Точно так же обстоят дела и с полипами. Вот только их полное удаление сильно затруднено количеством разрастаний на задетом участке. Ведь даже «плантация» числом до 5 полипов — это не одна, пусть и большая, бородавка. А второе затруднение заключается в том, что речь идет об органах, ткани которых восстанавливаются под действием неблагоприятных факторов, тяжело и обычно не полностью. А между тем ножку полипа необходимо иссекать едва ли не тщательнее ножки папилломы. Удаление одного полипа из нескольких считается допустимым, но компромиссным вариантом. Онкологи не приветствуют таких решений и соглашаются с ними вынужденно, в ситуациях, когда удаление всего очага полипоза несовместимо с жизнью.
Хирургическое вмешательство по поводу полипоза показано в случаях наличия признаков перерождения — стремительного роста, изменения цвета, очагов некроза, обнаружения ближних и дальних метастазов. А также если они провоцируют сепсис, нарушение функций органа, выпадают или ущемляются мышечными структурами, вызывают дегенерацию и патологические изменения слизистой оболочки.
Таким образом, если полипов немного, они невелики и среди них нет ни одного, отличного по виду или размерам, пациента чаще всего просто ставят на учет в гастроэнтерологии или онкологии. В дальнейшем ему следует лишь проходить профилактические осмотры раз в полгода. Эти осмотры позволят вовремя обнаружить признаки возможной малигнизации — расширение зоны поражения, изменения в уже существующих полипах, признаки воспаления и изъязвления. Этот мониторинг не подразумевает и даже воспрещает неоправданное применение радио-или химиотерапии. Просто потому, что, подобно оперативному вмешательству, такая «перестраховка» сама может спровоцировать перерождение в очаге. Максимум профилактического и диагностического вмешательства в данном случае — это биопсия при появлении соответствующих подозрений.
В самом общем виде, полипы сами по себе не являются поводом для беспокойства или нагнетания паники у больного. Нам, как никогда, важно помнить, что злокачественные опухоли и законы их появления в настоящее время неизвестны никому. Поэтому как полипы не являются гарантией рака, так и их отсутствие вовсе не говорит о том, что его у нас нет или не будет. Полипы никогда не возникают в слепой кишке, потому что там вызревают и проходят обучение некоторые иммунные тельца, отвечающие за сопротивляемость тканей ЖКТ различным инвазиям. А между тем рак слепой кишки описан и давно известен в онкологической практике.
Так что полипы являются лишь серьезным фактором риска. Одним лишним шагом, который мы сделали в сторону эпизода со злокачественным перерождением. Это произошло не по нашей вине и без нашего участия. Зато после обнаружения полипов исход дела очень даже может зависеть не от неизвестных факторов, а от нашего собственного поведения. Что здесь главное? Разумеется, не сделать еще несколько таких шагов — уже по собственному незнанию или из напрасных страхов.
Естественно, космическое спокойствие в тоне врача, уверяющего нас, что операция здесь не требуется, может быть как хорошим признаком, так и плохим. А именно, она может быть не нужна потому, что эти разрастания и впрямь выглядят «спокойными», даже случайными. Но может быть и потому, что налицо множественные метастазы в различные органы, половина из которых не операбельна. То есть потому, что операцию делать уже поздно, она ничем нам не поможет даже на время и никак не повлияет на дальнейший прогноз.
Отличить одну перспективу от другой мы можем по записям в медицинской карточке. Слово «рак» в английском и латинском языках звучит и пишется одинаково — cancer. Слово «саркома» (опухоли мягких тканей — мышц, легких, печени, почки и т. д.) мы тоже узнаем без труда. Впрочем, при полипозе речь о ней едва ли зайдет — разве что при обозначении вторичной опухоли неподалеку от основной «плантации»… Что до метастазов, то они зашифровываются сокращениями meta и mts.
Слово «рак» врач может и опустить, однако в записи обязательно будут указаны другие свойства опухоли: стадия, ситуация с ближним и дальним метастазированием. Вид этих записей тоже очень характерен, и мы узнаем их без труда. Например, одна из двух принятых в отечественной онкологии систем даст описание такого типа: Ia или IIб. Цифра может быть также III и IV, а буквы «а» и «б» отсутствовать. Цифра здесь обозначает стадию, а буквы уточняют, есть или нет дальние метастазы. Другая же, европейская классификация будет больше похожа на химическую формулу. Один из вариантов: Т1N0M0. При такой записи, как мы привели в пример, нам, считай, очень повезло. Буква Т обозначает стадию опухоли, поэтому индекс под нею может быть 1, 2, 3 или 4 — как и в предыдущем варианте. Буква N обозначает состояние ближнего метастазирования — в прилегающий к опухоли лимфатический узел. После нее может стоять 1, 2 или 3. Чем больше, тем хуже. А буква М обозначает дальние метастазы. После нее может стоять только 0 или 1 — то есть либо они есть, либо их нет. Число и место расположения дальних метастазов эта формула не учитывает.
