— И каковы шансы на ее пробуждение?
— Не могу сказать, но могу лишь добавить, что исследования Королевской Лондонской больницы в неврологическом отделении показало, что почти пятая часть обследованных пациентов, находившихся в необратимой коме, в конце концов, проснулись. И многие из них помнят, что происходило вокруг них все это время, хотя они и не могли воздействовать на происходящее.
— И сколько по времени займет этот процесс?
— Никто не знает. Он может занять несколько дней, недель, месяцев, даже лет. Самый длинный период вегетативного состояния составлял сорок два года. Она может находится в таком вегетативном состоянии длительное время или может выйти из него в ближайшие дни.
— Что подразумевается под выздоровлением? В один прекрасный день она откроет глаза и все будет о’кэй?
Он морщится.
— Восстановление обычно проходит постепенно. В первые дни пациенты бодрствуют всего лишь несколько минут, постепенно продолжительность времени увеличивается. Некоторые пациенты никогда не продвигаются дальше чего-то простого, например, односложных ответов и движений. Другие же продолжают жить совершенно нормальной жизнью.
— А может все вернуться к худшему и... она может умереть?
— Наиболее частой причиной смерти человека в вегетативном состоянии являются вторичные инфекции — пневмония, очень распространена у лежачих больных.
Чем больше он говорит, тем больше я чувствую холод, закрадывающейся мне в душу.
* * *
Я помню, как мы вышли из маленького кабинета. Помню, как шел по коридору, нажал кнопку вызова лифта. В кабине присутствовали и другие люди, но они напоминали мне тени. Двери открывались на первом этаже. Я вышел вместе с ними, пошел по другому коридору к стойке регистрации, у которой толпился народ. И тут я замечаю Стеллу, спешащую ко мне.
— Что сказал врач? — спрашивает она, ее голос слышится приглушенно, словно из-под воды.
Я отрицательно качаю головой и иду от нее прочь.
— Что сказал врач, ублюдок? — кричит она мне в спину.
Я оборачиваюсь, она выглядит настолько нелепо с рыжими волосами, в помятой одежде. Она смотрит на меня умоляюще, соединив руки в молящем жесте, почти библейском. Далия всегда со смехом говорила, что Стелла королева драмы высшего порядка.
— Он сказал, что она в коме и может никогда не проснуться, — отвечаю я. Голос звучит спокойно, как всегда.
Отупело, вижу, как она опускаться на пол. Мужчина кидается ей на помощь, я отворачиваюсь и выхожу из больницы. И останавливаюсь. Ной должно быть замечает меня, у него в руках парковочный талон.
— Куда? — спрашивает он.
— Не знаю, — отвечаю я.
Мы садимся в машину.
— Хочешь, я отвезу тебя домой?
— Нет.
— Может ты хочешь поесть?
— Нет.
— Выпить?
Десять часов утра, я не спал всю ночь.
— Ага.
К моему удивлению, он везет меня к себе домой. У него большая квартира в Кенсингтоне с видом на парк. Если бы я был в другом состоянии то, однозначно оценил бы роскошный декор и порадовался бы его вкусу. Я был бы рад, что он прошел свой путь, не продув все на женщин и пьянки. Но я не в том состоянии, чтобы задумываться над такими вещами. Я заморожен с головы до ног, и не чувствую ничего. Я сажусь на его диван и наблюдаю, как он наливает большой стакан бренди. Он подходит ко мне и кладет его мне в руку.
Я выпиваю залпом.
— Мать Далии и сестра прилетят в восемь вечера. Если хочешь, я могу сам забрать их из аэропорта, — говорит он.
Все твои грехи вернуться и будут преследовать тебя.
— Нет, — отвечаю я. — Я поеду с тобой.
Мы пьем в полной тишине, не произнося не единого слова. Бутылка кончается, и Ной открывает другую. Я чувствую заторможенность, и это облегчение. Облегчение попасть в какое-то место, где нет не меня, не Далии. Там просто ничего нет и это очень хорошее место.
— Ты разбудишь меня, когда нужно будет выезжать? — спрашиваю я, глядя на него затуманенными глазами.
На Ноя, кажется алкоголь совершенно никак не действует.
— Да, босс. Ложитесь спать, я разбужу вас.
Со вздохом я погружаюсь в блаженный сон.
* * *
Дейзи совсем не похожа на Далию. У нее темно-русые волосы и веснушки, мальчишеская фигура и голубые глаза. Я могу даже представить, как она улыбается, по ее лицу видно, что она любит улыбаться. Хотя сейчас у нее нет улыбки. Она бережно поддерживает мать и с тревогой оглядывается по сторонам. Мать Далии выглядит совершенно потерянной и испуганной.
