Описанный случай далеко не единичный. XIX, просвещенный век, как выясняется, прежде всего был веком медиумизма. Число людей, которые пробовали информационно сообщаться с покинувшими этот мир, доходило до 50 миллионов. Таково же количество исследователей, убедившихся, что умершие не исчезли без следа. Литература, посвященная научным доказательствам реальности загробного мира, исчисляется тысячами томов.
Проблема, конечно, в том, что убежденные в существовании Того света не сумели убедить в этом других, точнее, не создали строго научной методики бесспорных доказательств. Но миллионы проведенных и тысячи детально описанных экспериментов просто так на темноту легковерных не спишешь.
Ясновидец Алан Дэвис издал огромное число философских работ, высоко оцененных современниками. Но не многие знали, что по профессии Дэвис — сапожник. И даже это слишком сильно сказано: необразованный и явно не способный даже к простейшему обучению, он так и остался подмастерьем. Не дорос до сапожника, но прославился как философ. Правда, этот честный человек не преувеличивал собственных заслуг, признаваясь: «Я только орудие для письма».
Другой медиум автоматически писал тексты на древнеперсидском языке от лица перса, жившего более двух тысячелетий назад. Ни сам медиум, ни свидетели медиумического сеанса, все европейцы, не знали персидского, не говоря уже о древнеперсидском.
Дух врача, вызванного в ходе спиритического сеанса, надиктовал по латыни сложный рецепт микстуры, оказавшийся правильным и вполне соответствующим болезни. Никто из участников сеанса не знал латинского языка и был абсолютно несведущ в фармакологии. Так что ни о внушении, ни о гипнозе говорить нельзя.
Вообще, в анналах медиумизма огромное число случаев, когда уровень знаний, информированности, образованности вызванного на связь духа оказывался неизмеримо выше, чем общавшихся с ним людей. Более того, Рут Браун писала музыкальные пьесы от имени Листа и Бетховена, вообще не зная нотной грамоты. Зато музыковеды растерянно замолкали, увидев мало того что превосходные, ранее неизвестные произведения, но узнавая стиль этих композиторов.
А как вам не умеющий рисовать медиум, который в ходе сеанса в полной темноте создает живописные полотна, причем два сразу — одно правой, другое левой рукой!
Тонко поставленные фокусы, оболванивание легковерных, считывание информации из подсознания присутствующих? Есть, безусловно, и такие случаи. Они-то и дают повод для разоблачений. Но немало фактов, где мошенничеству нет места.
Умерший отец приснился в одну и ту же ночь дочери и сыну. В обоих снах он жалуется: волки разрыли его могилу. Брат и сестра кидаются на кладбище и видят поврежденное захоронение, а на снегу — следы волков.
Всеволод Запорожец был человеком в науке заслуженным: доктор технических наук, геофизик, много лет изучавший геоморфологические закономерности. Я упомянул этот факт его биографии для того, чтобы кто-то не подумал: в загробный мир может верить либо псих, либо невежда. Этот ученый не просто верит — он получил огромное количество доказательств.
Потеряв четверть века назад красавицу-жену и томясь безутешной печалью, он постоянно думал: где она сейчас, видит ли, слышит ли меня? Утешений друзей и церковных проповедей было мало, хотелось неопровержимо убедиться: она не исчезла бесследно.
Не будучи одаренным медиумом, Всеволод Михайлович стал разыскивать среди знакомых тех, кто способен связаться с Тем миром. За пятнадцать лет таковых нашлось более полусотни. Ученый находил и без конца совершенствовал методику экспериментов, стремясь ко все более бесспорным доказательствам.
Особой проблемой всегда была проверка на отсутствие помех. Скажем, автоматическое письмо (когда находящийся в трансе медиум пишет или рисует «под диктовку») очень эффектно для находящихся рядом, но помехонеустойчиво. Значит, всегда есть повод для скептиков не признать результаты.
Больше полутысячи сеансов связи с умершими проведено в квартире Всеволода Михайловича. В прежние марксистско-ленинские времена — подпольно, скрытно. Да и в нынешние либеральные — без лишнего шума: исследование загробного мира ученому лавров не принесет.
Доказательных случаев — огромное множество.
«Мне сказали, что ты сегодня был в церкви. Молодец!» — передает умершая супруга оттуда горячо любимому мужу. Он и в самом деле сегодня был в церкви. О чем на прежних сеансах умоляла жена. И чего, по условиям эксперимента, нынешний медиум не знал. Кто же ей сказал?
На пожелание вдовца скорей соединиться в лучшем мире он получает возражение: «Торопиться не надо, все очень грустят о земной жизни. Живи, сколько Бог тебе даст. Нельзя торопиться, Бог может разгневаться за это».
