Ознакомительная версия.
Хотелось бы обратить внимание на то, что некоторые люди пытаются использовать для описания ощущений термины: депрессия, фрустрация, обнубиляция и т. д. Поверьте, более полезно говорить те слова, которые Вам понятны. Не нужно стесняться. Если человек говорит: «Накрыло, плющило, волокло…» это гораздо эффективнее, чем жеманная «депрессия» без понимания того, что же это значит.
Правило третье: говорить надо с кем-то. Вряд ли человек способен быть предельно откровенен со стенкой. Для того, чтобы понять, не вру ли я сам себе, нужно посмотреть в глаза того, с кем говоришь.
Результатом такой беседы должно стать понимание того, где сейчас моя болезнь. Если «все хорошо», болезни нет, значит, что-то скрыл, в очередной раз наврал самому себе, попытался приукрасить, не беспокоить. Значит, болезнь стоит со спины, ее просто не видно, но она есть. Это очень опасное положение, ты ее не видишь, ей легче тебе приказывать.
Как часто приходиться видеть больного, у которого вчера ушла жена, на работе он не был уже неделю, наверное, уволили, в квартире беспорядок, а в ответ на вопрос: «Как дела?» он отвечает: «Все хорошо! Не беспокойтесь!» Вот если бы я услышал: «Доктор, у меня проблема!», я бы меньше стал беспокоиться.
К сожалению, такие разговоры в семье получаются не всегда… Не потому, что семья плохая, а потому, что мысли, ощущения, переживания, связанные с болезнью выглядят настолько плохо, что порой жалко близких людей. Страшно, что они испугаются того, что услышат. Один больной мне рассказывал такой случай: «Жена поехала к родственникам, задерживается, я переживаю. Это нормально. И, вдруг, я подумал, а что, если она попала в аварию? И тут, представляете, на меня накатила волна ПОЛОЖИТЕЛЬНЫХ эмоций. Я дома один, у меня горе, могу и выпить! Никто не осудит!» Он говорил, что у него даже холодный пот выступил. «Какой же я безумный человек, если травма или даже смерть моей любимой жены у меня вызывает мысли о выпивке!» Понятно, что такое не сразу решишься рассказать любимому человеку. А рассказать надо. Иначе эти червяки потом превратятся в змей.
Для таких случаев существуют места, где больные могут собраться и поговорить между собой. Это, так называемые, реабилитационные программы. По-моему, термин не очень удачный. Во-первых потому, что слово «реабилитация» в России еще долго будет носить политический оттенок, а, во-вторых, потому, что слово «программа» напоминает больше работу с компьютером, чем с душой. Но это мое личное мнение. Да и сам термин прижился, и теперь менять его уже, пожалуй, не стоит.
Главным условием этих программ является анонимность. Не скрытности или таинственности, а именно анонимности, как условия защищенности, поскольку никто из присутствующих не знает, кто я. Именно поэтому, на таких группах можно говорить то, что беспокоит, без страха оценки.
Самой общепризнанной программой можно назвать программу «12 шагов „Анонимные алкоголики“». Главным преимуществом этого содружества является то, что создавали его не академики, а алкоголики. Это не плод научных изысканий, а опыт. Опыт людей, которые делали то, что помогало, а если не помогало, не делали. Программа старая в хорошем смысле этого слова, она уже достаточно проверена и зарекомендовала себя как способ, благодаря которому не один человек получил результат. На сегодняшний день «12 шагов» — всемирное явление, не имеющее явных признаков национального менталитета. Программа довольно универсальна и хорошо отлажена. Подробнее о ней мы поговорим позже, а пока просто знайте, что такое место есть, и не одно.
Кроме этой есть и другие программы, например, клуб «Оптималист». Многим удалось прийти к трезвости там. Есть также «Лествица трезвости» — православная программа. В одном только нашем городе есть множество мест, где можно получить эту помощь.
Кроме того, есть люди, обремененные клятвой, обещавшие никогда никому ничего не рассказывать. Беседа с такими людьми также может проходить в доверительной обстановке. Иногда приходиться слышать неправильное понимание термина врачебная тайна. Дескать, врачи давали клятву, что ничего больному не скажут. Это не так. Смыслом понятия врачебная тайна является то, что врач не должен никому говорить о том, что увидел или услышал, оказывая помощь больному. Это сохранение тайны больного, а не врача. От больного тайн быть не должно, как и у больного от врача. Сейчас в нашей стране есть такая специальность — психолог. Это люди без медицинского образования, но они, тем не менее, также декларируют анонимность в оказании помощи, и обещают сохранять тайну.
