— Тини сказал мне, что вы были не в духе, — подхватил Клатис.
— Каким образом все ухитряются быть в курсе моих дел?
— Может, потому что у нас маленький город? — предположил кто-то.
— Нет, это все из-за ИПА, — ответил Гарри Мур, один из двух городских дантистов.
Он специализировался на переломах челюстей и прославился благодаря своему умению вправлять челюсти пьянчужкам, неудачно выбравшим спарринг-партнера после пары лишних стаканов. Время от времени он помогал мне в клинике, удаляя зубы и ставя скобки на сломанные челюсти собакам.
— Что такое ИПА? — все с любопытством повернулись к Гарри.
— Информационное парикмахерское агентство. Если не верите, зайдите в парикмахерскую к Чэппелу и посидите там минут тридцать. Гарантирую, вы раздобудете информацию, которой нет даже у ФБР.
Все признали, что Гарри прав. Чэппел и его коллега Миатт знали все на свете и, по крайней мере, половина их клиентов была осведомлена не хуже. Невозможно было не отдать должного их таланту, выходя за дверь парикмахерской, вы ощущали себя в курсе последних событий местного, районного, международного и даже межпланетного масштаба.
Вдобавок, во время моих посещений, каждый из присутствующих давал мне понять, что тоже считает себя в некотором смысле ветеринаром и экспертом в какой-либо области ветеринарной медицины. Кто-то был специалистом по отравлениям, другие — по ядовитым растениям, третьи утверждали, что не знают себе равных в усмирении колик у лошадей. Переехав в округ Чоктау, я поначалу частенько терялся, когда упоминали способы лечения, совершенно мне незнакомые, поспешно мчался домой и рылся в учебниках, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь намек на метод, который мне только что посоветовали в парикмахерской.
Когда же и сам я, и мой опыт достигли определенной зрелости, походы в парикмахерскую стали доставлять мне истинное удовольствие, я начал иногда намеренно заглядывать туда в дождливые дни, рассчитывая услышать парочку диковинных ветеринарных рецептов.
Однако в тот день завсегдатаи аптеки устроили настоящий турнир по проницательности и наперебой строили догадки о причинах моей легкой депрессии. Когда я поднялся из-за стола и направился к выходу, меня перехватил Клатис.
— По-моему, я знаю, в чем ваша проблема, — сказал он, положив руку мне на плечо. — Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Через секунду он подвел меня к сверкающему шевроле последней модели. Мы медленно обошли вокруг белоснежного красавца пикапа, любуясь безупречной полировкой и сияющими хромированными деталями. Автомобиль с тонированным лобовым стеклом и светло-коричневыми сиденьями был напичкан приспособлениями, считавшимися редкостью в середине шестидесятых. В жизни своей я не видел машины прекраснее.
— Только вчера пригнали, — сообщил Клатис и, вытащив из заднего кармана большой белый носовой платок, тщательно протер кузов в тех местах, к которым я прикасался.
Он даже наклонился и повел головой из стороны в сторону, пытаясь выявить воображаемые отпечатки пальцев, оставшиеся — в чем он не сомневался — на полировке после моих прикосновений, и тут же ликвидировал даже намек на пятна. Когда Клатис убирал платок в карман, на нем не было заметно ни малейших следов грязи.
— Ваш грузовик за углом? — спросил он.
Я знал, что будет дальше. Клатис переходил ко второму этапу безукоризненно отработанной процедуры охмурения покупателя. Не было сомнений, так же успешно он мог бы продавать любой товар, например, турпоездки на собачьи бега в Пенсаколе с оплаченным пансионом и питанием в местном кафетерии. Я фыркнул про себя, представив, как Клатис подпрыгивает на месте и вопит, подбадривая своего фаворита.
— Неплохая была машина, — уверенно заметил он, осматривая мой старый верный пикап, — но уже немного одряхлела, еще бы, при такой-то нагрузке.
Он легонько коснулся капота, заглянул под него, осмотрел крылья, а затем и все остальное вплоть до заднего бампера, то и дело цокая языком и покачивая головой.
— В чем дело? Почему вы качаете головой?
— Ничего, просто так. Похоже, вам пора задуматься, как вы выглядите, разъезжая по городу на такой машине.
— Да ведь это вы мне ее продали да еще и расхваливали, как могли.
— Да, но с тех пор прошло уже два или три, да что там — целых пять лет! Вы исколесили на ней весь округ вдоль и поперек. Что скажут люди, увидев вас за рулем такой развалины? Вы же не пойдете в церковь в старом грязном комбинезоне?
