Ознакомительная версия.
Она продолжала смотреть на карусель.
— Грядущие годы таятся во мгле, но вижу твой жребий на светлом челе! — опять раздался голос. Антонина повернулась, пытаясь понять, кто говорит.
— Лежат благородные кости, — продолжало из темноты.
— Кто говорит?! — крикнула Антонина.
— Их моют дожди, засыпает их пыль, — голос казался странно знакомым. Вместе с ним на Антонину навалилась такая тяжесть, что она начала задыхаться.
— Я вот сейчас милицию позову! Господи помилуй!
— И ветер волнует над ними ковыль! — голосу не всё понравилось в последней фразе.
— Господи помилуй! — воскликнула Антонина ещё раз, и с этими словами проснулась. В комнате было темно, а с улицы шёл свет уличного фонаря. Он напоминал луну, которая светила снизу, а не сверху.
Антонина встала, прошла в красный угол, прочла молитву и выпила полкружки святой воды. А Ольге приснился Околочандра. Во сне его, правда, звали не Околочандра, а странным именем «Самдаши». Самдаши кидал в Ольгу спички, и они, чиркая по её одежде, самопроизвольно загорались. Ольге было щекотно и страшно.
— Прекратите! — крикнула она Околочандре.
— Только если скажешь заклинание!
— Я не помню никакого заклинания!
— Как не помнишь? А заклинание спичек? Заклинание священного города?!
— Го? — неуверенно произнесла–спросила Ольга.
— Нет, — улыбался во сне Околочандра — Самдаши.
— Знаю, знаю! Абишек! — неожиданно для себя вспомнила Ольга. — Абишек! Абишек! Абишек!
Она проснулась с этим неизвестно откуда взявшимся словом.
— Ну, что будем делать? — на Ольгу из темноты смотрел муж. — Разводиться?
— Что ты?! Что ты, Олег!
— Тогда чтоб больше никаких гуру! Поняла меня? Шабаш! — он перетянул на себя одеяло, и отвернулся к стене.
— Поняла, поняла, — закивала в темноте Ольга. Она ещё долго лежала с открытыми глазами. А потом тихо вышла на кухню, и долго стояла перед образом, шепча святые слова. Закончив, Ольга достала из тумбочки в коридоре две кассеты. На одной было написано «Сакральные танцы. Видео–выступление Мастера», а на второй «Лекции Мамы». Ольга завернула кассеты в газету, и положила в мусорное ведро.
А Тамара в эту ночь не видела снов. Её муж, Феликс, вернулся с работы в пионерлагере, и взял её настойчиво и неумолимо. Тамара, конечно же, пыталась сопротивляться, но потом её закружило, понесло, и она потеряла себя и в Феликсе, и в темноте комнаты.
Ягура–сан плыл в многометровом слое золы. Ниже висели огромные белые рыбы, и он мог бы, наверное, коснуться их рукой, если бы толкнулся в направлении дна. Но «невидимый» не давал ему этого. Ягура–сан попытался поднять голову и рассмотреть, кто это. «Невидимый» был связан с его Учителем, он делал так, чтобы Ягура–сан постепенно приближался к поверхности. Выше зола была менее густая и не такая чёрная. Ягура–сан сделал несколько слабых движений руками и стал ближе к «невидимому». Неожиданно он осознал, что это его собственное ki. Это было reiki — ki седьмой чакры. Ягура–сан позволил reiki войти, и оно, войдя внутрь Ягуры, занялось включением нижестоящих центров. Ягура–сан наблюдал в цветовом диапазоне, как чакры распускаются, подобно цветам и разгораются, подобно восходу солнца над тёмной поверхностью океана. Он не делал попытки открыть глаза. Объединённое ki, добившись соединения с сознанием, давало чёткую картинку на его внутренний экран. Ягура–сан увидел себя тощим маленьким стариком, лежащим в позе зародыша в огромной комнате. Эта большая комната не была похожа на его спальню, и он был здесь не один. Кроме него в комнате располагались и другие тела. Это были мужчины, женщины, такие же старики как он. Что они делают здесь вместе? Ki заструилось между телами, и он уже знал, что все люди, находящиеся в комнате, мертвы. Все люди были мертвы, включая его самого. Его тело было холодно, безжизненно и скручено. Только ki было живо, и оно спрашивало, что делать дальше. Ягура–сан предложил ki посмотреть, насколько велики повреждения. Через несколько секунд он знал, что его внутренние органы целы, падение с высоты не оказалось фатальным. Ki обнаружило повреждение в шейных позвонках, которые оказались неестественно вывернуты. Но позвоночник был цел, и ki спокойно проходило по нему. Кроме этого, сердце почти не сокращалось, движение крови было практически остановлено, а температура слишком низка. Ягура–сан вспомнил причину. Он выпил препарат, действие которого с каждой минутой становилось слабее.
