Ознакомительная версия.
– Ты на что меня толкаешь, змей трехголовый? – прошипела Саша, жалея, что Димка далеко и не видно выражения его лица.
– Александра Кирилловна, ты ж будущая актриса, ну и дуй на улицу. Нищие в наше время нормально зарабатывают, уж тысячу за пару часов точно срубишь. Надевай драную хламиду какую-нибудь, прочувствуй роль и – вперед. «Поможите на пропитание, люди добрые, есть хочу». Ха! Отцу потом денег принесешь в качестве доказательства. Он тебя как в этом наряде увидит… так точно поверит. Ну, в тебя. – Димка сделал еще затяжной шумный глоток чая и многомудро добавил: – И потом, актерский талант проверить надо. В естественных условиях.
Предлагаемую картину Сашка нарисовала очень быстро. Конечно, Димка развлекается и толкает ее на очередной край пропасти, но почему бы и нет? Что она теряет? И как же хочется сделать назло – немедленно, сейчас!
Покинув комнату, Сашка направилась в гардеробную. Распахнув дверцу своего шкафа, она цепко обследовала вешалки и полки. Нет, в доме музыкального продюсера Кирилла Петровича Наумова не могло оказаться никаких хламид или убитых временем курток. Даже плаща старого не найдешь!
– Димка, мне понадобятся твое счастливое пальто и зимние ботинки, – нарочно легко ответила Сашка, будто предложенное являлось парой пустяков. Конечно, никто и не думал ее поддевать, разве брат способен на это? О нет. Она сдержала едкую улыбку и прислушалась к тишине в трубке. – Эй! Ты что? Пальто зажать хочешь?
– Да бери, не жалко, только вернуть не забудь, – быстро ответил Димка и теперь в его голосе угадывался знакомый азарт. – И знаешь, я тоже пойду, должен кто-то убедиться в твоей гениальности. Без свидетелей в этом деле никак нельзя.
Димка явно развеселился, что подстегнуло Сашку еще больше. Усмехнувшись, она посмотрела на часы, почувствовала легкое возбуждение, которое обычно появлялось рядом со сценой и настойчиво кололо иголочками в груди. Вдох, выдох… И непринужденно ответила:
– Без проблем, только рядом не стой, иначе будешь отвлекать от высокого искусства.
Темно-коричневое пальто стало счастливым три года назад на матче «Локомотив – Спартак», когда красно-белые забили пять мячей, и Димка, продрогший насквозь, разрывал небеса радостными криками. Он подпрыгивал на месте, размахивал длинным шарфом, повторял: «Да! Да! Да!» и постоянно тыкал пальцем в эмблему «Спартака», наспех нашитую на рукав утром. Пальто, пройдя огонь и воду, теперь выглядело именно так, как и должна выглядеть одежда человека, просящего милостыню. Тут уж не могло быть никаких сомнений, Димка заносил его практически до смертельных дыр. Брата даже не смущали короткие рукава, наоборот, он нарочно надевал яркую рубашку, чтобы манжеты бросались в глаза.
«Ну, папочка, держись…» – на лице Сашки заиграла победная улыбка.
* * *
Пожалуй, на этой «сцене» еще никто никогда не выступал. За спиной тянулись голые деревья, подземный пешеходный переход, скамейки, два маленьких неказистых магазинчика, рекламные щиты, горки снега. Справа располагался ларек с печатью, перед глазами проносились машины, а на противоположной стороне улицы, поедая шоколадный батончик, стоял на посту Димка.
Вынув из кармана пальто мобильник, Сашка быстро набрала номер и, услышав голос брата, сказала:
– Смотри и учись.
– Удачи, подруга дней моих суровых, – жуя, иронично ответил Димка.
Они стояли на приличном расстоянии друг от друга, но Сашка знала: братишке сейчас очень весело, он сгорает от нетерпения и ждет, когда же начнется спектакль. Скорее всего, Димка, игнорируя прохожих, будет смеяться в голос и складываться пополам. Хорошо, что на ее стороне пока безлюдно. Да, для ожидаемой милостыни – это минус, а для неторопливого вживания в роль – самое то!
– Пожалуй, начнем.
Саша скрутила волосы, натянула черную шапку до бровей, подняла жесткий воротник пальто, выставила вперед левую ногу, ссутулилась, изобразила на лице вселенское страдание и сжала покрепче драную картонку, сообщающую о том, что жизнь штука сложная: «Помогите, хочу есть!»
Зимние Димкины ботинки отлично завершали образ – высокие, здоровущие, с ободранными мысками и унылыми шнурками, они явно просились на покой. Но кто ж им даст отдохнуть? Сашка усмехнулась. Если бы Димка рос быстро, а не застрял в шестнадцать лет на росте метр семьдесят и сорок втором размере ноги, то ему волей-неволей пришлось бы покупать новую одежду, а так – есть возможность не вылезать из старой. А в магазин его не затащишь.