Я приглаживаю еще немного влажные от душа волосы и направляюсь к ним.
— Миссис Фьюри, — говорю я.
Она поворачивается ко мне, широко распахнув глаза.
— Да, — шепчет она.
— Я Зейн.
— Оооо, — выдыхает она. — Это вы заботитесь о моей дочери?
Внутренне я весь сжимаюсь от ее слов.
— Она по-прежнему в больнице. Пойдемте, я отведу вас к ней, после того, как вы разместитесь и немного отдохнете в гостинице.
— Да, это было бы хорошо, — говорит она, хотя ее глаза смотрят на меня с замешательством и нерешительно. Теперь я понимаю, почему Далия так защищает свою мать и относится к ней, как к маленькому ребенку.
— Нет, я хочу увидеть Далию сейчас, — говорит Дэйзи. Она поворачивается к маме. — Нам сначала нужно увидеть Далию, мама.
Ее мать энергично кивает в ответ.
— Да, да, это действительно лучше.
Я поворачиваюсь к сестре.
— Хорошо, рад наконец-то познакомиться с тобой, Дейзи.
Она медленно кивает.
— Да. Спасибо, что заботитесь о моей сестре.
— Ладно, пойдемте, — отвечаю я, поднимая чемодан и показываю на рюкзак Дейзи. — Давай я тебе помогу?
— Нет, мне не тяжело, — отвечает она.
Мы выходим из здания аэропорта, Ной забирает у меня чемодан и рюкзак у Дейзи. Пока Ной укладывает их багаж, я открываю дверь, сначала садится в машину Дейзи, а потом ее мать. Я закрываю дверь и опускаюсь на переднее сиденье рядом с водителем. Мы едем в полном молчании. Единственный звук, наполняющий салон, раздается из стереосистемы.
Я жду их в коридоре, пока они в палате Далии. Их нет уже около пятнадцати минут, выходят обе в слезах.
— Я не могу до сих пор поверить, — плачет ее мать.
— Мне очень жаль, миссис Фьюри, — автоматически говорю я. — Мой водитель отвезет вас в отель, — добавляю я им.
— Не могла бы я поговорить с тобой наедине? — спрашивает Дейзи.
— Да, конечно. Мы можем пройти туда, — я показываю ей на дверь, ведущую к лестницам.
— А почему охранник дежурит у палаты моей сестры? Она все еще в опасности?
— Нет, всего лишь предосторожность.
Она хмурится и смотрит на меня с подозрением.
— Предосторожность от чего?
— Ничего. Я параноик в этом смысле.
Она обнимает себя руками и слегка поеживается.
— Бомба предназначалась для тебя, не так ли?
У меня перед глазами все чернеет. Если бы она только знала, настолько чувство вины сжирает меня заживо. Я молча киваю.
— Почему? — спрашивает она с любопытством. — Ты не просто бизнесмен?
— Нет. Я преступник, — категорично признаюсь я. Я на самом деле именно так о себе и думаю, потому что не смог уберечь Далию.
Ее глаза распахиваются от удивления.
— Что?
— Криминальный авторитет. Я управляю крупной, успешной преступной организацией.
Она глубоко вздыхает.
— И чем ты занимаешься? — спрашивает она.
— Это не столь важно. Твоя сестра знает, кем я являюсь и чем занимаюсь.
— И она была согласна с родом твоих занятий? — недоверчиво спрашивает она.
— Нет, — выдыхаю я.
— Тогда почему же ты все еще этим занимаешься?
— Потому что я хорош в этом, — На самом деле, я слишком чертовски хорош в этом. Я настолько хорош, что со стороны может показаться, что это легко. Ленни не мог ничего с собой поделать. Ему казалось, что он сможет занять мое место и руководить моим шоу, если избавится от меня.
Дейзи пристально смотрит мне в глаза.
— Разве ты не видишь, что пожинаешь те плоды, которые посеял. Своей деятельностью ты вредишь другим и испытываешь от этого боль. Ты должен остановиться, иначе боль тебя будет преследовать вечно. Ты должен сказать ей, что ты остановился. Это ты отправил ее в небытие, и ты должен вернуть ее назад.
Я даже не могу ничего сказать, я полностью заиндевел.
— Или ты не любишь мою сестру?
— Люблю, — тихо хрипло отвечаю я.
— Тогда пойди и сделай так, чтобы ее состояние улучшилось. Постой, ты куда?
Она делает ко мне шаг, но я, подавив желание, отступаю. Я сохраняю над собой очень тонкий контроль, я почти уже на грани. Ее невинность и наивность грозит разрушить меня окончательно.
— Нам нужно идти, — резко отвечаю я.