Наконец, есть люди, обремененные очень древней клятвой. Я говорю о служителях церкви. Во всех традиционных религиях принята тайна исповеди. Алкоголизм понимается как вселение в душу демона. Считается, что пьяный человек — одержим бесами, а трезвый, переживший такое — бесноватый. Бес хитер, принимает разные обличья, не приказывает, но постоянно искушает, прячется, лжет. Больше всего бес боится правды, и он неистребим. Выход получается только один: каждый день всю жизнь следить за чистотой помыслов и намерений, сверяя их с волей Всевышнего.
Хочется обратить внимание на то, что нет никаких противоречий между медициной и традиционными представлениями человечества о Боге. Фактически мы говорим одно и то же, только слова разные.
Глава 10. Клиника обострения зависимости
Хочется отдельно описать обострение зависимости как клиническое проявление болезни. Знание того, как это состояние развивается, предоставляет нам возможность защиты от запоя.
Зависимость — болезнь хроническая, и поэтому проявляется обострениями. Под обострением мы будем понимать комплекс симптомов, предшествующих запою, поскольку после первой рюмки все дальше становиться до боли ясно.
Обострение зависимости — состояние психиатрическое, и поэтому вряд ли нам тут помогут анализ крови, или рентгеновский снимок. Это проявления патологических мыслей, ощущений, желаний. Проявления не явные, поэтому не стоит примитивизировать ситуацию, заявляя «Выпить не хочется!» Не все так очевидно в этом состоянии. Необходимо набраться терпения для кропотливой работы.
Как правило, обострения цикличны, то есть повторяются через определенные промежутки времени — раз в месяц, или в три месяца. Очень типичны сезонные обострения. Обострения на резкую перемену погоды. Фактически, любая довольно сильная психологическая травма может спровоцировать обострение.
Важно понимать, что обострение идет какое-то время. Наиболее типичный срок — одна или две недели. Это важно потому, что у нас есть время, чтобы отреагировать, не допустить того, чтобы состояние стало необратимым после начала употребления алкоголя.
Все, что мы сможем сделать, мы сможем сделать только до того. После начала запоя в силу вступят другие механизмы, повлиять на которые практически невозможно.
Ведущим симптомом обострения является ангедония, специфическое ощущение нехватки ощущений. Описать это состояние крайне сложно, так как обычный человек его практически никогда не испытывает. Нет таких слов в языке, чтобы четко, емко и ясно назвать то, что происходит в душе алкоголика в эти дни. Сами больные описывают это ощущение, как «нехватка весны…», «нехватка праздника…». Больные жалуются на то, что «…все стало каким-то пресным, обычным, рутинным…», «ничто не радует, все надоело». Некоторые даже пытаются чем-то увлечься, начинают ремонт, затевают какие то дела, проекты, но, увы… Даже то, что обычно давало радость, заводило, теперь проходит как-то «само по себе», «механически». Все вокруг кажется каким-то неполноценным, не трогает, не дает полноты восприятия. Один из моих больных очень образно описывал это состояние: «Я как паук в банке. Мир как за стеклом. Все вижу, но не могу потрогать». Как правило, нет ощущения, что «все плохо». Все не плохо и не хорошо — просто никак. Вроде все есть, но чего-то не хватает. «Такое чувство, что откусил, но не проглотил». Безразличия нет, человеку хочется что-то получить, но даже четко сформулировать, что — он не может.
Иногда начинает казаться, что больной знает, что именно ему нужно: «вот доделаю машину», «куплю телефон», «закончу работу», и тогда… Но, как только он начинает задумываться, а «что тогда?» в глазах появляется растерянность и уныние.
Не алкоголики иногда испытывают что-то подобное на фоне инфекционного заболевания, или крайней усталости. Отличия в том, что у людей без зависимости это состояние длится недолго. Как правило, день- два, а то и часы. Здесь же ангедония может длиться до месяца. Это состояние становиться само по себе целостным явлением, требующим оформления со стороны сознания.
Ознакомительная версия.
