Различия между двумя мирами чисто метафизическое, поскольку невозможно придать статус высшей реальности тому из них, в котором мы пребываем как физические существа, обладающие телом.
Нельзя захотеть — и поменять жизнь, ввести царство Божие на земле указом или декретом. Эта высшая реальность, о которой здесь идёт речь, физически нереальна. Если мы иногда, по закону «перебоя сердца», переживаем её и ей подчиняемся, это совсем не означает, что в то же самое время в аналогичном душевном состоянии находятся наши соседи по квартире, дому, городу, стране, планете. Всегда действовать по законам добра, красоты, совести, сострадания, одновременно пребывая в нашей печальной действительности, могут лишь единицы, мы называем их святыми. Но они зачастую и сами понимают, что мир людей остаётся обычным, просто у святых есть сила и веские причины оставаться в своих поступках не похожими на большинство, они не желают существовать в договорной реальности и располагают определёнными данными для этого.
Тем же, кто не осознаёт разницы и не представляет величины своих ресурсов, действуя в земной реальности по законам высшей, долго не протянуть. Один из самых печальных героев Хемингуэя вынужден признать: «Мир убивает самых добрых, самых нежных, самых сильных без разбора, а если ты ни то, ни другое, ни третье, — то будь уверен, что и тебя убьют, только без особой спешки».
Высшая реальность — это только символы нашей подлинной жизни, которая с их помощью организуется к лучшему — насколько вообще это возможно. Редкие из людей достигают ощутимых и видимых удач на этом поприще, но пытаться, наверное, должны все. Я не имею в виду бессмысленное стремление к полному уничтожению зла, его нельзя искоренить уже только потому, что причина — в самой животной природе человеке. Сделать его идеальным — значит, лишить тела, то есть уничтожить как материальный объект, что является абсурдом. Можно лишь попытаться своей личной работой изменить к лучшему пропорцию добра и зла в этом мире, и эти усилия должны быть приложены в первую очередь к себе самому.
Безусловно, идеальный мир может быть вполне достоверен, например для людей искусства, которые вообще могут пребывать в нём определённую или даже большую часть своей жизни, являющейся творческим процессом. Но и таким людям волей-неволей приходится участвовать в обыденности и строить своё реальное существование, в котором физическое выживание тела также должно быть как-то обеспечено. Но даже для них смешение реальностей порой не проходит даром, можно вспомнить Блока, который упорно пытался и в поэзии, и в повседневности относиться к своей жене, словно к Прекрасной Даме, чем сломал и её жизнь, и свою собственную, уничтожив при этом любовь.
Идеология коммунизма испаряется, как весенний снег, сладкий запах тления «процветающего» Запада кружит российские головы, и сегодня большинство людей утратили смысловые ориентиры, это знакомое и привычное, унифицированное, комфортное состояние, когда один за всех и всё — как один. Когда, как писал Борис Слуцкий: «Выраженьем лица всеобщим было наших лиц выраженье», песенные рельсы «упрямо резали тайгу», на пути к «голубым городам» «разбивались машины, семьи и черепа, а мы шли на вершины, наши гимны хрипя».
Всё это закончилось ещё вчера, и для тех, кто раньше привычно адаптировался к социуму через коллективизм, наступил душевный крах, каждый остался наедине с пустотой самого себя. Произошло то, о чём мечталось ещё в семидесятых: «Пусть вспыхнет боль, безжалостно остра, пусть крик и страх забьются в душах сонных, и жизнь, — страшна, прекрасна и пестра, — прервёт покой впервые потрясённых». Это, наконец, случилось, и до обыденного человеческого сознания, ужаснувшегося от всеобщей бессмыслицы, начала медленно доходить банальная истина: «...Впервые за многие сроки я понял далёкий намек: мы так же с тобой одиноки, как каждый из нас одинок».
Сегодня роль водителя духовного ритма пытается взять на себя Русская православная церковь, но по ряду причин её воздействие охватывает незначительную часть населения. Поскольку западное общество в силу издержек собственного развития переполнено адептами «истинных» и «единственных» способов и путей «спасения», то многие из них с восторгом ринулись на бескрайние российские просторы, где ошалело мечутся не охваченные пока «духовностью» стада российских аборигенов.
По данным Л. Гримака, сегодня в России орудует около двухсот религиозных сект, хотя считается, что на самом деле их гораздо больше.
