Макс Целомудренный. Гм, да. Это я мог понять, в то время меня тоже обуревала страсть к физическим нагрузкам.
— Естественно, я не говорю о мастурбации, — добавил он. — Но я взял свое, и с избытком, на выпускном курсе, едва не поимел кучу неприятностей, не спрашивай каких.
Я кивнул, словно это была данность: неприятности и не важно какие.
— Но почему большие женщины? — Я понял, что это дурацкий вопрос, только тогда, когда он уже сорвался с моих губ.
— Почему бабы с большими сиськами, почему блондинки, почему шестифутовые образцы с выпирающими скулами? Мне нравится, когда есть за что подержаться. Если бы мне нравились тонкие бедра и плоские груди, то я бы встречался с мужчинами. — Он изобразил в воздухе рубенсовские формы. — Поиск занял у меня довольно долгое время, но зато я точно знаю, что мне нравится. И наконец, я знаю, как этого добиться.
— И как?
— Надо показать им, что ты отчаянный. — Он хищно посмотрел на барменшу, и она, улыбнувшись, ответила ему таким же плотоядным взглядом.
— Но…
— Но — что? — Он допил пиво из последней бутылки и с грохотом поставил ее на стол. — Прекрати этот допрос, ладно?
Я понял, что ничего больше от него не добьюсь. Но это не помешало нам в ту же ночь посетить еще один бар. В Оксфорде, по пуританским деревенским законам, бары прекращают работу в полночь, и тот, кто хочет выпивку, форсирует речку Таллахатчи и переезжает в соседнее графство. Обычно такие любители идут к Фреду, в ковбойский бар, где парни обращаются к женщинам всего с двумя словами: «Замужем?» и «Пива?». Я думаю, что идея поехать туда принадлежала Максу, а Макс думал, что мне, хотя на самом деле получилось так, что он спросил, был ли я там, я ответил, что нет, но он решил, что я сказал: «Да, поехали». Так мы и поехали.
Бар Фреда оформлен в стиле пакгауза времен первых поселений — каменный пол и множество кое-как сколоченных столов и стульев. На деревянной сцене какой-то оркестрик непрерывно и плохо играл рок. Пиво и кока-колу берут из холодильника — вот и все, что там подают. Все, что я могу сказать о «Скотти», вдвойне относится и к «Фреду», возможно, потому, что здесь была та же клиентура, только в более глубокой стадии опьянения. На этот раз мы поставили машину между двумя пикапами; к бамперу одного из них был приклеен стикер следующего содержания: «ПОКОРЕЖИШЬ МОЙ ПИКАП — ПОКОРЕЖУ ТЕБЯ САМОГО».
Внутри мы нашли пару свободных стульев, сели и купили два пива. Я предусмотрительно отдал пиво — неизменный «Будвайзер» — Максу, а сам заказал кока-колу. Макс медленно вращал головой, как орудийной башней, обозревая собравшихся. Один из местных завсегдатаев громко рассказывал, как на спор проглотил живую рыбину, но потом сблевал ею.
— Тут, на х… нет никакого чуда, — проговорил его закадычный дружок, прибегнув к типично миссисипскому тезису, — просто ее надо глотать головой вперед, чтобы плавники прошли.
Последовала холостая демонстрация. Макс встал и вернулся с двумя бутылками пива и колой.
Мимо нас прошел какой-то парень с мясистыми предплечьями, и я понял, что уже видел его сегодня в «Скотти». Действительно, оглядевшись, я, несмотря на полумрак, заметил здесь мужика с огромным животом и еще пятерых самых колоритных из «Скотти». Были здесь еще двое студентов, учившихся у меня в прошлом семестре; они выглядели то задиристыми, то испуганными. Ковбои, крутые парни в крутых джинсах и высоких ботинках, вовсю обрабатывали теток, сидевших за столом возле оркестра. Одна из них, яркая высоченная блондинка, около шести футов роста, все время порывалась танцевать, но стоило ей встать, как она снова падала на стул. Ковбои не знали, как ее утихомирить.
— Посмотри-ка на нее, — сверкая голодными глазами, сказал один из студентов своему приятелю, — она уже зажарена, ее остается только съесть.
— Иди и пригласи ее на танец, — ответил дружок. — Иди, иди, приглашай.
— А почему ты сам ее не пригласишь?
— Она слишком высокая. Мне больше нравится вон та, рыжая.
— Думаю, что она уже занята.
Дружок прищурился.
— Наверное, ты прав.
