Ознакомительная версия.
Боже правый.
Это на самом деле произошло.
Сердце истошно забилось, когда, чуть приподняв голову, я увидела прижавшегося ко мне идеально красивого мужчину. Его голова покоилась у меня на груди, совершенный рот чуть приоткрылся, щекоча соски теплым дыханием. Его длинное тело вытянулось рядом со мной, наши ноги переплелись, а сильные руки крепко меня обнимали.
Он остался.
Интимность этой позы поразила меня так внезапно, что перехватило грудь. Он не просто остался, он прижимался ко мне.
Я попыталась восстановить дыхание и не паниковать. Я остро чувствовала, как соприкасаются наши тела. В спине отдавались сильные удары его сердца. Его слегка напряженный член был прижат к моему бедру. У меня руки чесались от желания притронуться к нему. А губами прижаться к его волосам. Это было слишком. Он — это было слишком.
Что-то изменилось прошлой ночью, но я не была уверена, что готова разбираться в этом. Я не знала, к чему приведут изменения, но они уже произошли. В каждом движении, прикосновении, слове и поцелуе мы были вместе. Никто прежде не заставлял меня чувствовать себя так — будто мое тело сделано по его мерке.
У меня были другие мужчины, но с ним меня словно несло скрытое подводное течение, и я совершенно неспособна была изменить курс. Закрыв глаза, я попыталась подавить чувство нарастающей паники. Я не жалела о том, что случилось. Это было — как и всегда — восхитительно и ярко. Без сомнения, лучший секс в моей жизни. Мне просто нужно было остаться одной на пару минут, прежде чем встретиться с Беннеттом лицом к лицу.
Положив одну руку ему на голову, а другую на спину, я сумела скатить его с себя. Беннетт шевельнулся, и я замерла, вцепившись в него и мысленно уговаривая не просыпаться. Он пробормотал во сне мое имя, а затем вновь задышал ровно, и я выскользнула из-под него.
Некоторое время я просто на него смотрела. Паника чуть утихла, и меня снова поразило то, насколько мой босс красив. Во сне его лицо было умиротворенным и спокойным — такого выражения я никогда у него прежде не замечала. На лоб Беннетту упал пышный локон, и мне так и хотелось откинуть его обратно. Длинные ресницы, идеально очерченные скулы, пухлые губы, подбородок, покрытый щетиной.
Господи Иисусе, да он просто идеален.
Я начала продвигаться к ванной, но тут краем глаза заметила свое отражение в зеркале над туалетным столиком.
Ого. Утро после траха. Видок у меня был именно такой.
Наклонившись ближе, я внимательно изучила небольшие красные царапины, рассыпанные по шее, плечам, груди и животу. Под левой грудью виднелся небольшой след от укуса, на плече — засос. Опустив глаза, я провела пальцами по красным припухлостям на внутренней стороне бедер. Когда я вспомнила, как его небритая щека касалась моей кожи, соски мгновенно затвердели.
Волосы спутались и встали дыбом. Прикусив губу, я вновь ощутила, как в них хозяйничают его руки. Как он сначала притянул меня к себе для поцелуя, а потом насадил на член…
Лучше не надо.
Меня вырвал из задумчивости глуховатый со сна голос:
— Уже проснулась и бесишься?
Обернувшись, я мельком увидела обнаженное тело Беннетта. Затем он перевернулся на бок и сел, по пояс закутавшись в простыни. По-моему, мне никогда не надоест видеть — и ощущать под пальцами — его широкую мускулистую грудь и безумно соблазнительную полоску волос, ведущую от пупка к лучшему члену в мире. Но когда мой взгляд наконец-то добрался до его лица, я нахмурилась, обнаружив на этом лице кривую ухмылку.
— Поймал тебя за подглядыванием, — проворчал он, потирая рукой подбородок.
Я не знала, то ли улыбнуться в ответ, то ли закатить глаза. Увидев его таким взъерошенным, беззащитным и полусонным, я растерялась. Мы так и не задернули вчера вечером самую плотную штору, и теперь солнечный свет беспрепятственно устремился внутрь, ослепительно белый на смятых простынях. И Беннетт выглядел сегодня иначе — все еще мой доставучий босс, но одновременно и некто другой: мужчина в моей постели, готовый, кажется, к… четвертому заходу? Пятому? Я уже не считала.
Когда он с жадностью всмотрелся в каждый дюйм моего тела, я внезапно вспомнила, что тоже совершенно голая. От его взгляда по коже побежали мурашки, как от прикосновения. Я на секунду задумалась, что будет, если он продолжит смотреть на меня так. Вспыхнет кожа? Я почувствую касание его рук, как будто он и вправду дотронулся до меня?
