И все-таки невозможно было удержаться от слез, невозможно уйти, ничего ему не сказав. Лора громко, по-детски, всхлипнула.
– Прости меня, – сказала она, – за мою шляпу…
На этот раз она уже не стала ждать сестру Эм. Она сама нашла выход и пробежала по тропинке мимо окутанной мраком кучки людей. На перекрестке она встретила Лори. Он словно вынырнул из мрака.
– Это ты, Лора?
– Да.
– Мама очень беспокоится. Все благополучно?
– Да, конечно… Ах, Лори!
Она взяла его за руку, прижалась к нему.
– Что с тобой, ты плачешь? – спросил брат.
Лора кивнула. Да, она плакала.
Лори обнял ее за плечи.
– Не надо плакать, – сказал он нежным, полным любви голосом. – Страшно было?
– H-нет, – всхлипнула Лора. – Это было необыкновенно! Но, Лори! – она остановилась, взглянула на брата. – Разве жизнь, – пробормотала она, – разве жизнь…
Но то, что ей хотелось сказать о жизни, не укладывалось в слова. Неважно. Он понял ее.
– Да, дорогая, что поделаешь, – сказал Лори.
Замечательный рассказ, правда? Если у вас есть склонность к сочинительству, мастерство автора наверняка внушит вам восторг и зависть. Прежде чем перейдем к обсуждению, немного общей информации. Писательница Кэтрин Мэнсфилд родилась и выросла в Новой Зеландии, но бо́льшую часть жизни провела в Англии. Она была женой писателя и критика Джона Миддлтона Марри, а также большим другом Д. Г. и Фриды Лоуренс (даже отчасти послужила прототипом Гудрун из «Влюбленных женщин»). Мэнсфилд довольно рано умерла от туберкулеза, оставив после себя десятки прекрасных, виртуозно написанных рассказов. Хотя наследие Кэтрин относительно невелико, ее часто причисляют к мастерам малой прозы. Рассказ, который вы прочли, был опубликован в 1922 году, незадолго до смерти писательницы. В нем нет ничего автобиографического, по крайней мере, в важном для нас смысле. Ну что, теперь вы готовы ответить на несколько вопросов? Итак, внимание.
Вопрос № 1: что означает эта история? Что хочет сказать нам Мэнсфилд? В чем вам видится смысл рассказа?
Вопрос № 2: каким образом передается этот смысл? За счет чего Мэнсфилд добивается, чтобы текст означал то, что он означает? Иными словами, откуда в рассказе берется именно этот смысл?
Вот небольшой алгоритм действий.
1. Читайте внимательно.
2. Используйте любые методы интерпретации, которые почерпнули из этой книги или любого другого источника.
3. Не заглядывайте в то, что писали про этот рассказ литературоведы.
4. Не подглядывайте в остальную часть этой главы.
5. Запишите собственные мысли. Орфография, пунктуация и чистописание в зачет не идут. Только мысли. Хорошо обдумайте рассказ и возвращайтесь со своими набросками. Будем сравнивать версии.
Не торопитесь. Работайте столько, сколько нужно.
Как, уже вернулись? Быстро. Надеюсь, вы не переутомились? А я, пока вы читали, выдал этот рассказ знакомым студентам (заслуженным участникам моих семинаров) и паре близких родственников, которые мне кое-чем обязаны и не могут отвертеться. Сейчас я приведу три разные реакции: посмотрите, совпадут ли они с вашим прочтением. Первый респондент, студент-первокурсник, сказал: «Я знаю этот рассказ, мы его читали в колледже. Там про богатую семью – они все живут на холме и понятия не имеют, что творится у рабочих, живущих в долине». Что ж, это отметили все опрошенные. Рассказ тем и хорош, что понятен любому. Главные темы – мир семьи и классовые противоречия – заметны сразу.
Второй «подопытный», студент-историк, который часто ходит ко мне на семинары, выдал более развернутый ответ:
Быть пикнику или не быть, вот в чем вопрос. Основная тональность рассказа – равнодушие. Ну да, всякое случается; что же нам теперь, совсем не веселиться? Чувство вины у главной героини усугубляется тем, что семья погибшего живет внизу, в бедняцком квартале. Все это доходит до абсурда, когда в конце вечеринки мать предлагает в качестве жеста сострадания и доброй воли послать вниз объедки с праздничного стола. Что означает такой жест? Безразличие высших классов к страданиям простых людей. Наша героиня застряла где-то посередине, она разрывается между тем, чего от нее ждут, и тем, что чувствует сама. Но у нее хватает сил не прятать голову в песок. Она берет недоеденные остатки и приносит их рыдающей вдове; там, внизу, она сталкивается лицом к лицу с ужасающей правдой жизни. После этого она бросается за утешением к единственному человеку, который может ее понять, – к брату. Однако ответов на свои вопросы она не получает, потому что ответов у него нет, есть лишь сходное восприятие действительности.
