В этом лесу так много вопросов, так много загадочных и плохо понятых областей, что иногда опускается мое сердце. У меня нет готовых объяснений, я слепо иду через этот лес, и иногда кажется, что объяснение быстро вырастает во время ходьбы, а иногда кажется, что оно ускользает, чтобы вырасти везде. На самом деле я не пишу книгу, я иду по следу в ночи, тогда как мое тело смутно слышит шепот за вуалью и, по случаю, прикасается к истинному. Мы должны стереть вуаль, каждый из нас на свой манер. Мы должны медленно стереть эту вуаль в теле земли. И что же произойдет?
Три решения
Есть эта истинная земля, прямо здесь, свободная. Шри Ауробиндо и Мать здесь, они работают, они видят. Они здесь в той же степени, как и мы -- больше, чем мы. Шейх Муджибур Рахман, президент республики Бангладеш, убит. Это случилось вчера или позавчера. Тысячи темных и отвратительных сумасшествий совершаются каждый день -- все более и более отвратительных, может показаться, все более и более темных, как если бы не было конца земли, очищающейся от тьмы, как если бы все более и более низменные фантомы населяли землю, любимую землю. Действительно, фантомы без какого-либо реального существования, но они убивают и разрушают -научно, медицински, теоретически и идеалистически или религиозно. Они разрушают и разрушают, тысячи этих фантомов, и все больше и больше. Они порождают других маленьких фантомов, которые будут разрушать и разрушать, и все больше и больше -- разве земля, любимая земля, обречена на то, чтобы быть населенной ничем, кроме фантомов? Или же быть населенной фальсификаторами сознания, наполненными напыщенных речей? Те интеллекты, что появились в высшем свете, подобны звездам, разбросанным по совершенно темному небу, - сказала она.
Что же произойдет?
Кажется, что мы приближаемся к истинной сущности Смерти.
Нет, не к могиле, к настоящей смерти: несознанию.
Мир полон смерти.
Темные смертельные безукоризненные костюмы, которые вещают с экранов телевизоров свои вечные слова с высот интеллекта, подчиняют и гипнотизируют людей миллионами. Сеть разума разрослась настолько, что стала почти видимой, она бороздит небо во всех направлениях и глушит наше сознание на каждом углу. Они приближаются, приближаются все больше и больше, день ото дня. И это явление необратимо. Подразумевая, что несознательные не собираются улучшиться каким-то чудом. Это темное и мутное продвижение. Смерть приближается.
И все же это только вуаль. Тонкий экран, отражающий некие темные силуэты, наполненные убийствами и варварскими евангелиями. В терминах сознания это ноль. И все же это правит. В терминах реальности это тоже ноль. И все же это наш кажущийся реальным мир. Мы голосуем за них, мы подготавливаем для них ступени, мы летаем на самолетах и укомплектовываем лаборатории для них -- как если бы мы подготавливали для них будущее. Иногда мы восстаем, но при первой же возможности действуем точно так же, как они: окончание Колледжа, внуки, прогресс науки для них. Каждый из нас берет свой серийный номер. Мы на стороне правых или левых, но это две стороны одного и того же Несознания. Мы работаем, чтобы подготовить силуэт на экране, и чем темнее он, тем более видим -- "Я сделал это". Все мы хотим делать это в этом мире. Мы даже хотим делать это в мире йоги или духовности. И это все та же самая вещь. Но кто действительно хочет пробраться через экран, к настоящей земле?
Кто хочет нечто иного?
Вот к чему сводится вся проблема, индивидуально и космически.
Мы могли бы сказать: хорошо, давайте забудем это тело несознания -давайте забудем смерть и мертвых -- и пойдем догонять живых в настоящей Материи. Но это не кажется самим эволюционным или смелым решением. Ведь, прежде всего, эта тюрьма имеет вполне определенную цель, это не дьявольское изобретение, это эволюционное устройство, чтобы создавать существа, которые найдут средства изменения клетки и откроют ее. Но если мы находимся в клетке, то как мы из нее выберемся, находясь в ней, можно было бы спросить? Это вся история Матери. И, наконец, что произойдет с этим телом, как только оно раскроет секрет своей реальности, настоящей Материи, истинного мира? Могут ли законы той материи изменить законы этой материи: произвести трансформацию старого тела? Или же мы скорее отбросим старые лохмотья, как только они сослужат своей цели: мы улетим, как бабочка, в настоящую Материю? Распад старого тела. Это тоже не кажется мне самим эволюционным решением. Смерть -- это принятие поражения, так что... сказала она. Мать была воином (не знаю, почему я говорю "была"). Или же есть третье решение...
