Тем не менее приписывать переход к патриархату только сдвигу в массовом сознании было бы в корне неверно. Экономические условия жизни неуклонно усложнялись, становились непосильными для женщины. Уже недостаточно было бросить горсть семян в весеннюю грязь, нужно было иметь соответствующую технику, нужно было оберегать посевы, нужно было корчевать для них лесные заросли и копать колодцы. В первобытном земледелии стали использовать рабочий скот, соху, другие орудия труда, которые требовали значительных физических усилий. Чем больше втягивались мужчины в производственный процесс, тем большее влияние приобретали они в доме своей матери или жены. Постепенно из простых исполнителей они превратились в хозяев и уже не могли находиться в прежнем зависимом положении. Ф. Энгельс писал: «Ниспровержение материнского права было всемирно-историческим поражением женского пола. Муж захватил бразды правления в доме, а жена была лишена своего почетного положения, закабалена, превращена в рабу его желаний, в простое орудие деторождения».
Мужчина опять стал вводить женщину в свой дом, приобретал ее за выкуп у родителей и становился ее полновластным господином. Эволюция половых отношений выразилась на этом этапе в укреплении устойчивых связей между мужьями и женами, родителями и детьми. Половое чувство все более индивидуализировалось. Складывалась патриархальная семья, в рамках которой формировалась иная половая мораль, пусть отдаленно, но все же сопоставимая с современной.
Разумеется, мы говорим лишь об общем характере, но не о конкретных особенностях полового общения первобытных людей. Утверждать что-либо наверняка не приходится, ибо прямые доказательства отсутствуют, а сохранившихся образцов материальной культуры, относящихся к предмету исследования, крайне мало. Правда, наряду с каменными инструментами и оружием наши предки оставили свидетельства своих эстетических вкусов, благодаря которым мы можем отчасти проникнуть в их внутренний мир. Одним из уникальных и особо примечательных созданий древнего человека являются так называемые «Венеры», относящиеся к ориньякской культуре позднего палеолита. В конце XIX в. на юге Франции, в гротах Брассемпуи, Лонжери-Басс и Ментоны, были найдены женские статуэтки, вырезанные из кости мамонта и рогов оленя. «Венера из Брассемпуи» сохранилась в виде обломка кости высотой 8 см. Большой, отвислый живот, мощные бедра и ягодицы испещрены частыми полосками, по-видимому, изображающими волосяной покров. Интересна также рукоятка кинжала, передающая торс женщины с громадной грудью, большим животом и значительными отложениями жира на бедрах. К тому же времени относятся находки в мергелевых отложениях в Вахау (Нижняя Австрия), среди которых так называемая «Венера из Виллендорфа». На месте древнего поселения в Предмостье (у города Пршеров, в Чехословакии) найдена «Геометрическая Венера» — стилизованное изображение женской фигурки на куске бивня мамонта и т. д. Единство художественного метода подтверждается и аналогичными находками неолитической эпохи в восточной Европе, Италии, Египте4.
Сравнение различных дошедших до нас произведений первобытного искусства позволяет сделать вывод, что натурой для них служили те реалии, которые больше всего волновали мужчину-охотника: женщины и животные. Образно говоря, половой инстинкт и потребность в пище вдохновляли самых первых художников прежде всего. Сказать о них что-либо более определенное не представляется возможным: мы не знаем их имен и даже не знаем, были ли они мужчинами или женщинами. Зато сами работы весьма выразительны и говорят о многом. Соблазнительные первобытные красавицы отличались значительной полнотой и были сплошь покрыты волосами. Присущая им стеатопигия (жировые отложения на бедрах и ягодицах) и выраженная гипергенитальность сближают их с современными бушменками. Для людей, живших десятки, а то и сотни тысяч лет назад, такой тип женской красоты связывался с главным назначением женщины — материнством. Мужчина каменного века прежде всего видел в женщине существо противоположного пола. Он был наивным реалистом, сосредоточенным на волнующих его воображение деталях. Пристальное внимание к наружным половым признакам возникло естественным путем, поскольку они вызывали особо чувственную реакцию партнера. В скобках заметим, что предпочтение крупным, подчеркнуто женственным формам наблюдается в мужской психологии и сегодня.
