Впрочем, добыть барсука из-под земли — дело совсем не простое. Барсук зарывается в землю за считанные минуты. Поэтому, когда раскапывают нору, находящуюся на глубине в несколько метров, барсук всегда успевает прорыть новые ходы.
В наши дни барсуков обычно ловят лишь с целью их расселения. Правда, и это сделать трудно. По личному опыту я знаю, что барсук с легкостью вылезает из любого мешка, стоит ему только найти хотя бы самое маленькое отверстие, в которое он сможет просунуть нос. Его голова — настоящий клин. И хотя само животное весит всего 12–19 килограммов, оно обладает невероятной силой и легко преодолевает всяческие преграды. Барсуки воистину мастера побегов.
В наше время для барсуков, как и для многих других диких животных, наибольшую опасность представляют автомобили. Барсуки же не придают этому, видимо, никакого значения. Недавно в двухстах метрах от деревни некто Виттке обнаружил барсучью нору под асфальтовым полотном автомагистрали, по которому непрерывно движется поток грузовых машин. Вход в нее барсуки устроили в водоспуске, проходящем под шоссе. Возникло опасение, что из-за пустот шоссе просядет, так как по большим грудам земли с обеих сторон шоссе видно было, что барсуки основательно подрыли его. При раскапывании норы, обнаружили ходы, которые кое-где проходили всего в пятнадцати сантиметрах от покрытия дороги. Значит, грохот, издаваемый грузовиками, весьма мало беспокоил животных.
Не все барсуки одеты в черно-белый наряд. Есть почти черные, вовсе не редкость и чисто белые, а также желто-белые и красно-белые. В неволе старые барсуки славятся дурным характером. Того и гляди цапнут за палец. Животные же, выращенные людьми, ласковы и доверчивы, а так как к тому же от природы они исключительно чистоплотны, то становятся желанными членами семьи. Они играют с собаками, словно собаки, кладут голову на колени хозяина и лакомство берут из рук осторожно. Встречались барсуки, по-собачьи сопровождавшие хозяина во время прогулок. У Бастиана Шмидта жил барсук, который, прежде чем искупаться, погружал в воду нос. Барсук же, который жил у меня, купался с удовольствием. Если кто-нибудь играл на гитаре, флейте или заводил патефон, то барсук, тотчас же обнаружив место, где находился инструмент, всегда набрасывался на эту громко звучащую штуковину. Ручные барсуки, гуляя зимой, с удовольствием катаются по льду. Быстро подбежав к ледяной дорожке, они скользят по ней на всех четырех лапах, а еще большим удовольствием для них служит катание с гладкой ледяной горки.
Молодой барсук, принадлежавший фон Эйбесфельду и живший в квартире, вскоре пометил это жилище, нанеся на пороге сильно пахнущую метку. Для этой цели у барсуков существует под хвостом неглубокая кожная складка, внутренняя поверхность которой покрыта множеством желез, выделяющих секрет с присущим ему резко выраженным сладковатым запахом. Свою охотничью территорию барсуки помечают, прижимая зад к земле и оставляя на ней метки, свидетельствующие о том, что она занята. На обуви всех жителей квартиры фон Эйбла появились такие постоянно возобновляемые барсуком метки. А это значит, что он отметил их как принадлежащую ему собственность или же как друзей. Этот барсук явно отличал членов семьи от остальных людей. Ласков он был только со своими, а на одного мужчину, когда-то ударившего его, барсук всегда яростно набрасывался, едва только он появлялся.
Дитя и «няня»
Некий индиец-миссионер по имени А. Л. Сингх появился в начале октября 1920 года в деревне Годамури, жители которой были весьма рассержены на «призраков». По их словам, «призраки» уже два или три года бесчинствовали в окрестностях местечка, расположенного примерно в 130 километрах южнее Калькутты. Сингху предстояло истребить или изгнать их. Миссионер одолжил полевой бинокль, ружья и вместе с двумя проживающими по соседству европейцами оборудовал нечто вроде наблюдательного пункта поблизости от жилища «призраков» — огромного заброшенного термитника. Недолго Сингху пришлось сидеть в засаде. Сначала из норы появились два волчонка и три взрослых волка, а вслед за ними вышел «призрак». Вид этого существа был ужасен: тело у него было человечье, а голова походила на большой шар. Почти сразу выполз еще один «призрак», однако он был гораздо меньше. Спутники Сингха изготовились застрелить их, но Сингх, поняв, что это люди, помешал им.
