Валерий Сальников - Гур

По данным Анниэль, Гур является магом воздуха, но ласточка однажды заикнулась о магии разума в одном контексте с упоминанием Гура. Я не знаю, есть ли такая магия вообще или это была поэтическая фигура, похвала его уму. Тогда я тоже буду стараться, чтобы заслужить, в глазах моей красавицы, высокое звание мастера спорта в области разума. Нет, не мастера спорта, а просто — гроссмейстера. Буду скромно представляться: «Гроссмейстер». Тьфу, что за ерунда, у них же тут главный начальник в некоторых крупных орденах называется гроссмейстером. Лучше я буду поскромнее и представляться «мастером». Когда заслужу этот статус у Анниэль. Кстати почему «у них»? Теперь, этот мир — и мой мир тоже, поэтому правильнее говорить «у нас». А есть ли магия разума узнаю у Анниэль. То, что она умеет лечить и Уайда тоже, я знаю, сам видел, как они детишек спасли. И как львица откачивала Анниэль, когда птичка потеряла сознание, услышав горькую весть. Уайда просто положила руки на голову Анниэль на короткое время. И все. Ни микстур, ни пилюль. Так что, магическое здравоохранение точно есть.

Анниэль в данный момент инспектирует строительство типографии. На площадку постоянно подвозят круглый лес и она туда часто забегает, чтобы проследить, как его штабелируют. Может и помогает магией, она же у нас спец по бревнам. Лихо они тогда с Гуром горящий дом развалили. Я заглянул в лагерь строителей неделю назад, увидел десятка три палаток и длинный навес, рабочую столовую, услышал издалека стук топоров, визг пил и затейливую ругань. Стройка, есть стройка. Гады, испортят манеры Анниэль и она начнет меня так же костерить.

Внизу, в мастерской, кузнецы соорудили наборную доску и основание печатного станка. Ювелиры уже неделю вырезали литеры.

Появилась Анниэль. Солнечные блики играли в волосах. Какая же красавица! И умница. Кстати, вот последнее — немного лишнее, вызывает комплекс неполноценности у таких как я. В самом деле, если они, женщины, столь немыслимо прекрасны, а притом еще и потрясающе умны, то что остается нам, уродам и тупицам? Она присела неподалеку, тряхнула волной волос, разбросав их по плечам, и внимательно посмотрела на меня.

— Вижу, у тебя накопились вопросы?

— Я почитал книжку по магии, которую нашел у тебя. Похоже, что учебник.

— «Введение в стихийную магию»?

— Да. Там упоминаются магии четырех стихий. Так вот, ты в какой магии специализируешься?

— Милый, как ты иногда забавно выражаешься. Я «специализируюсь» в магии земли. Кстати, мой потенциал серьезно подрос за недавнее время, — она улыбнулась, — особенно после землетрясения. Да и сейчас не зря же постоянно бревна раскатываю. Расширяю рукав доступа, заодно и плотникам помогаю.

— Скажи, птичка, а лечить как ты можешь? И Уайда?

— Это совсем другая магия, основанная на плотности собственной ауры. В библиотеке Гура можно найти много свитков по этому виду магии. Если коротко, то есть магия жизни, для работы над телом, и магия разума, для управления мыслями и желаниями. Так вот, я — старший ученик магии жизни. Уайда гораздо сильнее, в несколько раз, она — мастер магии жизни. И что-то мне подсказывает, что она со временем станет еще сильнее. Маги жизни могут улучшать и лечить собственное тело, а могут и чужое.

— А Гур?

— Он мощный маг, мастер магии воздуха и магистр магии разума. Что он может с разумом делать, я даже и вообразить не могу. Видела воочию, как он внушал служителю зверинца нужное поведение, это когда мы вызволяли детей Гура. Что такое возможно, я просто не способна была предположить. Ты найди время с ним поговорить при случае, чтобы составить представление о магии разума.

— Спасибо, милая. А можешь ли ты, или кто-нибудь еще, сделать магическое устройство, которое бы постоянно вращало какую-нибудь ось?

— Жека, я пока не знаю, как такое сделать.

— Скажи мне, магия земли может усиливать или ослаблять притяжение тела к земле?

— Что такое притяжение? Какого тела? Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Ах, да, тут же закон всемирного тяготения еще не открыт. Попробую другими словами.

— Можно ли сделать какой-нибудь предмет легче или тяжелее?

— Просто совершить и то, и другое. Но если предмет сделать таким легким, что он оторвется от земли, например ветром, то заклинание перестанет получать силу стихии и может даже развеяться, а предмет упадет на землю.