Таким образом, из приведенного в примере варианта мы уже можем понять, что у этого условного пациента есть злокачественная опухоль. Но она была обнаружена очень рано, и пока не успела прорасти даже в ближайший лимфатический узел. Не говоря уже о том, чтобы образовать дочерние очаги совсем в других органах тела. Опухоль с таким описанием хирург удалит в два счета. И после заметно сокращенного курса химиотерапии прогноз по выздоровлению можно дать самый оптимистический.
Итак, если у нас в карточке нет ни единой записи, схожей с перечисленными, нам действительно можно оставить эти полипы там, где они уже есть. В таком случае нам не нужно пропускать осмотры — ни при каких обстоятельствах. И нужно самым внимательным образом следить за нормой своего пищеварения. Или опорожнения, если у нас полипоз прямой кишки. Нам не нужна ни медицинская химио-и радиотерпия, ни самостоятельные эксперименты с растительными ядами.
Зато будет весьма своевременно устранить из пищи такие компоненты, как пищевые добавки — те самые «Е», которых так много на упаковке с любым современным продуктом питания. Многие из них уже доказали свою канцерогенность. Кроме того, часть из них безопасна для здоровья только при определенных условиях или в определенном количестве. А куда большая часть еще просто ждет, пока откроются специализированные исследования их свойств.
Обвинять пищевые добавки во вреде неправомерно. Реальность такова, что добрая половина их свойств никому не известна — она попросту не изучалась так, чтобы результаты этих исследований вызывали хоть какое-то доверие. Тем не менее они могут изменять, нарушать и усложнять работу отделов желудочно-кишечного тракта. При наличии в данных органах потенциального очага перерождения нам будет достаточно и этого момента — канцерогенные свойства самой добавке не понадобятся. Поэтому пищу лучше начать готовить дома, из первичных продуктов — мяса, сала, сырой или свежемороженой рыбы, овощей, фруктов.
Полипоз кишечника не является поводом для ограничения каких-либо продуктов или консистенции блюд. Но нам, разумеется, по-прежнему стоит избегать проглатывания твердых включений — хрящей, камешков, костей, чешуи и т. д.
Если же наши проблемы носят более серьезный характер, нам лучше сперва перепроверить каждое сказанное онкологом слово. К сожалению, онкология часто преуменьшает серьезность положения пациента там, где оно действительно не сулит ничего хорошего. Если мы видим смысл в том, чтобы выяснить всю правду, нам лучше полагаться на результаты диагностики, отмеченные в карточке. Они могут быть записаны так, чтобы нам было сложно их понять. Однако они не содержат неточностей. Записанное в выдаваемой нам документации можно расшифровать самостоятельно. И действовать сообразно с результатами расшифровки.
Логика проста: если нам отказано в операции, но предложена химио-или радиотерапия, отказываться от этого шанса чаще всего не стоит. Да, мы все наслышаны об очень низкой эффективности подобных мер и о вреде, который они наносят. Но на самом деле свою часть работы выполняют как внутриклеточные антибиотики в составе «химии», так и гамма-лучи. Просто они выполняют именно часть работы — уничтожают большую половину злокачественных клеток, но не их все. А клетки рака обладают неограниченным потенциалом к делению. Потому даже несколько выживших клеток вскоре вновь станут опухолью — пусть даже и через три-пять лет. Таким образом, главная ошибка, совершаемая врачом и пациентом в таких случаях, состоит в проведении только одного, зато «ударного» курса.
Второй курс врач не сможет назначить ранее чем через шесть месяцев. Таковы правила — своеобразная перестраховка от возможного летального исхода. Медицинские методы борьбы с раком действительно смертельно опасны, и после каждого курса организм должен успеть восстановиться в достаточной мере… Но это не значит, что в данном промежутке нам следует ограничиться только оздоровлением и восстановлением тканей. Ведь, вполне вероятно, на повторный курс мы придем уже с выраженной анемией и очагами распада в печени. Потому что выжившие клетки за это же время успели сделать втрое больше нас. И новый курс нам не назначат потому, что это будет верное убийство. Нас поставят в число пациентов, принимающих наркотические обезболивающие, и никакого дальнейшего лечения у нас уже не будет.
