Философия кошки - Елизаров Евгений Дмитриевич

Та­ким об­ра­зом, дистанция, разделяющая эти условные направления поиска, вмещает в себя прак­ти­че­ски всю линию эволюции, включая и тот теряющийся в неопределенно далеком будущем отрезок, который касается развития мыслящих существ и принято называть историей. Поэтому ме­ж­ду че­ло­ве­ком и обо­и­ми обо­зна­чен­ны­ми здесь по­лю­са­ми об­на­ру­жи­ва­ет­ся глу­бо­кая вре­мен­нбя про­пас­ть (в одном случае обращенная в далекое будущее, в другом – в прошлое).

Впро­чем, вре­мен­ной раз­рыв – во­все не един­ст­вен­ное, что разъ­е­ди­ня­ет нас и эти два полюса. Ме­ж­ду сознанием, построенным на какой-то другой основе, и че­ло­ве­ком ока­зы­ва­ет­ся еще и про­стран­ст­вен­ная безд­на, ведь ко­ор­ди­на­ты ве­ро­ят­но­го об­на­ру­же­ния ма­те­ри­аль­ных сле­дов прак­ти­че­ской дея­тель­но­сти ино­пла­нет­ных ци­ви­ли­за­ций и при­год­ных для зарождения жиз­ни ус­ло­вий вы­но­сят­ся на расстояния, исключающие возможность любой экспериментальной проверки. Прав­да, уче­ный мир, на­вер­ное, еще не рас­стал­ся до кон­ца с на­де­ж­дой об­на­ру­жить сле­ды жиз­ни на пла­не­тах Сол­неч­ной сис­те­мы, но что ка­са­ет­ся по­ис­ков вполне сформировавшегося ра­зу­ма, то все они (за ис­клю­че­ни­ем, ра­зу­ме­ет­ся, Зем­ли) дав­но вы­черк­ну­ты из спи­ска ве­ро­ят­ных мест его оби­та­ния.

Но по­че­му бы не пред­по­ло­жить возможность одновременного ­су­ще­ст­во­ва­ния сразу не­сколь­ких раз­лич­ных форм мыслящей материи в од­ной и той же области про­стран­ст­ва?

Са­ма по се­бе та­кая мысль ни­чуть не луч­ше, да и ни­чуть не ху­же мно­же­ст­ва дру­гих, и уже толь­ко по­это­му она име­ет, хо­тя бы не­ко­то­рое, пра­во на су­ще­ст­во­ва­ние. Но парадокс в том, что ес­ли воз­мож­ность со­су­ще­ст­во­ва­ния разных ци­ви­ли­за­ций и может быть при­знана, то толь­ко не для той час­ти мироздания, на ко­то­рую уже рас­про­стра­ни­лась по­зна­ва­тель­ная дея­тель­ность че­ло­ве­ка.

Это и в самом деле парадокс, ведь если принципиальная возможность такого сожительства развившихся на разных основах форм сознательной жизни и существует (а между тем нам не известен ни один фундаментальный закон природы, который запрещал бы это), то она должна быть признана для любой области ма­те­ри­аль­но­го ми­ра. У нас ведь нет ни­ка­ких ос­но­ва­ний ут­вер­ждать уникальность, ис­клю­чи­тель­но­сть уже по­знан­ной на­ми его час­ти. Однако мысль о возможности су­ще­ст­во­ва­ния ка­ко­го-то ино­го ра­зу­ма в са­мой не­по­сред­ст­вен­ной бли­зо­сти от че­ло­ве­ка и уж тем более о том, что жизнедеятельность его носителя, не соприкасаясь с нами, может буквально пронизывать собою весь мир, единственными хозяевами которого мы видим только самих себя, вызывает чуть ли не инстинктивное отторжение. Иными словами, сознание человека готово отвергнуть ее даже без обсуждения.

Впрочем, какие-то причины тому существуют: ведь ес­ли бы нечто (пусть даже отдаленно) похожее на сознательную деятельность кого-то чужого, притаившегося в нашем доме по имени Земля или в ее ближайших доступных наблюдению окрестностях, имело место, то че­ло­век уже дав­но сумел бы об­на­ру­жить ее следы. Однако ничего похожего до сих пор не было и нет. Поэтому тот факт, что мы не за­ме­ча­ем ни­ка­ких стран­но­стей ни в ос­во­ен­ных на­ми рай­онах пла­не­ты, ни в обо­зри­мых ок­ре­ст­но­стях ближнего Космоса, красноречиво свидетельствует о том, что ни о каком взаимопроникновении разумов не может быть и речи.

Но вот именно здесь-то и уме­ст­но за­дать­ся во­про­сом: дей­ст­ви­тель­но ли есть стро­гая логическая связь между этим фактом и выводом, который утверждает наше одиночество, в самом ли деле одно закономерно вытекает из другого? Ведь, наверное, в любом языке мира выражение «не замечал» отнюдь не равнозначно суждению «не существует», так почему язык науки должен быть отличен от них.

