Каждый предмет в библиотеке был немым свидетельством искусства мастера, его сотворившего и благодаря этому обретшего бессмертие. Возраст многих редкостей насчитывал не одну сотню лет, так что они сохранились только благодаря усилиям истинных ценителей мистического искусства. Все эти фолианты с древними знаниями, шедевры из нефрита и фарфора, картины и вазы наполняли комнату единой аурой вечной красоты, изолируя библиотеку от грубости и бесстыдства современного мира.
Чуть скрипнула дверь. В библиотеку вошел Гуань Цзюинь. Старейшина присел за свой столик красного дерева, украшенный причудливой резьбой и инкрустацией из перламутра и розового итальянского мрамора. Потом он сделал жест рукой слугам, и те ввели в библиотеку двух юношей.
Оба были одеты точь-в-точь, как два даосских служки, которых Сайхун видел во время Тайшаньского Празднества. В черных штанах, белых гамашах и грубых серых накидках с длинными рукавами, в видавших виды соломенных сандалиях юноши резко контрастировали с мягким роскошным ковром,
1 Селадон – особый вид китайского фарфора, отличается тонкостью и характерным цветом морской волны. – Прим. перев.
покрывавшим пол библиотеки. Лица под туго заколотыми узлами волос и черными шапочками из грубой шерстяной пряжи светились спокойствием и чистотой помыслов.
Гуань Цзюинь по очереди представил вошедших. Первый юноша имел несколько суровый вид и был худощав, но жилист. Его звали Туман В Ущелье. Другой служка был явно плотнее товарища, да и мускулы у него были более рельефными; зато на лице всегда играла широкая улыбка. Гуань Цзюинь сообщил, что второго юношу зовут Журчание Чистой Воды. Сайхун вежливо поклонился сначала одному гостю, затем другому.
– Я отправляю тебя на некоторое время с этими двумя отроками, – сообщил внуку Гуань Цзюинь. – Ты посетишь своего дедушку по материнской линии. Он будет заниматься твоим воспитанием. Ты встретишься с новыми людьми и обретешь новые знания.
У Сайхуна дух захватило от радости. Еще бы: заполучить двух новых товарищей по играм, отправиться с ними к новым приключениям – и больше никаких наставников и нравоучений!
Следующим утром все трое покинули поместье семьи Гуань. Лошади в то время были дорогим удовольствием, так что юноши путешествовали пешком. Оба служки были весьма обходительны и внимательны, относясь к мальчику с заботой и уважением. Поняв это, Сайхун попытался извлечь из этого максимум пользы в виде игр и сладостей. Несколько раз ему даже удавалось уговорить одного из юношей понести его на закорках.
В общем, зрелище это было весьма примечательное: два восемнадцатилетних молодца и к ним впридачу девятилетний шалопай с котомкой и трещоткой из ротанга1. Однако в дороге к ним никто не приставал. Одеяние, завязанные в узел волосы и посохи красноречиво свидетельствовали о положении служек, и встречные люди испытывали к ним уважение, памятуя о временах Империи, когда невежливое обращение с монахом-даосом однозначно воспринималось как вызов. Итак, три путника бесстрашно шли вперед, минуя солдатов, прохожих и паломников.
За время их путешествия Сайхун обнаружил в каждом из служек характерные черты. Туман В Ущелье всегда был сдержан, тих и серьезен; он был склонен отрешиться от реальности, сохраняя на лице выражение человека, познавшего величайшую тайну. Он отлично играл практически на всех китайских народных музыкальных инструментах и носил с собой флейту, на которой играл каждый вечер во время привала. Туман В Ущелье был всегда уравновешен и миролюбив, в беседе с любым случайным попутчиком он сохранял вежливость.
Журчание Чистой Воды был незаурядным плотником, и взгляд на мир у него был практичным, как и положено мастеру. Если его товарищ был скорее рассудительного склада, то Журчание Чистой Воды был подчеркнуто, яростно агрессивен физически. Ему была свойственна приземленность и энергич-
1 Ротанг, или ротанговая пальма, – вид растения семейства пальмовых; распространен,
в частности, в Юго-Восточной Азии. – Прим. перев.