Он приказал шестой чакре активизировать сердце. В ответ на его запрос, сердце начало сокращаться быстрее, оно буквально зашевелилось в груди, а кровь двинулась по жилам. Через двадцать минут Ягура–сан попытался выкрутить голову в правильную сторону. Боль казалась подавляющей, и он чуть не потерял сознание. Тогда, найдя направление повреждения, и, пробуя его, он начал давать давление в сторону максимальной боли. Через семь или восемь попыток голова перешла под контроль, а к девятой попытке стала продолжением тела и помощником в действиях. Теперь главным врагом был холод, который не прекращался, а как будто усиливался. В комнате было не просто холодно, а морозно. Ягура–сан открыл глаза, но ничего не увидел. Там, где он проснулся, было темно как в гробу. Только ki могло вести его в таком кромешном мраке. Оно показало выход, но этот выход был заперт снаружи.
Ягура–сан попросил найти такого же старика как он. Он потянул на себя скрюченное худое тело, которое показалось ему легче своего. Подтащив старика к выходу, Ягура–сан громко постучал в дверь чужой головой. На той стороне он почувствовал человека, пребывающего в нерешительности. Ягура ещё раз постучал стариком. Теперь стук был более требовательным. Он добавил ему тональность, не допускающую возражений. Засов на двери щёлкнул, и она стала медленно открываться. Ягура–сан закрыл глаза, и собрал все силы воедино. Как только дверь открылась, он бросил старика в лицо тому, кто стоял за дверью. Раздался сдавленный крик. Не открывая глаз, Ягура–сан принялся раздевать человека, удивляясь, насколько тот тёпл. Других людей поблизости не было. Перед ним лежал пожилой японец, reiki потерявший сознание от испуга. Затащив его в мертвецкую, он не стал запирать дверь.
Беглец примерил на спину голого старика, голова которого уже помогла ему. Ноги не хотели держаться правильно, поэтому Ягура–сан, сняв тело, и максимально раздвинув их своими ногами, лёг сверху, и связал руки и ноги старика поясом, добытым у сторожа. Ягура–сан покряхтел и попробовал подняться. Старик держался неудобно, но путы помогали. Делать было нечего, ведь он твёрдо решил забрать тело с собой. Только если он забирал старика, вся операция получала статус «двух глаз» и становилась стратегической. Так, со стариком на плечах, медленно передвигая ногами и направляя вперёд ki, Годокоро покинул территорию медицинского центра и оказался на улице ночного Токио. Оставалось два дела. Первое — спрятать старика. Второе — найти место, где он будет жить. Жить дальше, подумал Ягура–сан.>
В четыре утра Танака–сан со спиннингом вышел на набережную реки Сумида. На противоположном берегу открывался вид на пивоваренную компанию Asahi с золотым перчиком на пьедестале, напоминающем перевёрнутый мавзолей. Было, мягко говоря, малолюдно. Поэтому Танака–сан с любопытством пригляделся к двум старикам, появившимся под эстакадой. Старики были немного ёппарай[92]. Они обнимались друг с другом, а один показался Танаке голым. Но скорее всего, он был в плавках. Неужели собрались купаться? — с ужасом подумал Танака–сан. Второй старик повязал готовящемуся к прыжку белое хачимаки, и взяв за плечи… нет… не поцеловал и не обнял. А, размахнувшись, бросил с бетонного парапета прямо в Сумиду. Танака–сан ошарашено глядел через реку. Оставшийся старик посмотрел на Танаку, и Танака–сан стал быстро сматывать спиннинг. Он всё понял. Он, Танака–сан, ничего не видел, и не собирается сообщать в полицию. Схватив удочку он, не оборачиваясь, зашагал к дому. Ну и ловля! Чего только не поймаешь в Сумиде! Он чувствовал затылком, как страшный старик стоит на той стороне реки, и смотрит ему вслед.
Ягура–сан стоял на берегу Сумиды на стороне пивоваренной компании. Только что он сыграл две постановки — одну мёртвым камнем, а вторую — тэнуки[93]. Единственное место, куда он мог бы сейчас отправится, была квартира Митико. Идти предстояло долго, но если стоять на месте, то не придёшь никогда. Он развернулся и медленно зашагал вглубь квартала. К семи утра он дошёл до дома и открыл дверь отпечатком пальца. Митико хранила его в базе замка. Войдя в комнату, Ягура–сан снял чужую одежду и повалился на постель. Столько, сколько он прошёл сегодня, было за пределом его сил. Почти сразу Ягура–сан провалился в тяжёлый беспробудный сон.
Ознакомительная версия.
