Ознакомительная версия.
— Где ж ты нашла–то старого такого?
— Да не был он старым. Давно это было.
— А, давно! Но может — обозналась? Может не твой ещё?
— Мой он, девочки. И лицо его, и фамилия. Только постарел сильно. Столько лет–то прошло!
— Сходить на совет к Маме! — Ольга сделала ударение на последний слог. — Ох, господи, никогда, наверное, не научусь выговаривать имя. Около … Околочандра, вот! Он человек опытный, небось, и в Японии бывал, и где только не был. «Я выжил благодаря восьмой чакре», — дочитала Ольга конец статьи. — Ишь, как, чакре. Я же говорю — надо к Маме!
Тангутский Мама (с ударением на последнем слоге) звался Околочандра. В прошлом он был индийским бизнесменом–мафиози, и жил в Дели. Потом бросил своё неблаговидное занятие и встал на праведный путь. Околочандра поселился в городе несколько месяцев назад. Он не курил, ходил во всём белом, и каждый раз пил из новой посуды. Околочандра имел свой ашрам в Агонии (что за страна Антонина не знала), бездонные глаза, а его индивидуальная саньяса стоила тысячу гривен и выше. Директор санатория «Смазка Севера» заплатил однажды Околочандре пять тысяч за себя и жену. Антонине даже показывали фотографии. Ашрам Мамы выглядел как несколько обтянутых тряпками хаток. Ученики на фото собирали траву, а Околочандра объяснял им, как готовить пилюли, смешивая разные смеси. К нему нельзя было притрагиваться, но однажды один залётный москвич, который не знал этого, обнял Маму, и это потом все обсуждали. Ольга ходила к Околочандре, а Антонина хмурилась, слушая её рассказы.
— У православных чакр нет! — строго произнесла она.
— Откуда ты знаешь, что нет?
— Отец Георгий сказал!
— У православных, может, и нет, а вот у япошек — есть! — парировала Ольга.
— Слушай больше своего Вридавая.
— Не Вридавай, а Вридаван! Это такой город, Околочандра рассказывал.
— И что он рассказывал?
— Люди туда приезжают умирать, их там сжигают, а что остаётся — бросают в Ганг.
— О! Господи! Ужас–то, — Антонина прикрыла рот руками.
— Нечего и ходить! Не надо никаких чакр! Твой мужик? — Тамара со свойственной ей прямотой направила разговор на главную тему.
— Мой, — выдохнула Антонина.
— Должна значит поехать к нему! — вынесла подруга суровый вердикт.
— В моём–то возрасте, Тома?
— А что возраст? Что возраст? Твой мужик нашёлся. Чуть не умер, значит, Бог отвёл. В газете вот напечатали. Это что? Случайность? Как думаешь?
— Думаю, нет, Томочка.
— И я так думаю, что нет. Собирайся и езжай к нему. А мы тебе с Олей поможем. Так, Оль?
— Конечно, поможем! Я бы тотчас поехала! — согласилась Ольга. — В Японию — с удовольствием. Вот в Румынию не хочу!
— Подожди, Оль, про свою Румынию! Фотографию сына ему привезёшь. Слышишь меня, Тоня?
— Ой, девочки. И точно. Фотографию!
— Конечно, пусть хоть перед смертью на сына поглядит.
— А Володя у меня японской игрой занимается. Вроде шашек наших, — неожиданно вырвалось у Антонины.
— Вот видишь! — хором ответили Тамара с Ольгой.
— Так он у тебя, что? От этого что ли? — догадалась младшая из подруг.
— Не от этого, Оля, а от японца, — поправила Тамара.
— А я, что сказала?
— Что сказала, то и сказала.
— И ничего я не сказала такого! Чем японец хуже нашего чурки? Лучше же, а не хуже. Уж лучше японец, чем еврей. Я так думаю.
— Оля, всё! — Тамара строго посмотрела на подругу.
— А Володя мой всегда думал, что его отец — чуваш. Я никогда ему не говорила, боялась. Теперь–то, конечно, уж можно. Теперь за национальность не посадят, — вздохнула Антонина.
— Всё сходится, Тоня, — подытожила Тамара. — Поедешь, расскажешь ему о сыне, фото покажешь, может, он твоего Володьку к себе возьмёт. Не маяться же шашками до конца жизни?! Игра хоть и японская, а делом заняться никогда не помешает! А у твоего–то, гляди, наверное, и квартира хорошая или, может, дом?
— Я слышала в Японии у всех дома, — вставила Ольга.
— А вдруг он женат?
— Да с чего это он женат?
— Не знаю. Просто подумала, а вдруг он женат?
— Ты это брось, Тоня! Женат, не женат. Приедешь, познакомишься. Да был бы женат, на фото был бы с женой!
— Точно! — оживилась Ольга. — Ты глянь на фото! Где жена–то?!
Жены на фото не было. На Антонину глядел исхудавший японский старик, с глазами того человека, которого она встретила на станции Шумерля больше сорока лет назад. Значит, решено. Это судьба, а от судьбы никуда не уйдёшь. Володенька уже взрослый, а ей пока силы есть, надо ехать в Японию.