Впрочем, не будем интриговать, ответ на этот вопрос вполне очевиден любому, чья мысль способна развертываться вне колеи сложившихся интеллектуальных стереотипов: на самом деле здесь только видимость стройного обоснования, иллюзия нерасторжимой логической связи – и не более того.

Вдумаемся, что значит обнаружить существование другого разума?

Очевидно, что речь может идти только о каких-то материальных следах его жизни, о видимых результатах его воздействия на окружающую среду. Слово «материальных» здесь означает – поддающихся регистрации с помощью наличествующих в распоряжении человека физических приборов.

Конечно, оставляемые кем-то следы – это всего лишь косвенное свидетельство существования; но ведь прямые доказательства – вещь крайне редкая даже там, где нет вообще никаких сомнений. Вот, может быть, самый известный пример: верующий человек нисколько не сомневается в бытии Бога, но представить доказательства, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть оспорены никем из атеистов, он не в состоянии; но ведь и атеист не в силах решительно никакими доводами опровергнуть убеждения первого. Вот так и существуют две тысячелетиями конфликтующие друг с другом духовные традиции, а ведь если бы прямые свидетельства существовали, давно бы уже восторжествовала какая-то одна из них. Точно так же верующего в разум животных зоопсихолога вполне убеждают получаемые им и его коллегами факты, но ни один из этих фактов не в силах убедить скептика; как, впрочем, и верующий в одни лишь рефлексы скептик не способен представить неоспоримые доказательства своей собственной правоты.

Вот так и здесь остается полагаться только на косвенные улики.

Однако и это обстоятельство не исчерпывает трудности понимания. Ведь мы не знаем, в чем именно может проявиться ма­те­ри­аль­ная дея­тель­но­сть иных ци­ви­ли­за­ций, а следовательно, нам со­вер­шен­но не­ясно, что же нуж­но ис­кать. Ведь для то­го, что­бы что-то найти, не­об­хо­ди­мо хо­тя бы при­бли­зи­тель­но пред­став­лять се­бе какие-то его характеристики. Здесь же – как в старой сказке: «Пойди туда, не знаю, куда, отыщи то, не знаю, что».

Наша научная мысль раз­ви­ва­ет­ся на ос­но­ве зем­но­го опы­та, а это значит, что и пред­став­ле­ние об ином разуме может быть составлено толь­ко пу­тем распространения всех тех признаков, которые характерны нашей же собственной жизни, нашей собственной практике, на чью-то чужую действительность. Но вот правильно ли это? Попробуем вообразить, какое представление о нас, людях XXI века, и о нашей цивилизации могли бы составить, скажем, строители первых египетских пирамид, если бы им вдруг пришло в голову распространить на нас основные закономерности своего опыта? Думается, вряд ли им удалось бы нарисовать себе точный портрет нашего времени. А ведь мы стоим перед той же самой задачей: определить черты, может быть, не на века, и даже не на тысячелетия опередившей нас цивилизации. Между тем признано, что развитие разума идет с ускорением, поэтому один и тот же временной интервал вмещает в себя все большую и большую сумму перемен. Так что здесь открывается самый широкий простор для фантазии.

Но и мысль фан­та­ста в сво­их пред­став­ле­ни­ях не ухо­дит от че­ло­ве­ка. Ведь на всех пла­не­тах, где раз­ви­ва­ют­ся иные, жи­во­пи­суе­мые ею, ми­ры, мы на­хо­дим по­доб­ные зем­ным го­ро­да, по­доб­ные зем­ным за­во­ды, по­доб­ные зем­ным ма­ши­ны и кос­ми­че­ские ап­па­ра­ты. Осо­бен­но за­мет­но сход­ст­во вне­зем­но­го ра­зу­ма с зем­ным че­ло­ве­ком там, где речь идет о каких-то гу­ма­ни­тар­ных иде­ях. Эти идеи носят явно земной отпечаток, ибо яв­ля­ют­ся по­пыт­кой то­го или ино­го раз­ре­ше­ния про­блем, се­го­дня вол­ную­щих са­мо­го че­ло­ве­ка. Точ­но так же и тех­но­ло­гия ри­суе­мых мыс­лью фан­та­ста чу­жих ци­ви­ли­за­ций не так уж да­ле­ко ухо­дит от на­шей. Ведь, не­смот­ря на всю ее эк­зо­тич­ность, ре­ша­ет она в сущ­но­сти те за­да­чи, ко­то­рые уже се­го­дня вы­ри­со­вы­ва­ют­ся пе­ред на­ми. Это и понятно: ведь все по­пыт­ки фантастов пред­ста­вить се­бе брать­ев по ра­зу­му, с ко­то­ры­ми ко­гда-то пред­сто­ит встре­тить­ся че­ло­ве­ку, – это по­пыт­ками пред­ста­вить да­ле­кое бу­ду­щее нашего общества.