И в самом деле, там хуже всех самоубийцам: по словам умерших, те, кто своевольно прервал Божий дар, в муках проводят недожитый срок и только затем приобщаются к тихой радостной жизни загробного мира.
В Том мире нет ни войн, ни болезней, ни старости, ни физических уродств. Правда, нет и сексуальных отношений, зато сохраняется любовь, в том числе и супружеская.
Информация оттуда вовсе не мрачная и страшная. Но и не только пастельно-лучистая. Там тоже есть свой юмор, свои приколы, свои хулиганы.
Многие медиумы, в том числе незнакомые друг с другом, постоянно нарываются на «загробного радиохулигана» Женю. Он частенько влезает в коммуникации, вытесняя вызываемого. Женя, судя по принимаемым текстам, отпетый жлоб, хам и сквернослов. Женщины-медиумы, транслируя его реплики, не раз выходили из состояния транса, затрудняясь произносить вслух его забористые словечки.
На вопрос, встретят ли умирающего при переходе, Женя ответил: «Я тебя буду встречать с распростертыми объятиями. Люблю вас, бл-й».
Как понял Всеволод Михайлович, функция Жени — занимать линию связи и, должно быть, мешать проникновению живущих на земле в некоторые тайны загробного мира. Мещанин и пошляк, Женя откровенно любит деньги и без конца клянчит у медиумов купюры, предпочитая новенькие, хрустящие. Поскольку деньги физически никуда не исчезают, страстишка Жени лишь доказывает: всякая любовь там — платоническая.
«В церковь мало ходишь, — любит наставлять загробный Шариков, — грехи надо замаливать, иначе, как я, будешь по жопе получать».
Женя, судя по всему, находится в аду. Причем то сетует на свою незавидную загробную судьбину, то, выкобениваясь, похваляется: «В аду хорошо — сволочь всякая здесь, а они веселые, бл-и».
Впрочем, он нередко сам себе противоречит. То на вопрос, почему, в отличие от других, Женя не работает, признается: «Я умственно отсталый». То пробалтывается: «Моя работа — за вами следить».
Однако, по признанию Всеволода Михайловича, с годами даже реплики Жени становились все менее хамскими и пошлыми. Там, по убеждению ученого, нет борьбы сил добра и зла, как убеждает церковь.
Напротив, идет постоянная эволюция, духовное совершенствование. Умершие то и дело перемещаются с одного духовного пласта на более высокий. Поэтому на Том свете не каждый с каждым способен общаться: живущие на разных «этажах» бывают недоступны друг другу.
Почти столетний Всеволод Михайлович, говоря о близящейся смерти, мечтательно улыбался: «Радостно ожидаю встречи с любимой женой». Ждал, но не спешил — знал, что нельзя. Года через два после нашей с ним беседы он наконец дождался этой встречи.
Голоса с того света не врут
— Где вы находитесь? — спросил Артем.
— В Тонком мире.
— Вы живые?
— We are morti («мы мертвые» — на смеси английского и итальянского).
Снимаю наушники, отворачиваюсь от компьютера, на дисплее которого мерцает частотный график звучащего голоса — низкого, утробного и как будто механического, лишенного человеческих полутонов.
— Как убедиться, что это не помехи в эфире, не шутки радиохулиганов, не фрагменты каких-нибудь литературных радиопередач? — спрашиваю Артема Михеева, петербургского математика, основавшего и возглавившего ассоциацию инструментальных транскоммуникаций.
— Очень просто, — отвечает исследователь. — В тех диапазонах, где мы принимаем сигналы, вообще не ведется вещание.
— Почему ответы такие короткие?
— Всем нашим зарубежным коллегам, установившим связи с миром умерших на радиочастотах, тоже приходят лаконичные ответы. Может, такова специфика разговора мертвых.
Первым успеха в 1920-х годах добился выдающийся изобретатель Томас Эдисон. Он создал высокочувствительное регистрирующее устройство, записавшее в качестве шумов информацию из мира мертвых. Эдисон описал свои результаты в научном журнале, однако ни сам прибор, ни его принципиальная схема не сохранились.
Один из первых получил в 50-е годы заслуживающие доверия результаты шведский кинопродюсер Фридрих Юргенсон. Он записывал в лесу голоса птиц, но однажды, прослушивая записи, услышал мужской шепот на норвежском языке. Владея им, Фридрих понял, что это голос из загробного мира. Не доверяя себе, связался с Норвегией и убедился, что радиопередач в тот день и час на данной частоте не было. Второй раз он записал голос своей умершей матери. Она обращалась к нему: «Мой маленький Фридель», — так могла его называть только мать.