Мать никогда не знало, что уготовано ей. Прямо до конца она ничего не знала. На это должна быть причина.
Третье решение? Мы могли бы назвать его вторжением Реального. Раскол вуали... Но что за ужасный удар для земли -- или, в любом случае, для рая неживых. Они могут никогда не оправиться от этого удара. И мы всегда забываем, что мы сами, в наших телах, наделены изрядной долей несознания -- наши тела не полностью сознательны и не полностью реальны; если бы это было так, мы были бы бессмертными и трансформированными. Так что, вторжение Реального или нет, но разве останемся мы с этим старым телом, наделенным смертью, и что же произойдет с телом в конце концов? Могила или трансформация? Это всегда один и тот же вопрос: сбросит ли бабочка свою оболочку гусеницы или что? Реальное царит на земле, и не останется, кроме реальных бабочек... но сколько их останется в конце? Сколько бабочек? Возможно, не так много... возможно, не будет и трех... Так что же?
Поэтому, возможно, эволюционное решение является парадоксальной смесью этих трех возможностей: более или менее последовательное или внезапное растворение Несознания, подстегиваемое Вторжением Реального, что в свою очередь, ускорит трансформацию тела.
Мать никогда не знала, что произойдет. Иногда она думала или чувствовала, что это будет Трансформация тела -- и с этой верой она боролась до самого конца. Иногда она думала, что Вторжение изменит все. И чем ближе подходила она к "концу", тем более туманной становилась эта мистерия: парадоксальное состояние, невозможная бабочка в мире гусениц. Как если бы сама невозможность, дезинтеграция тела хранила бы ключ к мистерии мира.
Может ли трансформироваться одно тело без того, чтобы было трансформировано все остальное, или, по меньшей мере, минимальное число элементов? Одинокая бабочка среди гусениц?
Должно ли тело мира пройти через кризис дезинтеграции, чтобы достичь нового состояния?
Когда тело мира будет готово, бабочка расправит свои крылья.
Вторжение Реального.
Мы должны подготовиться, - сказала Мать.
Супраментальная Сила
В течение ряда лет я был свидетелем довольно неожиданного явления, которое в конечном итоге тянуло меня вниз из рая освобожденного разума, в котором я более или менее комфортабельно плавал ("менее", когда мне нужно было спуститься с него, только лишь затем, чтобы натолкнуться на те же самые старые глупости); обычно я чувствовал необъятный ритм, в который можно войти по желанию и с которого можно черпать нужное знание: автоматические книги, живопись или музыку. Достаточно было сесть и переводить этот ритм или, скорее, позволить ему самому по себе облекаться в слова (или ноты или цвета, будь я художником или музыкантом), все было известно и понятно. Славная прозрачность, в которой не было больше загадки: вы просто направляете спокойный луч туда или сюда, прямо перед собой или за тысячи миль отсюда, и все известно. А когда нечего сказать, то все держится удивительно спокойно в снежной вечности -- с единственной обеспокоенностью или опасением, что эта вечность может тянуться очень долго, действительно целую вечность. Мать очень мягко позволяла мне изнашивать свой рай, она даже поощряла меня в этом, ведь Мать всегда поощряла людей на их пути. У меня была привилегия медитировать вместе с ней, и я взлетал как стрела: через три минуты воцарялась совершенная вечность. С ней, однако, вечность была чуть более мощной, чем когда я был один (!). Но затем, проклятие! я начал гадать, что все это значит -очень мило писать книги или музыку, это заняло бы ни одну жизнь, но я чувствовал, что уже жил этим тысячи раз, а затем все начинается снова: грудятся книги, грудится музыка, грудятся дети и... фью, в чем же вся жизнь? Это казалось мне довольно слабым. Казалось, что такая жизнь хорошо наполняет только ментальный отсек, а потом что? В девственном лесе больше жизни, он более реален! Но мили и мили девственного леса образуют лишь девственный лес -- он приятно и светло наполняет витальный отсек, а затем что? И вы могли вобрать вообще все, это было навечно: но затем что? Или же вы могли выбить затычку и воспарить в белый дрейф наверху -это тоже было отсеком, духовным отсеком, но там нет ничего, кроме миль девственного неба. Так что эта проклятая история казалась мне проклятой или проклинаемой, там не было ничего, кроме отсеков, с трудом соединяющихся друг с другом: девственное небо нисколько не заботил девственный лес, который мог не заботиться о младенцах, которые могли не беспокоиться о книгах... Где же полная и всеохватывающая жизнь? Не в сумме упомянутых бедных ингредиентов -- хотя миллионы людей делают как раз это, в маленьком отсеке, более или менее просторном и обставленном.
