Вероника Сердюк - Непраздные рассказы

Короче, в течение первой недели всё вокруг было обмочено (и запах стоял соответствующий). Я упускала раз за разом и держала малышку над тазиком, когда ей совсем не хотелось.

И когда я уже совсем уверилась в том, что я бездарная мать — все стало получаться! Я перестала пристально следить за ребенком, расслабилась и стала её слушать. Просто смирилась. Самое интересное, что доченька через какое-то время поняла, что это я делаю, и стала отзываться. Даже ждала, покряхтывая (условный знак), пока я возьму ее на руки и отнесу в нужное место.

Конечно, мы надеваем памперсы, когда необходимо. Но теперь их отсутствие для меня не катастрофа. Я смогу помочь ребенку, когда понадобится. И она понимает это. А мне очень приятно её доверие.

P.S. где этому научиться? У своей бабушки, или в книге И. Бауэр «Жизнь без подгузников», а еще у практикующих мам по адресу (с глупостным названием, но что делать): community.livejournal.com/golopopy.

Недавний опрос британских социологов показал, что 50% молодых мам испытывают недостаток внимания со стороны членов семьи. Именно это и становится главной причиной возникновения послеродовой депрессии.

После каждых родов (как, кстати, после свадьбы) мне дико хотелось, чтобы муж мне что-нибудь подарил — как-то отметил мой подвиг. Мол, «понимаю, моя любовь, как туго тебе пришлось». Помню, какое уютное ощущение испытывала, когда мама и свекровь приезжали ко мне готовить вкусненькое в послеродовый период. И как таяло мое сердце от знаков внимания мужа.

Поэтому и хотелось подругам-роженицам тоже сделать что- нибудь приятное — показать, что я придаю значение их начавшемуся материнству, уважаю их за это. Не просто жалею (некоторых жалость действительно унижает), а восхищаюсь ими, благоговею перед их опытом, готова с ними отпраздновать их торжество.

Кстати, все эти советские «отведки», когда чуть ли не на второй день после роддома в дом вламываются родственники и друзья- мужики — это совсем неправильно с точки зрения традиционной культуры. В начальный период материнства маме хочется, чтобы ее окружали такие же мамки. У нас, у белорусов, принято было приходить к маме только женщинам, постепенно, с провизией, подарочками (куском холста, отмером ткани на платье, сладостями, украшениями — словом, женскими штучками). Заметьте, это были подарки не новорожденному (что ему, кроме мамы, пока нужно?), а роженице.

Вот и я старалась, как могла. Одной подруге в роддом стихи сочинила, другой — книжечку принесла, третьей — красивый кулек с мамскими журналами и мармеладом, четвертой домой уже привезла заколки и большое блюдо творожной запеканки.

Мне же самой посчастливилось испытать на себе старинный обряд — «пеленание роженицы». Одна из соавторов книги — врач- педиатр предложила поучаствовать в возрождающемся обычае ухода за роженицей. Я сначала насторожилась — а вдруг мистификация какая? Или еще хуже — нашептывания? но меня уверили, что это всего лишь древний вид спа-процедуры. Такое делали сельские бабки-акушерки, а теперь метод переняли неугомонные исследователи естественного родительства.

Так в чем же смысл этого ритуала? С психологической точки зрения — все в том же: как-то обозначить действиями переход женщины из одного состояния — беременности и родов в другое — заботливой, жертвенной мамы. Во всех традиционных культурах существовал набор обрядов «перехода» (в научной литературе Passage ritual), которые совершались в критические периоды жизни человека и символизировали окончание одного и начало следующего этапа в его жизни.

Практика показывала, что неустойчивость психики, неблагоприятные социальные и бытовые условия в эти переходные периоды, да и личностная незрелость к новому этапу в жизни могли стать трагедией для человека и его окружения. Поэтому такие жизненные перепутья считались опасными, а их участники призывались к следованию определенным, выработанным не одним поколением обычаям — для охраны и успешности завершения перехода.