— Разумеется, нет, но…
— Конечно, не пойдете. Как же вы можете приезжать на чистенькую, ухоженную ферму на этом старом рыдване? Что подумают о вас Стинк Кларк и мистер Ландри, не говоря уж о крупных фермерах на ярмарке в Ливингстоне?
— Не уверен, что могу позволить себе…
— Джон, вы не можете позволить себе отказаться от покупки. Даже если вам кажется, что грузовик еще послужит, не забывайте, он прошел уже около ста пятидесяти тысяч километров и в любую минуту может потребовать серьезного ремонта.
Клатис выразительно похлопал по крылу, и откуда-то снизу отвалился солидный комок грязи. Третий этап закончился, и он перешел к четвертому, начавшемуся с пугающего упоминания о «серьезном ремонте».
— Трансмиссия барахлит, а уж задок, — договорить он не успел, его перебила внезапно ожившая рация.
— Номер первый ответьте базе, вы слышите меня? — это Сью вызывала меня из офиса.
Я был спасен!
— Прием.
— Только что пришел человек, у него собака попала под машину. Ссадины и перелом лапы, но шока нет.
— Сейчас буду.
— Джон, подождите еще секунду. Вы и не догадываетесь, но ваша хандра объясняется особой болезнью, она называется «синдромом старого пикапа». Советую вам подумать о моем предложении.
Я повернул ключ зажигания, мотор, как назло, заворчал громче обычного, а из выхлопной трубы вырвалось чересчур густое облачко дыма.
— Запомните, что я вам сказал, — закашлялся Клатис. — Вам нужны новые кольца, двигатель может не выдержать.
Помахав ему рукой, я развернулся посреди улицы и помчался в клинику, от души надеясь, что поблизости нет Вальтера, нашего полицейского. Там я вставил в собачью ногу спицы и зашил рану, после чего отправился по вызовам. Проезжая мимо магазина «Шевроле Макферсона, продажа и автосервис», расположенного на городской площади, я заметил Клатиса, который демонстрировал покупателям машины. Заслышав треск моего мотора, он театральным жестом закрыл уши ладонями. Я подумал, что утром глушитель грохотал не так сильно. Впрочем, не исключено, что мне это только показалось, а звук усиливали два высоких двухэтажных здания, выстроенные в центре Батлера.
Сидеть за рулем старой развалюхи, после того как вам показали новенький сверкающий автомобиль, — все равно что примерить новые туфли, но не купить их. Когда вы возвращаетесь домой в старых, они начинают казаться безобразно обшарпанными и облезлыми. Неожиданно я стал замечать, что все части моего грузовика дребезжат, мотор натужно ревет, передачи переключаются не так легко, как раньше, а сиденья ужасно неудобные. Может быть, Клатис прав и мне действительно пора купить новую машину? Может, действительно, мое нежелание помахать Джо или переброситься шуткой с Тини Самплом объясняется синдромом старого пикапа?
Вроде бы кто-то уже рассказывал мне об этой болезни, жертвой которой может стать любой человек, независимо от возраста и профессии. Принято считать, что особенно подвержены этому недугу фермеры, но поскольку в наши дни пикапы пользуются популярностью и среди тех, кому они вовсе не нужны, время от времени сходные симптомы проявляются у врачей, священников и даже чиновников. В первую очередь болезнь поражает представителей мужского пола, преимущественно жителей юга Соединенных Штатов. К счастью, она легко поддается лечению — достаточно купить новый грузовик. Разумеется, это не исключает рецидива, и лет через пять можно ожидать нового приступа. Я вспомнил, что и сам наблюдал подобное состояние у многих своих друзей, но до разговора с Клатисом даже не догадывался, насколько это опасно.
Симптомы этой болезни одинаковы как у тех, кто впервые пал жертвой этого недуга, так и у страдальцев, уже переживших немало приступов. Обычно все начинается с депрессии, ощущения одиночества и комплекса неполноценности.
— Все вокруг разъезжают на прекрасных новых грузовиках. Все, кроме меня! — такие слова характеризуют первую стадию заболевания.
Начало второй стадии сопровождается появлением болезненных ощущений в области шеи и повышенной нервозностью. Первое объясняется резкими и многократными поворотами головы назад, вызванными желанием рассмотреть каждый новый грузовик на шоссе. Нервозность же усиливается от страха перед возможной аварией, поскольку жертва болезни имеет обыкновение отвлекаться от процесса вождения своего грузовика и сосредотачивать внимание на новых вожделенных пикапах как едущих по дороге, так и стоящих по обочинам или у магазинов.