Зная нравы своих земляков, он привел помощников из дальней деревни, где и слыхом не слыхали об истории с «призраками» и с их помощью раскопал волчью нору. Одного матерого волка, оказавшего сопротивление, убили, остальные разбежались. В круглой гладкостенной камере, где не было испражнений и остатков пищи, они обнаружили двух волчат и «призраков», свернувшихся клубочком. Рабочие унесли волчат домой, а Синг привел двух найденышей в деревню, где и отдал их под присмотр местных жителей, чтобы несколько позже увезти их с собой. Вернувшись через пять дней, он обнаружил, что они совершенно заросли грязью и погибают от голода и жажды, так как жители покинули свои жилища и убежали, движимые суеверным страхом. Обследуя найденных детей, миссионер определил, что младшей девочке около полутора лет, а старшей около восьми. Он назвал их Амала и Камала и привез в сиротский приют города Миднапура, попечителем которого являлся он вместе со своей супругой. Сингх оказался достаточно умен и никому ничего не рассказал о предыстории своих подопечных. Да и оба англичанина, свидетели того, как девочки были найдены, тоже проявили удивительную деликатность и ни разу не обмолвились об этом и словечком.
Обе девочки не могли ходить, как люди, а проворно, словно белочки, бегали на четвереньках. Их голубые пронзительные глаза по-волчьи светились в темноте. По свидетельству Сингха, оба ребенка, во всяком случае первое время после того, как их отыскали, «лакали по-волчьи», они не потели при жаре, а охлаждались подобно собакам, раскрыв рот и быстро, сильно дыша. Девочки срывали с себя одежду, боялись света; днем они были вялы, зато после полуночи становились весьма активными. Отказываясь от человеческой пищи, они находили падаль или мясо, даже если то и другое специально прятали, и алчно заглатывали их. Найденыши не издавали ни звука и лишь изредка по ночам выли.
Через год с небольшим весьма серьезно заболела Амала, младшая из девочек, и обеспокоенные приемные родители позвали врача. Он оказался очень любопытным и заявил, что будет лечить маленькую пациентку только после того, как ему расскажут об ее предшествующей жизни. Супругам пришлось удовлетворить его требование, взяв, однако, с него обещание молчать. Но уже наутро история эта стала известна всему городу. И началось. Супругов стали осаждать репортеры и толпы любопытствующих, появились бесчисленные статьи в газетах, кинохроники. Фотографии детей обошли почти все газеты Германии. История повсюду принималась на веру, и газетчиков нельзя сколько-нибудь серьезно упрекнуть в этом, поскольку позднее даже один из американских антропологов опубликовал дневник Сингха, снабдив его к тому же ученым комментарием с доказательством того, что найденыши — воспитанники волков.
Людское невежество в вопросах биологии всегда было поразительно. Стоит только познакомиться с архивами музеев, где, в частности, хранится множество запечатленных на бумаге россказней, датируемых пятнадцатым, шестнадцатым и семнадцатым веками, о девушках, годами живших без пищи, об уродцах, родившихся от связи людей с животными, о беременных женщинах, якобы «засмотревшихся» на каких-либо животных и потому родивших собак, кошек или свиней. Чудовищно, но и в наши дни есть в ФРГ граждане, которые во всем, что касается суеверий, находятся на той же ступени умственного развития, что и негры из отсталых племен Центральной Африки или жители глухих деревень Индии. Как показали судебные процессы наших дней, состоявшиеся в северных районах страны, в некоторых деревнях и сейчас преследуют несчастных старух, считая их ведьмами, которые навлекают порчу на скотину и болезни на детей.
Увидев, какую сенсацию произвели во всем мире Амала и Камала, индийский миссионер задним числом завел «дневник». В нем на 126 страницах печатного текста ретроспективно изложена история обнаружения двух найденышей, их развитие в первые недели и месяцы. К сожалению, в дневнике события спутаны во времени и многое выглядит противоречиво. И тем не менее этот рассказ приводит в восхищение тем, как любовно, с каким беззаветным терпением эти супруги, и в особенности жена миссионера, заботились о бедных, беспризорных, почти слабоумных детях.
Маленькая Амала все-таки умерла от воспаления почек. Старшая из девочек, Камала, дожила до ноября 1929 года. Тогда ей, по всей вероятности, было 17 лет, но она так и не научилась правильно говорить. Однако со временем она усвоила множество слов и фраз индийского языка и могла с помощью определенных звуков выражать свои пожелания. Мало-помалу Камала перестала дичиться детей, привязалась к своей приемной матери и очень ее полюбила, научилась играть в куклы, привыкла к человеческой пище. Почему-то ко всему, что было красного цвета, она имела ярко выраженное пристрастие. Она так и не смогла научиться ходить на двух ногах, но с помощью ванн и массажа госпоже Сингх удалось распрямить скрюченные в коленях ноги Камалы, и девочка по крайней мере стала стоять. Через некоторое время она привыкла к одежде. Интересно, что она стала бояться темноты.
