сорока лет моей жизни.
-
Одна из схем, с которой работают терапевты в "Мосте" и которую я нашла полезной, называется "Древо травмы". Суть ее заключается в том, что некоторые нежелательные формы поведения, которые мы проявляем во взрослом возрасте, такие как зависимость и неконтролируемый гнев, на самом деле являются адаптацией к различным видам травм, которые мы пережили в детстве. Поэтому, хотя мы видим проявление дерева только над землей, ствол и ветви, нам нужно заглянуть под землю, в корни, чтобы понять дерево полностью. Но корни часто очень хорошо спрятаны, как это было со мной.
Травмы обычно делятся на пять категорий: (1) жестокое обращение (физическое или сексуальное, а также эмоциональное или духовное); (2) пренебрежение; (3) оставление; (4) смешение (размывание границ между взрослыми и детьми); и (5) свидетельство трагических событий. Большинство вещей, которые ранят детей, подпадают под эти пять категорий.
Травма - это довольно сложное слово, и терапевты в "Мосте" тщательно объясняли, что травмы могут быть "большими" и "маленькими". Жертва изнасилования может быть отнесена к "большим" травмам, в то время как родители-алкоголики могут подвергнуть ребенка множеству "маленьких" травм. Но в достаточно больших дозах и в течение достаточно долгого времени маленькие травмы могут повлиять на жизнь человека так же сильно, как одно крупное ужасное событие.
Оба типа могут нанести огромный ущерб, но с травмой "малого" типа справиться сложнее - отчасти, как я подозреваю, потому, что мы более склонны ее игнорировать. Джефф Инглиш, один из терапевтов, с которым я работал, предложил полезное обобщенное определение: Травма, большая Т или маленькая Т, означает пережитые моменты ощущаемой беспомощности. Ситуации, о которых идет речь, могут быть или не быть жизненно важными, объясняет он, "но ребенку с неразвитым мозгом они могли казаться таковыми".
Это прекрасно описывало то, что я чувствовал в определенные моменты своего детства. Чувство бессилия было одним из основных источников моей боли (а в более поздней жизни - и гнева). Но я также хочу провести важное различие между травмой и неприятностями. Это не одно и то же. Я не считаю идеальным, чтобы дети росли, не испытывая никаких трудностей, что иногда кажется главной целью современного воспитания. Многие стрессовые факторы могут быть полезными, а другие - нет. Нет четкой границы между травмой и невзгодами; как бы ужасен ни был мой собственный опыт, в некоторых отношениях он сделал меня сильнее. Вопрос Джули - хорошая лакмусовая бумажка: Хотела бы я, чтобы мой ребенок испытал такое? Если бы моя дочь заняла последнее место в забеге по пересеченной местности (например) и не получила медаль, это было бы нормально. Конечно, она может расстроиться в тот момент, но это также может мотивировать ее тренироваться усерднее и дать ей возможность лучше понять, что однажды она сможет занять место в тройке лидеров. А вот что было бы не нормально, так это если бы я накричал на нее перед другими бегунами за то, что ее обошел самый низкорослый ребенок в команде.
В качестве примера можно привести исследование 2019 года, которое изящно демонстрирует принцип, согласно которому неудачи могут быть чисто положительными. Исследователи изучили молодых ученых, подавших заявки на гранты NIH, и разделили их на две группы: Одна группа набрала чуть больше порога для получения финансирования, а другая - чуть меньше порога, то есть их гранты не были профинансированы. Несмотря на то, что группа, которой не удалось добиться успеха, с большей вероятностью бросила науку сразу после этого, те, кто остался в ней, в итоге превзошли своих сверстников, получивших финансирование с первой попытки. Ранняя неудача не повлияла на их карьеру, но, возможно, имела обратный эффект.
Самое важное в детской травме - это не само событие, а то, как ребенок к нему приспосабливается. Дети удивительно жизнестойки, и раненые дети становятся адаптивными детьми. Проблемы начинаются, когда эти адаптивные дети вырастают и становятся дезадаптивными, дисфункциональными взрослыми. Эта дисфункция представлена четырьмя ветвями дерева травмы: (1) зависимость, причем не только от пороков, таких как наркотики, алкоголь и азартные игры, но и от социально приемлемых вещей, таких как работа, физические упражнения и перфекционизм (есть); (2) созависимость, или чрезмерная психологическая зависимость от другого человека; (3) привычные стратегии выживания, такие как склонность к гневу и ярости (есть); (4) нарушения привязанности, трудности с формированием и поддержанием связей или значимых отношений с другими (есть). Эти ветви часто довольно очевидны, и их легко заметить; самое сложное - докопаться до корней и начать их распутывать. Все это очень индивидуально; каждый человек реагирует на травму и адаптируется к ней по-своему. И это не значит, что существует какая-то таблетка, которая может заставить кого-то избавиться от травмы или адаптации к ней . Для этого нужно много работать, и, как я понял, это может занять очень много времени.
-
Это еще одна сфера, в которой "Медицина 2.0" слишком часто оказывается не на высоте. Большинство терапевтов диагностируют пациентов на основе библии психического здоровья - Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам, 5-е издание (DSM-5), 991-страничного компендиума всех мыслимых психологических состояний. DSM - это доблестная попытка упорядочить и кодифицировать все бесчисленные формы психических расстройств - по сути, научно обосновать их, а также облегчить выплату страхового возмещения. Но в действительности, как отмечает Пол Конти, наши истории и наши состояния действительно уникальны для каждого из нас. Не все из них попадают в аккуратные диагностические категории. Все люди разные, у каждого своя история. Ни один человек не является "кодом". Поэтому, по его мнению, такая строгая кодификация "представляет собой препятствие для реального понимания человека".
Именно поэтому трудно дать универсальный совет на эту тему: у каждого читателя свой эмоциональный склад, своя история и свои проблемы, которые нужно решать. И все же одна общая трудность заключается в том, что медицина 2.0 настроена на то, чтобы относиться к психическому и эмоциональному здоровью практически так же, как и ко всему остальному: диагностировать, выписывать рецепты и, конечно же, выставлять счета. Хотя антидепрессанты и другие психоактивные препараты помогли многим пациентам, в том числе и мне, найти полное решение проблемы редко бывает просто. Во-первых, это в первую очередь модель, основанная на болезни, а именно так Медицина 2.0 решает и другие проблемы, такие как инфекции и острые заболевания: лечим симптомы и отправляем пациента домой. Или, если ситуация более серьезная, как это было со мной, отправить пациента на пару недель в такое место, как Bridge, а затем отправить его домой - вуаля,
