древнего искусства в Египте и Судане. Знаменитый храм Рамсеса II в Абу-Симбеле и ряд других памятников, оказавшихся в зоне затопления при постройке Асуанской плотины, на средства, полученные в основном от филателистов, были распилены, разобраны и вновь собраны на незатопляемых местах.
Филателия обладает… и лечебным воздействием. На это еще в 30-х гг. обратили внимание великий физиолог Иван Петрович Павлов и другие ученые. Серьезные медицинские исследования в этой области ведутся в Польше, Чехословакии, Великобритании, Франции и других странах. Опубликованы работы известных медиков — профессоров В. Маккензи, М. Вейса и других, экспериментально доказавших, что занятия филателией ускоряют выздоровление больных детей, особенно тех, кто надолго прикован к постели. Марки благотворно действуют на их психику, отвлекают от мыслей о недугах, повышают интерес к окружающему миру. Состоялось несколько международных конгрессов с участием медиков и психологов, педагогов и филателистов, обсуждавших эти вопросы. Накоплен уже и большой практический опыт использования филателии в костно-туберкулезных, ортопедических, неврологических больницах, школах-санаториях и т. д.
Эмблемой одного из симпозиумов, посвященных лечебному воздействию филателии, — он проходил в Варшаве в 1970 г. — было выбрано изображение белки, грызущей «твердый орешек». Символ весьма удачно раскрыл мысль о значении филателии. Осмысленное собирание и изучение марок подбрасывает коллекционеру много «твердых орешков», и часто требуется приложить немало умственных усилий, чтобы их «разгрызть». Зато сколько удовлетворения, радости открытий приносит преодоление препятствий, символизируемых этим орешком (рис. 45).
Рис. 45
Можно привести немало примеров благотворного влияния филателии и на взрослых людей, сраженных недугом. Показательно в этом отношении большое письмо Мирослава Слапнички из Кладно, опубликованное в журнале «Филателия», выходящем в Праге. В возрасте 48–53 лет он перенес три инфаркта и превратился в инвалида, выходившего из больницы ненадолго лишь затем, чтобы лечиться в постели дома. «Ко времени моего похода в библиотеку, — пишет М. Слапничка, — у меня за спиной было уже пять зим, проведенных в постели, душевное состояние соответствовало ситуации, а переноска нескольких книжек в портфеле из библиотеки домой была пределом физических возможностей». Но в библиотеке ему попалась книга рассказов о филателии Ф. Лангера «Розовый Меркурий». Больной человек увлекся филателией, стал встречаться со многими филателистами, оказавшими ему большую и бескорыстную дружескую помощь, — и буквально ожил. «Депрессии я не знаю, трансплантация отменяется — нет времени! Если так пойдет дальше, то в будущем году буду играть в футбол», — пошутил дед Миро, как его назвали многочисленные юные друзья, для которых он писал интересные популярные статьи в журнале «Юный филателист». Этот жизнестойкий и целеустремленный человек настолько увлекся филателией, что за несколько лет стал не просто коллекционером марок, а очень серьезным специалистом в такой весьма сложной области, как многообразные выпуски марок серии «Градчаны». Это увлечение, вне всякого сомнения, помогло ему в борьбе с недугом, продлило на несколько лет его активную творческую жизнь. Цитированное выше письмо Мирослав Слапничка заканчивал словами: «Пусть не обижаются врачи, но я отдаю предпочтение (по крайней мере, в моем случае) таким средствам, улучшающим душевное состояние пациента, больше, чем медикаментам». Того же мнения, кстати, придерживался и И. П. Павлов, говоря своим врачам: «Марки действуют на меня лучше брома и холодного душа».