носгь. Оба служки были отшельниками, и светские развлечения нисколько их не интересовали, но если Туман В Ущелье держался отстраненно, то Журчание Чистой Воды буквально взрывался, стоило какому-нибудь встречному случайно перейти им путь. Однажды особенно упрямый зануда задерживал отправление речного парома, оспаривая слишком высокую, на его взгляд, плату за перевоз. Журчание Чистой Воды немедленно с яростью бросился к нему с воплями и силой оттолкнул прочь. Во время этого взрыва чувств Туман В Ущелье сохранял молчаливое спокойствие. Конечно, у него был иной темперамент, но вместе с тем юноша понимал, что агрессивность его брата по вере – это тоже даосизм. Они были неразлучной парой, и им предстояло всегда быть подле друг друга, так что внутренне Туман В Ущелье соглашался со взглядами, которые открыто высказывал Журчание Чистой Воды. Совершенство – вот единственное, к чему стоило стремиться, и те, кто действительно искал совершенства, находили нечувствительных к этому и ленивых людей просто оскорбительными существами.
На ночь путники останавливались на постоялых дворах, причем все трое делили друг с другом одну лежанку для сна. Ночи становились все холоднее, и Сайхун обычно спал посередине между двумя служками, укрывшись ворохом хлопковых одеял. Возле каждой глиняной лежанки находилась небольшая печь, которую топили ветками. Служки укладывали Сайхуна посередине специально, понимая, как трудно мальчишке одному быть так далеко от дома. Сайхуну это нравилось, и во сне он поочередно подкатывался под бок то одному новому товарищу, то другому.
Однажды ночью Туман В Ущелье внезапно проснулся: Сайхун не спал. Мальчик сидел, со страхом глядя куда-то вглубь комнаты.
– Что с тобой, Сайхун? – обеспокоенно спросил Туман В Ущелье. Мальчик не ответил. Он и сам толком не знал, что его напугало: тени,
силуэтами смутно вырисовывавшиеся на тонкой бумаге, которой были затянуты окна, да неясное шуршание за стеной явно говорили о том, что недалеко сидит демон, а может, и людоед. От этих мыслей Сайхун почувствовал, что близок к панике. Ведь эти служки еще такие молодые, куда им защитить его от демона! И вообще, может, этот демон собирается отужинать всеми ими одновременно!
– Это что там – демон? – дрожащим от ужаса шепотом спросил Сайхун.
– Где? – переспросил Туман В Ущелье.
Сайхун вместо ответа только нервно ткнул рукой во тьму. Тут проснулся и Журчание Чистой Воды:
– Эй! Да разве можно спокойно спать, когда вы тут шепчетесь! – возмущенно начал было он, но, проследив за направлением руки Сайхуна, подскочил на лежаке.
– Ох, только не это! Демон! – завопил Журчание Чистой Воды. Сайхун проворно спрятался за спинами служек.
– Как хорошо, что Да Си дал нам с собой талисман, который отгоняет злых духов, – продолжал вопить Журчание Чистой Воды. – Но ведь его сила может спасти только двоих!
Вне себя от страха, Сайхун схватился за собственный талисман – тигровый клык.
– Ну что, вы видите его? – наконец, спросил он.
– Конечно, вижу! – громовым голосом вскричал Журчание Чистой Воды. – А ты – неужели ты не видишь? Да вот он. Лезет через окно. У него огненно-красная шевелюра, зеленая кожа, вся в бородавках, а еще острые клыки и из пасти текут слюни. В лапах он держит джутовый мешок.
– Мешо-ок?!
– Да, знаешь, у них такие мешки, в которых они сажают маленьких мальчиков. По-моему, мы с моим Братом слишком тощие и жилистые для него. Думаю, что ему как раз хочется маленького розовенького и богатенького мальчика.
Тут Сайхун не выдержал и взвизгнул.
Туман В Ущелье поднялся с подставки и вытащил Сайхуна из кровати, а потом, не обращая внимание на отчаянное сопротивление мальчика, поволок его в темный угол комнаты.
– И где ты видишь демона? – терпеливо спросил он Сайхуна. Сайхуну пришлось уступить очевидному:
– Я его не вижу, зато Брат видит!
– Вот что я скажу тебе, Сайхун. Демонов видят лишь умирающие или очень больные люди. Ты не относишься ни к тем, ни к другим.
С этими словами Туман В Ущелье растворил окно.
– Выгляни наружу. Разве ты не видишь, что это ветви деревьев, качаясь на ветру, отбрасывают тени на бумагу и царапают стены?
Сайхун пристыженно поглядел на служку: – Ты хочешь сказать, что нет никаких демонов?
В ответ Туман В Ущелье ободряюще улыбнулся: Сайхун сам разобрался, где правда.
Тогда Сайхун помчался к подставке, где катался от хохота Журчание Чистой Воды, и в ярости набросился на него.
– Ты обманул меня! Врун! – кричал Сайхун, безуспешно пытаясь ударить служку. Но Журчание Чистой Воды, повалившись на спину, лишь заливисто смеялся, позволяя Сайхуну тузить его, как только хочется.