Что же сулят все эти «просветлённые» и «продвинутые» (включая и неойогу, то есть «Живую этику» Рерихов), присвоившие себе право быть выразителями «всеобщего блага» и вещать от имени всех других и якобы в их интересах?
Как ни странно они предлагают всё тот же пропахший нафталином «товар», что и утописты всех времён, включая большевиков, заново суля всем сирым и убогим, одиноким, брошенным и несчастным то, чего никогда и никто не получал — царство Божие на земле! А также попутное и немедленное обретение абсолютной истины, которая часто ассоциируется с понятием абстрактной духовности.
Если раньше сулили рай или коммунизм, то сегодня предлагается Абсолют, Брахман, Кришна, медитация самадхи и т.д. и т.п. Опять почему-то нужно верить словам тех, кто говорит, что он знает истину или обрёл её. Но самое интересное заключается в том, что никто из обещающих не действует честно. Казалось бы, к чему болтовня, построй лично у себя коммунизм или Город Солнца, призови людей и скажи: «Поглядите, вот мы реализовали истину, реально воплотили её высшее понимание здесь, в своём быту. И вот как теперь чудесно мы живём, насколько у нас всё красиво, душевно и спокойно. Побудьте с нами, сколько хотите, наблюдайте и оценивайте, если понравится — оставайтесь, если нет — никто вас не держит, спасибо, что зашли в гости».
Однако все проводники «лучшего и истинного» заранее требуют безоговорочного признания именно их веры — это первое. Второе: прежде всего главари «истины» добиваются от каждого примкнувшего к «правому делу» полного отказа от предыдущего образа жизни и безоговорочной передачи себя, а также своей личной собственности в их распоряжение, лишая человека возможности к отступлению. И третий момент: стремление к «высшему» и образ жизни, предлагаемый проповедниками, почему-то всегда отрицает уже существующее, клеймит и отвергает его, как ложь и наваждение. Гарантий свободного выхода из подобных рассадников «духовности» не существует, поскольку любой угодивший туда приобретает статус живого имущества секты.
Поражаясь неимоверной изворотливости и цинизму «обладающих истиной», можно только повторить: царство Божие на земле недостижимо, и те, кто зовёт людей под своё «крыло» обещая именно это, — мошенники и людоеды, продавцы миражей. Нет места на земле, где возможно осуществить идеальные законы, это несовместимо с действительностью и разумом человеческим.
Для многих «идеалистов», в первую очередь большевиков, верящие массы были сырьём для извлечения личной выгоды и поддержания такого положения вещей, которое закрепляло бы это на вечные времена. То же относится к сегодняшним руководителям бесчисленных «школ», «обществ», «систем», «традиций», в общем таких структур, где людскую глупость, доверчивость, веру и саму жизнь кто-то перерабатывает в звонкую монету.
Шквал эзотерической литературы, который обрушился сейчас на разобщённую массу российского народа, в подавляющем большинстве случаев является самой дешёвой имитацией духовности. Люди давно разучились думать, а многие привычно и не хотят, поскольку привыкли десятилетиями пользоваться кем-то препарированной и отфильтрованной заранее информацией. Это суррогатное блюдо весьма часто подаётся в яркой йогической упаковке, не подразумевающей труда по личному усилию понимания. Безграничная вера печатному слову есть не что иное, как симптом интеллектуальной несостоятельности.
«Пророки» и «учителя» безбожно лгут, но спрос рождает предложение. Чем меньше мозгов, тем сильнее вера. Посулы лёгкого приобщения к тому, что является дефицитом сегодняшней жизни — истине, доброте, состраданию, обеспеченности, наконец — смыслу существования, наряду с обещаниями всяческих чудес неудержимо влекут обывателя.
Из мерзости сегодняшней жизни, требующей постоянных усилий выживания, из распада межличностных отношений, разброда и одичания так хочется к свету. И вам предлагают этот свет, а вы верите, потому что приучены верить. А уже потом наступает ситуация типа «Ну что с ними делать, если они всё терпят!?».
Недостаток культуры, незнание истории и неспособность к систематическому мышлению сделали постсоветского человека восприимчивым к любому бреду, в состав которого непременными атрибутами входят рассуждения о духовности, обещание решения насущных проблем и постижения истины.