Нет сомнений, что первобытный человек переживал половую любовь совершенно иначе, чем мы с вами. Одно из главных различий состоит в том, что нашим предкам, по-видимому, было неизвестно чувство ревности. Во всяком случае оно подавлялось и ставилось ниже законов гостеприимства. Доказательством служит обычай предоставлять своих жен гостям, который был распространен в древности на всех континентах и сохранился отчасти до сих пор. Один из путешественников пишет о жителях Сандвичевых островов: «В прежние времена к знакомым, посетившим друг друга, применялось формальное требование воспользоваться гостеприимством в полном смысле этого слова и практиковался обмен женами. Считалось большим оскорблением, если кто-нибудь отклонял такое предложение. Если островитянин являлся в гости без жены, то ему предоставлялось право выбирать или жену своего друга, или одну из взрослых дочерей его».
Случалось, что миссионеры попадали в своеобразную моральную западню: «У брюле-сиу одна из обязанностей гостеприимства состояла в том, что гостю, которого хотели особенно почтить, хозяин предлагал свою жену. Один врач, имевший очень милую жену, но отличавшийся распущенностью, воспользовался этим проявлением гостеприимства при посещении «Замаранного Хвоста», как прозывался глава племени: однако врач этот пришел в немалый ужас, когда однажды вечером «Замаранный Хвост» в свою очередь потребовал от него той же любезности».
Следы этого своеобразного обычая, который А. Шамиссо относил к числу «чистых неиспорченных нравов», можно встретить у европейских народов. У древних германцев посетителю предлагалось разделить ложе с женой или дочерью, хозяин сам посылал кого-нибудь из них проводить гостя до постели и проверить, все ли как следует приготовлено. В эпосе «Ригстула» повествуется о боге Геймдале, который, бродя однажды по земле, посетил поочередно раба, свободного крестьянина и господина. У каждого он по три ночи спал с хозяйками и через девять месяцев они родили трех сыновей, явившихся родоначальниками всех рабов, простолюдинов и благородных. Из гомеровской «Одиссеи» известно, что у греков не только служанки, но и царские дочери обмывали гостей и натирали их маслом. Еще в начале XVI столетия в Нидерландах хозяин укладывал рядом с женой дорогого гостя, доверяя его чести
Не раз в истории отмечались также обычаи соучастия в пользовании женой, обмен женами, отдача жены «внаймы». Соучастие состояло в том, что муж при известных обстоятельствах допускает других мужчин к своему супружескому ложу. Так, например, у аборигенов Австралии часто практикуется, «что старшие братья предоставляют своих жен для сожительства младшим, еще не женатым, но взамен этого получают в свою очередь право впоследствии, когда младшие братья женятся, иметь половые сношения с их женами». И это не считается изменой, которая во всех других случаях карается даже смертью.
Нередко в Тибете и на Цейлоне несколько братьев состоят в браке с одной и той же женщиной. «Они живут в полном согласии; дети обращаются к различным мужьям своей матери, называя их старшим или младшим отцом, и если один из супругов увидит обувь своего брата перед брачным покоем, он уже знает, что не должен вступать туда». Цезарь писал о подобных групповых браках у британцев, когда несколько родственников были общими мужьями одной женщины. У ряда примитивных народов мужья время от времени обмениваются женами, а потом возвращают их себе. Например, туземцы австралийского штата Виктория «меняются своими женами на определенный срок, который может продолжаться месяцами». Эскимосы часто устанавливают дружбу путем обмена жен на несколько дней.
Примечательно, что, несмотря на принудительный характер, сами женщины относились к этим обычаям довольно спокойно. Мы знаем из Библии, что Лия привела к своему мужу служанку Зелфу без всякой ревности, точно так же поступила и Рахиль. О женщинах племени зулусов рассказывают, что они работают в поте лица, копя имущество на приобретение второй жены для собственного мужа. Таким образом зулуска стремится облегчить непосильный труд, повысить престиж семьи, переложить часть забот на плечи молодой жены-служанки. Д. Ливингстон рассказывает о макололо: «Когда женщины услыхали, что в Англии мужчина может жениться только на одной женщине, они воскликнули, что не хотели бы жить в такой стране; они не могли понять, какое удовольствие находят английские дамы в этом обычае, ибо по их воззрениям каждый уважаемый мужчина должен обладать несколькими женами, как доказательством своего благосостояния».