Постаравшись придать лицу нейтральное выражение, чтобы ничем не выдать, что я пытаюсь сохранить в памяти каждую черточку этого человека, я нагнулась и подняла с пола его белую хлопковую майку. Всю ночь она провалялась рядом с кондиционером, и ткань была довольно прохладной, хотя, слава богу, почти сухой. Натянув мягкую майку через голову, я вдохнула полынный запах его кожи — а, вынырнув, наткнулась на его пылающий темным огнем взгляд.
Беннетт облизнул губы.
— Иди сюда, — тихо прорычал он.
Я подошла к кровати, собираясь сесть рядом с ним, но он потянул меня к себе на колени и приказал:
— Скажи, о чем ты сейчас думаешь.
Он хотел, чтобы я впихнула миллион мыслей в одно предложение? Да он точно спятил. Открыв рот, я выдала первое, что пришло на ум:
— Ты говорил, что не спал с другими с тех пор, как мы в первый раз… были вместе.
Я упорно разглядывала его ключицу, чтобы не смотреть в глаза.
— Это правда? — спросила я, наконец-то решившись поднять голову.
Кивнув, он сунул руки мне под майку и медленно провел пальцами от моих бедер до талии.
— Почему?
Он закрыл глаза и качнул головой.
— Я не хотел никого другого.
Я не была уверена, как это понимать. Просто не встретил женщину, понравившуюся ему, но в принципе был не прочь?
— Ты обычно не встречаешься с другими, если с кем-то спишь?
Мой босс пожал плечами.
— Если этого от меня ожидают.
Он поцеловал меня в плечо, потом поднялся вверх по ключице к шее. Протянув руку Беннетту за спину, я взяла с тумбочки бутылку с водой и отхлебнула, а потом передала ему. Он опустошил ее несколькими глотками.
— Хочешь пить?
— Хотел. Теперь я слегка голоден.
— Неудивительно. Мы не ели уже…
Я осеклась, когда он поднял брови и ухмыльнулся. Фыркнув, я закатила глаза, но веки сами собой закрылись, стоило Беннетту наклониться и нежно поцеловать меня в губы.
— Так ты полагаешь, что я потребую от тебя моногамии?
— После того, что произошло этой ночью, ты должна сказать мне.
Я не знала, что на это ответить. Я даже не была уверена, что смогу продолжить эти отношения, не говоря уж о том, чтобы не встречаться с другими мужчинами. Когда я попыталась представить, как это будет выглядеть, голова закружилась. Неужели он сможет вести себя… по-дружески? Искренне говорить мне «С добрым утром»? Критиковать мою работу без всякой задней мысли?
Распластав ладонь на моей пояснице, Беннетт прижал меня к себе, вырвав из водоворота мыслей.
— Никогда это не снимай, — шепнул он.
— Договорились.
Я откинулась назад, чтобы ему легче было добраться до моей шеи.
— Отправлюсь на презентацию постеров в холле прямо в этой майке, не надев ничего сверху.
Он низко и игриво рассмеялся.
— Только попробуй.
— Который час? — спросила я, пытаясь взглянуть на часы у него за спиной.
— Да пофиг.
Его пальцы медленно кружили у меня под грудью. Но тут, перегнувшись через него и случайно сдвинув простыни, я обнаружила нечто поразительное. Что за черт? Это что, татуировка?
— Какого…?
Я запнулась от удивления. Чуть оттолкнув Беннетта, я заглянула ему в глаза, а затем вновь принялась изучать татуировку. Прямо под тазовой костью виднелась чернильная строка — похоже, какая-то французская фраза. Как, черт возьми, я ее не заметила? Я мысленно вернулась ко всем нашим прежним встречам. Мы всегда спешили, или не раздевались до конца, или было темно…
— Это татуировка, — с легким оттенком недоумения сказал Беннетт.
Откинувшись назад, он провел пальцами у меня над пупком.
— Я знаю, что это татуировка, но… что здесь написано?
У мистера Сама Серьезность была татуировка. Образ знакомого мне прежде человека трещал по всем швам.
— Здесь написано «Je ne regrette rien».
Я вскинула на него глаза. Кровь закипела при звуках его голоса, выговаривающего слова с идеальным французским прононсом.
— Что ты сказал?
Он откровенно ухмыльнулся.
— Je ne regrette rien.
Беннетт повторил фразу медленно и отчетливо, подчеркивая каждый звук. Черт, это было самым сексуальным, что я когда-либо слышала. Французский, татуировка и то, что он, совершенно обнаженный, сидел подо мной — я уже готова была взорваться.
— Это ведь песня?
Он кивнул.
— Да, песня.
Тихо рассмеявшись, мой босс добавил:
Ознакомительная версия.
