То, что случилось потом, было восхитительно и… утомительно: между тем Насьоналем, который поскорее хотелось забыть, и началом подготовительных сборов к чемпионату мира в Испании было невероятное турне по США, Гонконгу, Малайзии, Японии, Мексике и Гватемале. 8 матчей между 6 и 27 января в обмен на 760 тысяч долларов. 8 матчей за 21 день. Я заставил полететь со мной моих предков, трех моих младших братьев (Уго, Рауля и Кали) и, конечно же, Клаудию и Хорхе. И у меня уже был кинооператор, Хуан Карлос Лабуру, который следовал за мной по пятам… Я помню, как после первого матча, против сборной Сальвадора в Лос-Анджелесе, в раздевалке ко мне подошел один бразильский сеньор и сказал: «Я хочу тебя поприветствовать, потому что несколько лет назад Карлос Алберто, чемпион мира 1970 года, играл против тебя в составе «Космоса» и потом заявил мне: «Только что я видел одного аргентинского паренька, который станет настоящей сенсацией в мире футбола». И посмотри, он оказался прав». Я не мог поверить своим глазам: этим сеньором был Рилдо, третий номер «Сантоса» и сборной Бразилии.
Что касается поездки… чтобы никто не говорил, будто я преувеличиваю, я приведу заявление доктора Эдуардо Мадеро, который в то время был врачом «Боки»: «Я уже много лет занимаюсь всем этим. Разумеется, есть много команд, проводящих по четыре матча за неделю. Даже лично мне пришлось столкнуться с этим в «Эстудиантес» из Субельдии. Но «Бока» поставит мировой рекорд, вне всякого сомнения. Мы начали в прошлое воскресенье в Токио. Сыграли и полетели в Лос-Анджелес. Сменили самолет и отправились в Мексику. Матч против «Америки» состоялся во вторник вечером. Мы поужинали, и спать никто не ложился, потому что в среду в шесть утра мы отправились в Гватемалу. В тот же день мы сыграли с «Комуникасьонес». В тот же самый день! В четверг мы отпраились назад через Майами. Сели на самолет с пересадкой в Рио-де-Жанейро и в полдень четверга сели в Буэнос-Айресе. И сегодня, в субботу, на другом самолете мы прилетели в Мар-дель-Плату… Мне это кажется чудом. Возьми карту и посмотри: это мировой рекорд».
В ту субботу 30 января 1982 года на переполненном стадионе, где проходили матчи мундиаля, я начал прощаться с «Бокой», теперь уже в товарищеских встречах. Мы обыграли «Расинг» 4:1 в матче за Золотой кубок, летний турнир. Я забил гол с пенальти, но должен был забить и другой. Это произошло на пятой минуте: я начал движение с середины поля, прошел между Бертой и «Японцем» Пересом, который ударил меня по ногам, но не остановил; я прошел Леройера, открываясь справа, я прошел Ван Туйне, обыграл на замахе вратаря Вивальду и оставил его ползать на карачках; я остался один справа от ворот и ударил… Велосо выбил мяч с линии ворот. А ведь был бы гол-красавец.
Потом, в матче за тот же самый Кубок, я сыграл против «Индепендьенте», и, наконец, последний матч против «Ривера»: мы проиграли 0:1, в субботу 6 февраля 1982 года, и гол нам забил Рамон Диас. Затем, «Поляк» Кап, который был нашим новым тренером, разрешил мне вернуться в Буэнос-Айрес – побыть с семьей и отдохнуть немного; в Мар-дель-Плата я даже на пляж не мог сходить. Люди меня очень любили, даже слишком… Я закрылся от мира в доме на Морено и стал ждать.
В то время споры шли в основном о том, останусь я в «Боке» или нет. Экономическая ситуация в Аргентине была ужасающей, и каждое предложение из-за рубежа было в центре внимания всех и вся. Много шумихи, очень много, хотя и не столько, как в 90-е годы. Представьте себе: за меня предлагали несколько миллионов долларов, непостижимую сумму по тем временам, от которой невозможно было отказаться… А сейчас, в 2000-м, столько стоит защитник хорошего, добротного уровня. На одной из пресс-конференций во время турне «Боки» Доминго Корильяно, занимавшего в то время пост президента клуба, спросили, чем завершатся переговоры, и он ответил: «Мы сделаем все для того, чтобы он остался». Услышав эти слова, я вскочил со своего кресла и с явным сарказмом в голосе закричал: «Корильяно! Корильяно!». Я знал, что это было трудно, очень трудно. И это меня выводило из себя. Я хотел сыграть в Кубке Либертадорес – это мой долг перед аргентинским футболом – и выиграть этот трофей.
