открывались.
– Мя-а-ау?!
Теперь Лотти точно было не по себе. По дорожке к ней уже шел дворник, которого она тоже не раз видела через окно. Но почему-то Шарлотта была уверена: он идет не для того, чтобы распахнуть перед ней дверь…
– Мяу? – коротко и испуганно мяукнула она, когда дворник поднялся на крыльцо. – Мяу?
– А ну пшла прочь! Ну! Ну!
Тяжелые ботинки, громкий крик, кружится голова… Лотти бросилась наугад, к решетке сада, но ворота тоже были закрыты. Дворник проворно шагал по пятам, размахивал руками и продолжал гнать:
– Вон! Вон пошла, уличная кошара, блох еще поди притащила!
Оскорбленная Шарлотта позабыла страх, развернулась и хотела было наградить обидчика смачным ударом когтистой лапки, но напоролась на грязный ботинок, пнувший ее в бок. С тоненьким визгом она скользнула сквозь колючую решетку, которая словно бритвой прошлась по пушистой шерсти…
– Вон! Во-о-о-он!
Глотая слезы, Шарлотта убегала дальше и дальше от родного дома. От страха и обиды совсем ослабли лапы. Она прерывисто вздохнула, легла на брошенную размокшую картонку и почти забылась тревожным пугливым сном, как вдруг что-то щелкнуло, полыхнуло перед глазами, внутри словно лопнул горячий шар…
Разбитая, измочаленная и совершенно без сил, она лежала в какой-то луже, а рядом исходил невероятным мясным духом сочный, жирный, извалянный в грязи мясной окорок…
* * *
После битья метлой у Кларенса беспощадно кружилась голова. Фырча, он шатался меж стен тесного переулка, пытаясь сообразить, куда делись все кричавшие на него люди и, главное, где окорок. К его огромному сожалению, окорока не было и в помине. К еще большему сожалению, он обнаружил, что снова стал той жирной рыжей кошкой… Кош-шачий Бог, сколько можно шутить?!
Рядом валялась серая картонка. Кларенс устроился на ней, чтобы отдохнуть хотя бы минутку. Дольше разнеживаться было нельзя: на задворках «Лезомбре» ждали со вчерашнего вечера не кормленные котята…
Преодолевая слабость, он все-таки собрал в кучку дрожащее рыжее тельце и поковылял по улице. Дорога давалась мучительно: ныли непривычные к долгой ходьбе лапы, урчал пустой живот… Видимо, эта дамочка привыкла жрать ягнят и курочек по десять раз на дню…
О том, почему его то и дело перекидывает в это рыжее тело, Кларенс думал вяло. Добраться бы домой… Даже если по пути не удастся разжиться ничем съедобным, можно будет жалостливо помяукать у черного входа. Наверняка поломойка вынесет хотя бы корок…
…На парижские улицы уже начал спускаться вечерний туман, когда Кларенс наконец добрел до своего ресторана. Кто же мог предположить, что во дворе его вновь будет ждать желтоглазый бандюган… Подкараулил-таки, старый враг.
А ведь я сейчас не в лучшей форме – усталость, голод и эти жирные телеса…
Не чувствуя сил сражаться, Кларенс шарахнулся от Рубенса прочь. Но, вопреки здравому смыслу, Рубенс не кинулся в погоню, а… галантно махнул хвостом, подошел ближе и зазывно мяукнул:
– Мурр?
Батюшки, да ведь я в его глазах – пышная самочка… Кош-ш-шачий Бог… Как же вывернуться? Я совершенно не представляю, как в таких случаях ведут себя кошки…
Рубенс наступал, нежно и настырно мяукая. Кларенс мотал головой, тряс хвостом, фыркал, но все было безрезультатно. Черный кот уже подошел вплотную, Кларенс зажмурился, отчаянно зашипел…
И вдруг – Рубенс совершенно потерял к нему интерес. Круто развернулся. И бросился вперед, к желтой стене ресторана, у которой растерянно застыл такой знакомый черно-белый кот с изрядно потрепанным окороком в зубах…
* * *
Немного придя в себя, Лотти потянулась на восхитительный мясной запах. Окорок! Откуда он здесь взялся?.. Пренебрегать таким подарком судьбы, пожалуй, не следовало…
Насытившись (грязными лапами… прямо с земли! Но что поделать!), Шарлотта слегка воспряла духом и преисполнилась решимости еще раз прорваться домой. Правда, она снова оказалась непонятно где (да еще и опять в теле этого гибкого черно-белого обжоры!), и как добираться в родной Ла-Рошель, было неясно… Но надо же что-то делать!
Слегка поднаторевшая в уличной жизни, Лотти рассудила, что оставлять такое доступное и вкусное съестное будет глупо. Кое-как удерживая покусанный окорок, она засеменила вдоль стены, выбралась на широкую улицу и, стараясь держаться с краю, двинулась в неизведанное. Изящные особнячки Ла- Рошель стояли на западе города – Лотти не раз слышала это в хозяйских разговорах. Что ж… Значит, нужно идти туда, где заходит солнце, – об этом она тоже слышала от хозяев…
Но этот ориентир выручал ее не более часа. Вскоре Париж окутал туман, и Лотти, порядком уставшая, остановилась перекусить. Для трапезы она выбрала укромный внутренний дворик, отгороженный от улицы высокой желтой стеной. Рядом сгрудились мелкие сугробы, ящики, большой мусорный контейнер… В тени этого контейнера она и устроилась вместе с окороком. И уже нацелилась было на него зубами, как вдруг черный вихрь едва не опрокинул ее навзничь!
Ощетинившись, она зашипела, подскочила и бросилась вперед (тело подсказывало само; видимо, этот черно-белый кот был ярым уличным забиякой…). Ее противник налетал беспощадно, орал и царапался. Обалдевшая от натиска Лотти медленно отступала. Последний удар пришелся прямо по морде. Но перед тем, как все вновь померкло, она успела узнать желтые глаза, а еще – заметила за плечом этого дикаря милую рыжую кошечку с таким привычным пышным пушистым хвостом…
* * *
Если бы Рубенс на секунду остановился и призадумался, то наверняка бы удивился, с чего это дерзкий и яростный Кларенс дерется, как девчонка. Но в пылу дневных погонь старому разбойнику было не до того. Яростно мяукая, он теснил и теснил Кларенса. После меткого цапа в морду противник уже был готов сдаться, как вдруг…
В зеленых глазах Кларенса словно вспыхнул изумрудный огонек. На мгновение кот замер, а потом резвая молотилка когтистых лап оттрепала Рубенса так, как ему давно уже не доставалось. Кларенс вопил, шипел и рычал, его черно-белая шерсть стояла дыбом, хвост ходил взад и вперед. Огорошенный переменой и наскоком, Рубенс снизил обороты и плавно, без резких движений ретировался со двора…
Победоносно и оглушительно фыркая, Кларенс похромал к разбитой и грязной Шарлотте, которой был несколько минут назад.
М-м-мр. Надо признать, снаружи она выглядит симпатичней, чем кажется изнутри. Не так уж жирна…
– Мя-я-уа.
Он двинулся к дальнему концу двора. Лотти – а что ей было делать! – засеменила следом. Там, за ржавым, навечно припаркованным фургоном, она увидела заваленный газетами и тряпками ящик.
– Мяу?
– Мяв.
Кларенс вел себя не грубо и не высокомерно, а просто устало. К тому же он так и не разжился съестным. Окорок, который он зацепил в магазине, Шарлотта умудрилась дотащить до самого