Ну что ж, неплохо. Кое-что начинает вырисовываться. Оба респондента отметили главную сюжетную коллизию, а именно: молодая героиня постепенно осознает пропасть, лежащую между высшими и низшими классами, и подмечает снобизм в своих друзьях и близких. А теперь – третье сочинение на ту же тему. Его автор, Диана, недавно окончила университет; в студенчестве ходила ко мне на семинары по литературе и творческому письму. Вот что она написала:
– Что означает этот рассказ?
В рассказе Мэнсфилд «Пикник» показано столкновение разных социальных групп. Точнее, автор показывает нам, как люди отгораживаются от того, что лежит за пределами их мирка и выходит за узкие рамки их воззрений, – как будто задергивают шторы на окнах. Пусть даже красивые шторы с бархатными ленточками; сути это не меняет.
– Каким образом передается смысл?
Через птиц и полет.
Мэнсфилд использует метафору птиц и полета, чтобы показать, как семейство Шеридан отделяет себя от низших классов. Прозвище Джоз – «мотылек». Откликнувшись на зов матери, Лора «взлетела по ступенькам на веранду, в дом». Да и сам дом угнездился на вершине холма, выше всех окрестных коттеджей. Но Лора – еще совсем птенчик. Мать пытается отойти в сторонку, чтобы она сама порхала вокруг и хлопотала насчет пикника, но ее крылышки пока слабы. Она заикается, мямлит и беспомощно размахивает рукой с бутербродом, так что даже рабочие ей улыбаются, чтобы ободрить (причем высокий рабочий смотрит на нее сверху вниз). Она сама еще на земле, поэтому не так уж далека от земного мира «низших классов». Эти рабочие – ее соседи, она пока не научилась отделять себя от них. Вежливое сочувствие допустимо, а вот непосредственное сопереживание никак не укладывается в образ жизни семейства Шеридан. И если Лора хочет занять подобающее место там, наверху, вместе со своим классом, ей понадобится несколько уроков.
Как и старшие братья с сестрами, она учится у матери. Миссис Шеридан не просто показывает Лоре, как устраивать вечеринки, – она учит по-особенному смотреть на мир: свысока и избирательно. Подобно матери-птице, она отпускает Лору в свободный полет, но кидается на помощь, как только неопытность заводит «птенца» не в ту сторону. Когда Лора умоляет отменить пикник, мать ловко отвлекает ее новой шляпкой. И хотя девушка не готова совсем заглушить в себе прежние инстинкты, она все же идет на компромисс: «Подумаю об этом, когда вечеринка закончится». Вот она уже и начала разделять жизнь на вершине холма и мир за ее пределами.
Гости – люди одного с Лорой круга, равные ей по положению, напоминают девушке «ярких птичек, залетевших в сад Шериданов по пути неведомо куда». Пункт назначения так и остается под вопросом. От трущоб внизу исходит что-то недоброе: когда дети Шериданов были маленькими, «им запрещали ходить туда». У одного из обитателей долины «жилище сплошь было увешано крошечными птичьими клетками». Эти клетки символизируют угрозу беззаботно порхающим представителям высших классов. Пока они удерживаются наверху, они в безопасности.
Но теперь настало время опробовать Лорины крылья. Миссис Шеридан выталкивает ее из гнезда: велит пойти вниз, в рабочие кварталы, и отнести вдове корзину с остатками их пира. Лора должна выбрать между мировоззрением, пробуждающим в ней чувство вины и неловкости, и более «близоруким», избирательным взглядом привилегированных кругов. Она глядит в лицо собственной совести. Лора покидает безопасное гнездо, переходит «широкую дорогу» перед лачугами и попадает в дом умершего, как птичка в клетку. Ей становится неловко за свой внешний вид, за эти радужные перышки, так непохожие на убранство людей внизу. Девушка смотрит на себя глазами молодой вдовы и удивляется, что та не понимает, зачем пришла Лора. Она начинает сознавать, до какой степени чужда этому миру, и открытие ее пугает. Лора хочет скорее вырваться на волю, но сначала ей приходится посмотреть на покойника. Именно глядя на него Лора делает, наконец, свой выбор: она предпочитает видеть не горе и нищету, которые смерть принесла в это семейство, а что-то вроде дозволения продолжать свой беспечный полет. Она приходит к выводу, что эта смерть не имеет ничего общего с «пикниками, корзинками и кружевными платьями», а стало быть, сама Лора не несет никакой моральной ответственности. Ей кажется, что «произошло чудо». И если потом Лора даже брату не может объяснить, что думает про жизнь («разве жизнь… разве жизнь…»), так это оттого, что оно теперь и неважно. Лора научилась смотреть на мир с высокой-высокой ветки. Больше ей не нужно притворяться близорукой.