— А языка–то я ихнего не знаю, девочки! — неожиданно всплеснула руками Антонина. — Выйду из самолёта, а куда дальше?
— Что «куда дальше»? Куда все, туда и ты. Я ездила в Китай, к косоглазым. За вещами. И ничего, не потерялась. Наши русские женщины, Тоня, повсюду есть. Иди за ними, куда они идут. Да ты не волнуйся! У японцев везде порядок, не заблудишься. Это у нас ничего не найдёшь никогда. И вот ещё что, Тоня. Слушаешь? Иль думаешь о своём?
— Слушаю, слушаю! — встрепенулась Антонина.
— Вот ещё что. Пока не уехала, научи нас в игру эту играть. Как она хоть называется?
— Го.
— Как?! Г. О.?
— В одно слово, Тома. Просто Го.
— Придумают, же, Го. Хотя, что с них взять, с другой стороны, — Тамара не собиралась отступать, — учи в … Го.
— Вот точно! Тоня! Ну, пожалуйста, — оживилась Ольга. — Научишь? Если научишь, обещаю к Околочандре не ходить!
Антонина растерялась. Володя мало рассказывал ей про своё занятие. Говорил, что для него Го — просто работа. Одна из работ. Что он организовывает турниры, зарабатывает на этом, а сама игра его интересует мало. Ей показалось тогда, что Володя стесняется игры и всёго того, что связано с ней. Он привозил ей публикации. Не свои. Володя никогда ничего сам не писал. Он привозил журнал «Наука и жизнь». Антонина полистала, но ничего не смогла по журналу понять. Но если подруги просят? Ничего, найду в библиотеке. Разберусь, потом научу и их.
— Ну ладно! — улыбнулась Антонина. — Пока буду деньги собирать, покупать билеты, да поездку оформлять, так и быть — научу вас Го. Только одно условие — сначала схожу в библиотеку, сама почитаю наперёд. А то я, честно говоря, забывать начала что там да как. Вот только на чём же вас научить? Ни досочки, ни фишечек этих у меня нет. — А шахматная доска разве не подойдёт? У меня есть! — отозвалась Ольга.
— Ой, не знаю даже. Может, подойдёт, а может — и нет. Там должны быть такие шашечки из пластмассы. Володя показывал какие. Как пуговки они.
— Может, тогда пуговицы и взять? — предложила Тамара.
— А что? Нам же только научиться! — поддержала Оля.
— Почему пуговицы не взять? — согласилась Антонина. — И то, правда, возьмём пуговицы. А с полем что делать? Шахматное не годится.
— Может, сами нарисуем?
— Есть один человек! — задумчиво произнесла Антонина.
— Какой человек?
— Да помните, я рассказывала. Мы с ним в горы ходили, да только смех один вышел, а не горы.
— А! Тот самый?! Со змеёй?
— Да, тот. Володя его зовут. У него руки золотые, что хошь тебе сделает.
— Так попроси его!
— А удобно?
— Конечно, удобно! А что тут неудобного? Расскажешь ему, как это Го изготовить. Он, небось, и не слыхал о таком! Он ещё в наш кружок проситься будет! — обрадовалась Ольга. — А что, девчонки! — её глаза загорелись. — А давайте назовём наш кружок? А?
— Брось дурить, Оль!
— А что такого?
— Да, ничего. Поиграть поиграем, а зачем ещё что–то?
— Права Оля, надо как–то назвать, — неожиданно согласилась Тамара. — Я предлагаю назвать словом «клуб». Я тогда смогу этот клуб в бумаги записать. Глядишь, и денег выпишут нам на чай, на призы. Может через совет ветеранов пропустить? У них и помещение есть. Глядишь, и Феликс мой заинтересуется.
— Точно, Тома!
— Назовём «клуб Го». Пойдёт? Или слишком коротко? Мы — кто? — В смысле?
— Ну, кто мы? Шахматисты? Гоисты? Как назвать?
— Гоисты — как–то не очень.
— Согласна, смешно, как–то.
— Ну, ведь есть же любители шашек, шахмат. Значит, мы — тоже любители? Только любители чего? Го?
— Да, правильно. Так и пиши, Тома. Клуб этих. Любителей Го.
— Клуб Любителей Го?
— Да! Клуб любителей Го.
Антонину в эту ночь посетили необыкновенные сны. Она видела себя молодую, в ситцевом платье в горошек, а Ягурушка махал ей из окна маленького вагона. Вагоны шли по кругу, потому что в этом сне Антонина работала на детской железной дороге. Кругом стояли люди, и все они были узкоглазыми.
— Это наш клуб Го! — сказал кто–то. Поезд загудел и вагоны стали вращаться всё быстрее и быстрее, а Ягурушка всё махал и махал ей из окна.
— Открой мне всю правду, не бойся меня! — вдруг раздался голос, но Антонина почему–то знала, что на него не следует отвечать.
Ознакомительная версия.
