то дразня мои соски, вытворяли невообразимые вещи с моим телом. Усадив меня на стол, он пристроился между моих ног и широко развел их, снял с меня пеньюар. Легкая прохлада касалась меня, а его руки дарили обжигающее наслаждение. Когда стало мало, я сама потянула его боксеры и запустила руку к его половому органу. Ладонь скользила по шелковому члену. А его стоны, хриплые и такие возбуждающие, заставляли полностью отдаться этому моменту. Руслан стянул мои трусики и выкинул их за плечо, приподнял мои бедра и вошел. Я облокотилась на одну руку, заведя ее за спину, давая лучший обзор на происходящее. Затуманенный взгляд страсти, закушенная губа Руслана уносили в страну наслаждения. Чувство, что он – мой. Пусть только сейчас, но это давало такую неограниченную силу внутри. Хотелось многого от него, не материального, а эмоционального. Мне нравилось, как он потихоньку дарит мне свои эмоции. Пусть началось с сексуального, но что нас ждет дальше…
Его толчки увеличивали обороты, рука подтянула к себе, и жаркий поцелуй подарил нам освобождение. Я чувствовала, как он наполняет меня изнутри. А моя пульсация сильнее доводила его до предела.
– Теперь бы кофе, – оторвавшись от меня, прошептал он.
– Сначала в душ, потом завтрак.
На телефоне, брошенном им на стол, высветилось имя – Алан.
В голове сразу вспыхнул наш с ним диалог. Но то, что вчера рассказал мне Руслан, как он боролся за него в прошлом, означало, что его может расстроить, что брат слишком импульсивно защищает его территорию. Повременю, не буду рассказывать. Может, все же Алан пересмотрит свое отношение ко мне, и все наладится.
Глава 22
– Слушаю, – его голос изменился, стал серьёзным и грозным. Он долго вслушивался, перевел взгляд на меня и быстро вышел из кухни.
Я не стала акцентировать внимание на этом моменте, но кошки все же скреблись на душе. Наговорит ли опять гадостей про меня Алан? Стоит с ним поговорить. Но потом посмотрю на его поступки и решу, что делать.
Быстро приняла душ и вошла в спальню, Руслан, уже полностью одетый, сидел на моем диване.
– Сегодня сходи в мебельный магазин и купи нормальную, а самое главное, удобную кровать. Деньги на столе, не скучай, малышка.
Он поднялся и вышел, оставив меня одну. Затем вернулся и поцеловал, будто извинился за то, что нужно уйти.
– Тебя сегодня ждать? – спросила, когда он все же оторвался от моих губ.
– Лучше ты приезжай. Я вернусь в восемь вечера. Адрес ты знаешь.
– Сегодня суббота. Отдыхать не думаешь?
– У меня нет на это возможности. До вечера займись делом, – он указал пальцем на мой диван и ушел.
Хлопнула дверь, и ночной гость покинул мою квартиру.
На столе стопкой лежали деньги. Даже думать не хочу, сколько там наличных. Взяла пачку и положила в ящик, где уже лежали его средства и записки. Диван – странно, предмет первой необходимости, на котором мы треть своей жизни проводим, только сейчас задумалась, насколько он уже изжил себя? Скрипучий, но обивка еще в приличном состоянии. Как давно я его купила? Сейчас уже не вспомню. Хоть зарплата и позволяла приобретать все, что душе угодно, но я не тратила деньги. Меня с детства обучали бережному и аккуратному отношению к вещам. Мои родители были достаточно обеспеченными. Отец занимал руководящую должность на заводе, а мама была старшим лаборантом в больнице. Бабушка работала главврачом, и даже на пенсии управляла больницей. Подвело ее здоровье. Мне тогда было около четырнадцати лет, когда у нее случился инфаркт, когда ее выписали из больницы, она жила у нас. Всячески ей помогали, потому что мудрее и жизнерадостнее человека я не видела. Она всегда меня учила, что нужно быть честной и доброй. Что лишь это спасает в жизни. Не распыляться на мелочи, а смотреть далеко в будущее. Выбирать в своей жизни людей, похожих на тебя, не обращать внимания на трудности. Преодолевать и бороться. Но только ее советы я мало слушала. Спустя четыре месяца она умерла. И тогда наступил ад. Отец не мог справиться с ее утратой. Он запил. Сильно и беспробудно. Вставал с утра и шел за бутылкой, приезжал с работы и вновь пил. Было даже так, что его просто приносили. Мама не знала, как ему помочь. Дошло до того, что отец начал спаивать и ее. Вещи стали исчезать из дома, скандалы, драки, и неизвестные мне люди постоянно находились рядом. Мне действительно было страшно. Я старалась их переубедить, молила, чтобы перестали пить и держались за свою жизнь. Но они не слышали, максимум их раскаянья хватало на один день. А точнее – на семь часов. Затем, придя с работы, мама приносила алкоголь. Денег уже не оставалось на одежды и еду. Меня спасала лишь моя бережливость. Питалась только в школе, дома нельзя было ничего сделать. Тихо и быстро принимала душ, боясь, что кто-то зайдет. Спала лишь с закрытой дверью по той же причине. Сначала бабушкина, а потом и наша квартира с высокими потолками были пропиты. Мы переехали в трёшку в плохом районе. Отца за его услуги пожалели и не уволили сразу, перевели на самую низкую должность. Он стал уборщиком, выносил отходы и прочий мусор. Мать, тоже из-за бабушки, перевели в санитарки. Было тяжело, очень. Как вспомню, сердце замирает, и холодный пот пробивает.
Страшно стало тогда, когда пришлось вызывать скорую помощь. Потому что один из пришедших бил отца, сильно и очень жестко. Не знаю, почему, я всегда закрывалась у себя и тихо сидела, пока все не уснут. Мать выла в углу, и ничего нормального от нее ждать не стоило. Врачи приехали, забрали отца почти мертвого и уехали. Когда все отошли, мама нашла отца в больнице. Тот был жив. Но в плохом состоянии. Они долго и слезно просили у меня прощения. Божились, что больше такого не повторится. Я даже им поверила. Две недели, они продержались две недели. Мы даже ходили в парк, катались на аттракционах и кушали сладкую вату и попкорн. Пили газировку и играли в автоматы. Но потом все вернулось обратно. Помню, как они что-то пили, а потом резкая тишина. Тогда время было десять вечера, и они не могли уснуть так рано. Я вышла и увидела два тела с пеной у рта. Что почувствовала – не могу сказать, будто у меня случился паралич тела и мозга. Пустота, лишь жуткий вид родителей, лежавших на полу. Скорая приехала быстро, и всех вместе нас отвезли в больницу. Я сидела возле палаты, а к ним никто не подходил и никто не помогал. Они просто лежали