— Замечательно, а можно ли сделать так, чтобы одна часть предмета становилась тяжелее, а противоположная часть — легче?

— Конечно можно, но он рискует перевернуться. Ой! Я что-то начинаю понимать.

— Милая, представь себе удлиненное тело цилин… э… круглого сечения, типа бревна. Назовем его цилиндром. Что случится, если правый бок цилиндра, по всей длине, окажется тяжелее левого?

— Он повернется в сторону правого тяжелого бока. И этот бок окажется внизу.

— Значит бок перестанет быть правым, верно? А если сделать так, чтобы на цилиндр действовало заклинание, которое всегда делало тяжелее именно правый бок, а другой бок — легче?

— Тогда цилиндр закрутится! Как интересно и необычно.

Анниэль вскочила с кресла и слегка подпрыгнула. Потом вдруг задумалась и дважды обошла вокруг.

— Но ведь такое перемещение зоны действия заклинания будет непрерывно отнимать у него силу. И я должна все время передавать заклинанию истраченную силу стихии земли.

— Мда. А нельзя ли сделать заклинание, которое питает себя и «крутящее» заклинание силой земли?

— Можно, на этом принципе работают амулеты. Но, обычно, самозаряжающиеся амулеты оперируют небольшими потоками силы. Однако, поток можно увеличить, если делать амулет больше. Ну да, крепостные защитные амулеты крупные и мощные. Жека, милый…

И Анниэль упала на меня. Пока мы целовались в кресле, я размышлял, что нужно еще для работы магодвигателя. Регулировка скорости и реверс, вот что нужно. Газ, тормоз и задний ход.

— Анниэль, милая, чтобы целоваться еще более страстно, нам надо решить одну небольшую проблему.

Птичка перестала чмокать, раскрыла глаза и сквозь упавшие на лицо серебристые пряди с любопытством уставилась на меня. Ее хлебом не корми, только дай решить небольшую проблему.

— Нельзя ли сделать у этого магического вращательного устройства особый регулятор, передвигая который, можно ускорять вращение цилиндра, замедлять и даже заставить цилиндр крутиться в обратную сторону?

Анниэль задумалась, слезла с моих колен и начала ходить вокруг кресла.

— Можно. Структура заклинания серьезно усложнится, я сейчас ее не могу представить в уме, нужно нарисовать схему.

Я сгреб мыслительницу в объятия и горячо припал к губам. Не ими же она думает. Но Анниэль не согласилась с этим утверждением, ловко освободилась и весело стрельнув в меня глазами, ушла чертить схему.

Коварная соблазнительница!

Уже прошло десять дней, как муж возвратился из обители. По приезду, он рассказал, как проходило «приобщение к нашим интересам» семизвездника, одного из посвященных во все тайны ордена. Я, теребя короткие волосы, к которым уже привыкаю, все время переспрашивала, какие опасности грозили мужу и могла бы я помочь в тот момент. Он хмыкал, целовал мою обросшую голову и утешал, уверяя, что никакого риска для жизни не было. Существовала лишь угроза провалить задание. Мы с сестричкой облегченно вздыхали, но все же полагали, что он скрашивает детали, не желая волновать попусту.

Сегодня, после пробуждения, утреннего обновления, обихаживания детишек и любовных поцелуев, Гур спросил.

— Жека и Анниэль зовут посмотреть на их новое творение. Вы пойдете со мной?

Я удивленно посмотрела на мужа.

— Неужели ты ожидал иной ответ, кроме «да»?

Уайда чмокнула и назвала умницей, не лезущей за словом в карман. Гур тоже пробурчал что-то одобрительное и позвонил в колокольчик, вызывая служанку. Я обрадовалась похвале. Жизнь прекрасна! Как жаль, что мои родные не видят ее. Вспомнила отца, мать, брата и сестру, стало тяжело и сладко. Уайда обняла меня, потом и Гур прижал к себе нас обеих. Я не забываю вас, вы всегда со мной! И муж, и сестричка помогут мне и дальше помнить о вас.

Когда мы вошли в мастерскую, глазам предстал небольшой продолговатый сундук длиной в четыре локтя, из торца которого выглядывал круглый кусок струганной древесины. Похожий на основание мачты у рыбацкой лодки. Гур осмотрел сооружение, наклонился и потрогал гладкую чугунную оковку, которая была надета на деревяшку в месте крепления. Замер, уставившись взглядом в сундук.