Не удержусь от цитирования одной торжественно-тоскливой свадебной народной песни. Обратите внимание на то, с чем сравнивается брак для девушки, как описывается ее психическое состояние:

(мост — символ перехода)

(вид пылающего огнем леса — что-то фантастически ужасающее, но это, как я понимаю, о свадьбе или первой ночи, когда совершенно чужие до того мужчина и женщина становятся одним целым)

(то ли Настя немного не в себе от страха, то ли это символ, мне не понятный)

А вот родильная песня, в которой муж ведет жену через роды:

И за рученьку ведет любимую жену, обещает ей всякие

подарки и просит:

Или:

Вот родные и старались. А пуще всего — повитуха, которая, находясь при роженице несколько дней, обучала ее материнскому искусству и приводила саму женщину в порядок: парила ее в баньке, растирала, массировала живот, ставила «золотник» и возвращала сдвинутые за девять месяцев органы на место.

Вот ей, дорогой, потом и пели на крестильном празднике:

Кстати, я узнала, что современные роженицы готовы заплатить за пеленание немалую сумму: «никто»,- говорят с печалью, - «нас так не восстановит, никто так не утешит после родов, ведь всё теперь малышу, а не маме».

Ну, вот и мои «повитухи» пришли. Напоили меня вкусным чаем со специями, послушали про роды (тут я, конечно, всплакнула), спросили, что меня беспокоит, а что, наоборот, нравится. На основе моих ассоциаций составили мне арома-масло для массажа, заварили траву и повели меня париться. В ванной — расслабление и массаж. Процедура требует больших знаний анатомии и физиологии, массажных навыков, поэтому проводить ее могут специалисты. Тут девочки-пеленалыцицы сказали, что зажимов для мамы четырех детей на удивление мало — вот где толк от спорта для деторождения: все детство то греблей, то танцами занималась, мышцы делают свое дело. Потом всю такую теплую одели в носочки и шапочку, замотали в четыре простыни и стали перетягивать полотенцами для стимуляции лимфотока. Животрепещущие подробности пеленания можете найти на http://www.midwifery.ru/st/poslerodovoe_pelenanie.htm (Москва) и Минск http://www.pelenka.by/. На всё ушло ни много, ни мало 5 часов. С малышкой, как и с мамой, возились и укачивали. Я осталась очень довольна.

После процедуры предполагалось улучшение самочувствия, похорошение и снятие депрессии. Вот хожу я, хожу, и все думаю: что во мне изменилось. Ну, легче стало дышать, ну, шея не затекает как раньше, но в принципе я такая же, как и всегда. Животик — да, подобрался, как и обещали. Но к концу вечера начинаю замечать свое особое настроение — мирное, покойное. Я понимаю, что еще ни разу не повысила на детей голос.

К стыду своему признаюсь, что часто разруливаю конфликты и отдаю приказы детям криком, а тут вот даже позыва нет. Ну не раздражает меня ничего! Вот детки разбили банку — пожурила, убрали. Вот мальчишки сцепились за пистолет, мне так смешно стало — они на меня смотрят изумленно, сразу прилезли обниматься, забыли о своих претензиях. Проснулась малышка, я взяла ее на ручки, смотрю на нее, она — на меня и такое умиление! Вот, думаю, вот где смысл пеленания — успокоить мамку, сделать ей приятно, обласкать ее, а она уж потом деток обласкает. Любовь ведь откуда-то черпать надо.

И тут я вспомнила педагогическое творчество Эды ле Шан с ее основной мыслью. Она предположила, что самые тупиковые ситуации в воспитании — это те, которые родители в детстве не смогли легко пережить. Что нас так раздражает в детях: капризы, ступор, их «страхи» и «антипатии», их отчаяние и «горе» — все их эмоции, которые нам кажутся такими мелкими, на переживание которых мы не даем им права. На самом деле все это мы тоже переживали в детстве, и наша беспомощность тогда была в том, что мы не владели ситуацией. Возможно, одна из задач пеленания и есть в том, чтобы мама на короткое время ощутила себя новорожденной (такой беспомощной, но в полном сознании) — и приняла свое дитя таковым, какое оно есть. И не боролась с ним, не «воспитывала», а нежила и укрепляла его на пути к самостоятельности.