Поэтому я заявил то, что могу повторить и сегодня, изменив только имена действующих лиц: «Меня огорчают события, происходящие вокруг футбола. Меня огорчает то, что далеко не все так просто. Что есть руководители, которые работают больше не для того, чтобы их клубы процветали, а для того, чтобы покрасоваться на фотографиях. Что в моей стране нет организаций, способных удержать Марадону, Пассареллу, Фильоля. Иногда мне рассказывают о футболе былых времен, и я не знаю, какими великими были те игроки, но именно они принесли Аргентине два титула чемпиона мира и мне хотелось бы, чтобы они никогда не уезжали из страны». И эти слова я произнес в 1982 году!
Я просил Бога о том, чтобы то турне и Золотой Кубок не стали для меня последними в составе «Боки». Но поскольку в то же время я был реалистом, то до того, как уехать, сообщил, что мне больше всего нравилась Испания. Потому что там пройдет мундиаль, который предоставит мне первый шанс для реванша, поскольку в течение четырех ближайших месяцев я буду тренироваться вместе с игроками, которыми я всегда восхищался… и поскольку там меня очень любили.
Я уже начал думать, что за границей меня любят больше, чем дома. Такое впечатление сложилось у меня потому, что во время матчей, которые сборная проводила перед чемпионатом мира на стадионе «Ривера», против Югославии, Чехословакии и Германии, у меня остался осадок в душе: впервые люди меня освистывали, кричали, чтобы я тренировался и перестал валять дурака… Я не мог в это поверить! Я ведь даже отпуска не брал: из «Боки» отправился прямиком в сборную, без передышки. И понятно, что я играл не ахти, но разве Марадона не имеет права иногда сыграть кое-как? В действительности все мои мысли были о мундиале: как меня там будут держать, смогут ли выключить из игры, как это происходило в последних матчах; и я был на это согласен, лишь бы Аргентина стала чемпионом мира.
Когда эта серия закончилась, я отправился в Эскину, в Коррьентес, к своим истокам: я прошелся по окрестностям реки Коррьенте, по Парана-Мини, по тем местам, где только мой отец и его друзья могли бродить и не заблудиться. С Клаудией, с моими братьями, я отправился ловить рыбу дорадо… и думать. Думать о том, что произошло со мной за какую-то пару лет. И мне в душу запала одна фраза, которую я мог бы повторить и сегодня: ”Люди должны понять, что Марадона – это не машина по производству счастья”.
Глава 4
НЕУДАЧА
Испания-82, «Барселона»
Я очутился в трудном, смутном времени…
После четырех месяцев подготовки, начиная с того летнего турнира в Мар-дель-Плате, что стал для меня прощанием с «Бокой», мы приехали в Испанию на чемпионат мира 1982 года с таким чувством, будто бы мы его уже выиграли. Однако за этим мы забыли об одной детали: для того, чтобы побеждать, нужно играть и выигрывать. Пожалуй, мы думали, что раз в 1978 году все шло так хорошо, а в 1979 – еще лучше, то и дальше все будет так же легко… Но было еще кое-что, фундаментальное: злосчастная физическая подготовка. Это я говорю с полной уверенностью и впервые – та ошибка была самой большой. Ну нельзя заставлять бегать 150 метров с рывками парня, который приехал на сбор, отыграв целый чемпионат! Нельзя! Это меня измотало, и я уверен в том, что и остальных – тоже. Чтобы не быть последним, чтобы не говорили, будто я не работаю, я выкладывался по полной программе… Это так: те упражнения, что нас заставлял делать профессор Рикардо Писсаротти, меня утомили настолько, что на мундиаль-82 я приехал перетренированным. Мертвым. Без искры, без того духа соперничества, который был словно моей торговой маркой.
Жаль, потому что я очень хотел быть на этих сборах. Я знал, что это будет продолжаться четыре месяца – четыре месяца! — с моего последнего матча за «Боку» и до дебюта на мундиале, но меня это ни черта ни волновало. Это был мой первый мундиаль, я был перевозбужден. Мечтал о том, как буду жить в одном номере с моим другом Бето Барбасом, тренироваться со всеми этими монстрами, о которых мне рассказывал Менотти, которые бросали мне вызов… Я пообещал моей матери и Клаудии, что за время сборов буду бить только с правой… И после все пошло к черту.
Очевидно, что в те времена было очень сложно сохранять концентрацию, притираться друг к другу… Я не говорю, что только я один я все делал правильно. Вовсе нет! Я считаю, что мы все, все теряли концентрацию, и это приобрело характер эпидемии. Футбол заразен: если что-то касается одного, потом другого, то в итоге доходит и до самого последнего осла. Я хочу сказать, что скука, рутина также заразны, особенно на сборах. Ну что я тебе рассказываю! Мы были в Вильяхойосе, в Аликанте, поразительном месте… Мы считали себя лучшими, но так и не провели ни одного матча.