У меня было такое чувство, что разговор может длиться всю ночь. Но именно у Фреда постоянно случались какие-то происшествия. Танцующие пары постоянно сталкивались, женщины задирали мужчин, а матч по армрестлингу, так и не состоявшийся в «Скотти», материализовался здесь. После напряженной борьбы победила женщина, но мужчина тотчас вызвал ее на повторный поединок. На стол посыпались зеленые. В пуле, в заднем помещении, я действительно увидел женщину, гонявшую шары ручкой от швабры — интересно, она носит швабру с собой или в каждом заведении находит новую? Макс был прав, играла она изумительно хорошо. Я пригляделся и понял, что это Рита Пойнтц, консультант из библиотеки. Через несколько минут она вышла из бильярдной под руку с одной из женщин, на которых ковбои положили глаз.
Я потерял Риту из виду, когда о край нашего стола тяжело ударилось какое-то женское тело.
— П-простите, — успела произнести она, прежде чем заорать диким голосом: — Ё… сука.
Кто-то из дам толкнул ее в зад.
— Убери свои вонючие руки от Дэна! — Это уже выясняли отношения две кассирши из магазина Крогера. Теперь это не были уже две выпивающие подружки. Обожженная перекисью блондинка напустилась на брюнетку, а все мужики повскакали с мест и окружили их.
— Так, так, ну-ка, зубками ее!
— Дай ей по сиськам!
— Ну ладно, детки, на сегодня хватит, — произнес один из ковбоев, мужчина с висячими усами. Думаю, что это и был Дэн.
Но женщины продолжали рвать друг друга и в промежутках награждать увесистыми тумаками. Да, они не только царапались: брюнетка изловчилась и ударила блондинку в живот. Блондинка была крупнее; она ухватила противницу под мышки и с силой притиснула ее к столу, но тут брюнетка пнула ее по голени. Блондинка, как лошадь, встряхнула головой и снова прижала брюнетку к столу, надавив ей коленом на грудь. Потом обтянутое грубой тканью бедро поползло к горлу. Брюнетка, хватая ртом воздух, извивалась, как выброшенный на берег краб. Наконец, она ухитрилась дотянуться до грудей блондинки и крепко их сжала. Блондинка дернулась и ударила брюнетку по лицу. Макс даже встал с места, чтобы лучше видеть, но в это время толпа ковбоев неохотно растащила дерущихся. Блондинка растирала грудь и злобно плевалась. Брюнетка показала ей неприличный жест. Никто из них даже не повернулся в сторону Дэна.
Едва мы снова уселись за стол, как начали драться два ковбоя, только что разнимавшие женщин. Я не видел, с чего началось у этих. Должно быть, что-то носилось в воздухе. Или виной всему было пиво. Драка быстро превратилась во всеобщую потасовку, и я начал вспоминать, как мы сюда вошли.
— Ну, Макс, — сказал я, — давай выбираться отсюда.
— Но здесь только начинается самое интересное. — Затуманенный пивом взгляд Макса с неподдельным интересом уперся в эпицентр драки, где какой-то здоровенный сукин сын только что получил удар стулом по голове. В отличие от подобных сцен в вестернах стул и не подумал развалиться, зато сукин сын как-то осел и распластался по полу. Из пробитой головы потекла струйка крови.
— Тогда дай мне ключи, — сказал я. — Я не собираюсь сидеть здесь и ждать, когда мне вышибут зубы.
— Погоди, я… — Но он не успел закончить фразу, потому что в это время всем по ушам ударил пистолетный выстрел.
Менеджер бара выстрелил из револьвера в потолок. Драчуны застыли на месте, как, впрочем, и все остальные посетители. Я схватил Макса за здоровую руку и, как упирающегося ребенка, потащил к двери, над которой горели красные буквы ВЫХОД. На улице потребовал у него ключи и без промедления их получил, мы отъехали очень быстро, хотя в этом не было никакой необходимости — за нами никто не гнался. Я испытывал двойственное чувство: облегчение оттого, что выбрался оттуда, и сожаление по поводу того, что не принимал в свалке участия. В ней все же было что-то романтическое.
Такими же романтическими были и названия на номерах машин штата Миссисипи: Тишоминго, Язу, Санфлауэр, Итавамба, Чикасо, Юнион, Хамфри, Коагама, Понтоток, Санатобия, Таллахатчи, Чокто… Набери их побольше — и можно писать поэму. Но что означают эти названия? Как чувствует себя человек, родившийся в Начезе и смотрящий свысока на парней, имевших глупость родиться и вырасти в каком-нибудь Гринвилле? На шоссе «Колледж-Хилл» стоит продуктовый магазин с прачечной самообслуживания. На табло всегда горит предсказание исхода следующего матча «Бунтарей», сопровождаемое приличествующей цитатой из Библии. «Победа над „Зверями“ 15: 2. „Бунтари“ разгромят их». На шоссе номер шесть есть заведение «Фонсбис-Хэйр-Уорлд», с огромным волосяным шаром на рекламном щите. Когда я научусь любить Юг? Или хотя бы что-то понимать и прощать?