– Мя-я-у-у, – донеслось слева, и Саша повернула голову.
К ней шел кот. Тощий, ободранный, серый с черными полосками – самый обыкновенный дворовый. Он мяукнул только раз, точно желал известить о своем появлении, а затем обогнул мутную лужу, аккуратно перешагнул мятый рваный пакет, приблизился к Саше и уселся около ее ног.
– Здра-а-асте, – протянула она, начиная сердиться. Вот только дополнительных зрителей ей не хватало, особенно хвостатых. – Я вроде тебя не звала. Брысь отсюда.
Кот дернул ухом, поднял голову и посмотрел на Сашку жалобно и долго. Его зеленые глаза, наполненные печалью, пытались рассказать миру о немыслимых лишениях и страданиях, выпадающих на долю бездомным животным. «Дай мне погреться у твоего очага», – пронеслась не пойми откуда взявшаяся пафосная фраза, и Сашка тяжело вздохнула.
– Ладно, будем стоять вместе, – деловито произнесла она, разворачиваясь к дороге, вновь сутулясь. – Но не вздумай перетягивать внимание на себя. У меня главная роль, ясно?
Кот в ответ промолчал, поднялся, сделал несколько шагов вперед и устроился рядом с левой ногой Сашки. По легенде, именно эта нога должна казаться больной и вызывать сострадание. Следовало ее не только выставить вперед, но и как-нибудь согнуть по-особенному.
«У меня все плохо, я несчастная, я не ела два дня… – Сашка начала настраиваться на роль. – Я стою здесь очень давно, у каждого своя жизнь… У меня вот такая…»
– Люди добрые, подайте кто сколько может.
Кот внимательно посмотрел на Сашку и не то усмехнулся, не то посочувствовал. Печали в его глазах больше не наблюдалось, скорее в них искрилась хитрость и любопытство: не прогнали, теперь необязательно давить на жалость, можно просто сидеть и смотреть, что дальше будет.
– А тебя никто не спрашивает, не мешай, – тихо буркнула Сашка и коротко вздохнула.
Закрыв глаза, она попыталась отвлечься от действительности и настроиться. Слезы подкатили к глазам уже через минуту, вспомнились слова отца, душевное метание, провал в Щуку и одиночество. «Гораздо лучше», – похвалила себя Сашка и посмотрела на Димку, прислонившегося к фонарному столбу и наверняка улыбающегося до ушей.
– Люди добрые, – громче, с долей искреннего страдания произнесла Саша. – Подайте кто сколько сможет.
«Жалко Краснов меня сейчас не видит. Похвалил бы…»
Но минут через пять прохожие закончились – делись куда-то, как сквозь землю провалились. Димка начал пританцовывать и изображать то старика, то гориллу. Затем он принялся отправлять эсэмэски, да такие, что Сашка в гневе отключила звук телефона. «Больше трагизма, на тебя смотрит вся страна!», «Проси миллион, хоть что-нибудь дадут!», «Попробуй повыть, это завораживает».
– Идиот, – припечатала Сашка, сжала зубы и дала себе слово не смотреть на Димку. – А ты что расселся? – спросила она кота. – Мы оба должны вызывать сочувствие.
Очень хотелось вернуться домой, да и затея теперь казалась глупой и бессмысленной, но в душе стала пробуждаться, расти и крепнуть спасительная злость. Нет, нельзя уходить без добычи… Дело принципа!
Рядом с ларьком остановилась серебристая машина, хлопнула дверца, и Сашка увидела рыжего кудрявого молодого мужчину, лет двадцати семи. Он устремился за прессой, широко шагая, не оглядываясь по сторонам. Правильно, зачем обращать внимание на Александру Наумову, зачем давать ей тысячу рублей? Или хотя бы пятьдесят для начала.
– О, буржуин приехал, – прокомментировала Сашка и мгновенно перевоплотилась в несчастное создание, остро нуждающееся в деньгах. Она удивилась, как легко и просто получилось измениться на этот раз, как подогнулись колени, опустились плечи и волна жалости к себе и к миру подкатила к горлу. Даже Димка, находящийся за тридевять земель, вдруг зааплодировал, а кот повторно мяукнул.
Но мужчина и не думал оборачиваться в сторону Сашки, и это, конечно, мгновенно приравнялось к тяжелейшему преступлению, за которое придется отвечать.
«Ладно. Сейчас ты оценишь мой актерский талант в полной мере… Спешит он, видите ли, некогда ему…»
Сашка покачнулась, хаотично взмахнула руками, издала отчаянный стон, выронила картонку и красочно рухнула на асфальт, выстраивая траекторию полета таким образом, чтобы не задеть ошарашенного кота.
– Для дела, – прошипела она, встретив изумленный взгляд зеленых глаз. – Давай кричи, зови на помощь… То есть мяукай… Команда мы или нет?
Ознакомительная версия.
