Старший в семье – Иван – вместе с отцом разделял заботы о воспитании остальных детей и ответственность за их судьбу. Трудно, неимоверно трудно приходилось, а футбол и тут не забыл, не бросил. Вечерами, часто даже ночами, – тяжелый, однообразный, изнурительный труд сапожника. Вечерами и ночами для того, чтобы выкроить себе свободное время для тренировок, игр, которых становилось все больше и больше.
Уже в двенадцатом-тринадцатом годах Иван Артемьев, которому тогда едва исполнилось семнадцать лет, успел зарекомендовать себя талантливым игроком. Молодой левый крайний «дикой» команды, он был решителен, смел, неутомим.
Совсем недавно в редакцию журнала «Спортивная жизнь России» пришел ветеран-краснопресненец. Бывший рабочий Прохоровской мануфактуры Алексей Никандрович Молов вспоминает о том, как играл Иван Артемьев. Он прочел статьи о встречах ветеранов футбола, печатавшиеся в журнале, и решил дополнить их своими личными воспоминаниями.
– Обязательно расскажите молодежи, – советует Алексей Никандрович, – о том, как играл молодой Иван Артемьев. Я видел его в линии атаки (потом, не знаю, почему, выбрал он себе амплуа полузащитника) и скажу, что это был редкий по силе и таланту форвард. Хотя игры проходили на примитивных даже по тем временам площадках, они всегда собирали очень большое количество зрителей, окружавших живым забором игровое поле.
Мы, рабочие Прохоровской мануфактуры, всегда с особой любовью следили за Иваном Артемьевым. И не потому, что был он нашим, «придворным», обувщиком (чуть ли не вся рабочая Пресня ходила в сшитых им ботинках и сапогах), а потому, что играл он здорово, отдавал футболу всю душу.
Трудно себе было представить этого спортсмена остановившимся хоть на мгновение, – продолжал Малов. – Он все время был в движении, в рывке, в борьбе.
– Давай, Иван! – кричат трибуны.
И Ваня «дает». Подхватит мяч где-нибудь у середины, наклонит чуть голову и – понесся. И, кажется, нет силы, которая его остановит. Одного обведет, второго… А если заберет защитник мяч, он тут же вступит с ним в борьбу, будет преследовать, вернется к своим воротам, чтобы яростно защищать их.
Помню, однажды приехали на Пресню гости из Замоскворечья. Сильная команда. Мы это знали. Два дня рабочий народ только и говорил о предстоящей встрече. Посмотреть ее собралось особенно много народу. Вот уже время выходить ребятам на поле, а Ивана Артемьева нет. Опоздал. Может быть, заказ срочный выполнял, может быть, еще дело какое задержало. Одним словом, начали без него. И как на грех неудачно: один гол пропустили, второй… Вдруг, глядим, Артемьев своей могучей фигурой вышагивает, а за ним меньшие братья – кто чемодан несет, кто сверток какой-то, а кто просто так трусит. Кто-то из играющих увидел его, крикнул:
– Давай, Иван, быстрее!
Зрители тут же подхватили, и понеслось из конца в конец:
– Давай, Иван!
– Ждем, Ванюша!
– Ну-ка, покажи наших.
Выскочил он на поле (тогда замены просто осуществлялись: надоело играть одному – он уходит, уступая место товарищу). И что тут началось. Видно, взволновала парня, растрогала необычно теплая встреча – она дала ему понять, что ценят его друзья и все любители спорта. А такие вещи, как известно, вдохновляют. Вот и заиграл он страстно – как никогда. Прорвался по краю, срезал угол к воротам, резко ударил и – гол. Минут через пять снова стремительный прорыв, очень сильный удар метров с двадцати, и счет уже 2:2. Растерялся противник. Сник. В тот день парни с Красной Пресни победили со счетом 10:2! Семь голов в том памятном для меня поединке забил Иван Артемьев…
Футбольная наклонность Ивана Артемьева во многом определила и его профессиональное лицо. Продолжая по-прежнему выполнять заказы для рабочих, он начал шить спортивную обувь. Да какую! О бутсах, вышедших из-под руки Артемьева, пошла по городу добрая молва. Их приезжали покупать самые прославленные игроки лиговых команд, хотя и были у них модели, купленные в фешенебельных магазинах Москвы и Петербурга. Что ж, в таком поклонении не было ничего удивительного: во-первых, высоко было искусство пресненского мастерового, во-вторых, шил он по мерке, а в-третьих, что самое главное, знал не по чужим рассказам, по опыту, как важна хорошая обувь для футболиста и что нужно для того, чтобы была она по-настоящему хорошей. Прекрасно шил он и футбольные мячи.
Но можно с уверенностью сказать, что еще быстрее, чем слава мастерового, шла по Москве и крепла слава Ивана Артемьева как отличного футболиста, неутомимого бойца зеленых полей. Уже в 1913 году он становится основным игроком первой команды при обществе физического воспитания на Красной Пресне, а через год приглашается в команду «Новогиреево», чья слава росла от одного сезона к другому. О команде «Новогиреево» вы уже читали в очерках, посвященных семьям Чесноковых и Канунниковых. В этой команде, ставшей дважды – в 1915 и 1917 годах – чемпионом Москвы, рядом с такими прославленными именами того времени, как С. Бухтев, Н. Троицкий, П. Цыпленков, П. Канунников и многие другие, стояло имя Ивана Артемьева.
В пору зарождения и становления русского футбола об игре и игроках писали удивительно мало, плохо, сухо. Впрочем, и тут не стоит удивляться: ведь спортивная пресса России тоже была тогда в роли новорожденной. Но даже и при этих условиях нам удалось в одряхлевших подшивках газет найти заметки, в которых немало теплых слов адресовано нашему герою.
Вот, например, небольшой отчет о встрече «Новогиреево» – «Кунцево», относящийся к 1915 году. Читаем в нем: «В прошлое воскресенье «Новогиреево» на своем новом, уже хорошо обжитом поле принимало гостей и давнишних соперников – команду «Кунцево». Как и в прошлом году в день открытия новогиреевской площадки, победили хозяева поля, сумевшие заколотить в ворота соперников пять мячей, а получить в свои только два. Игра, несмотря на такой счет, вышла на редкость интересной и быстрой… У новогиреевцев очень сильно провели встречу полузащитники – И. Артемьев, С. Чесноков и Сафронов. Кстати, в этой встрече молодой игрок новогиреевцев Артемьев сумел провести два гола, что было очень тепло встречено публикой». В другой заметке, подводящей итог сезона 1917 года в Москве, читаем: «Для современного полузащитника (хавбека) очень важно уметь вести игру от начала до конца в полную силу, не позволяя усталости овладеть собою. Иначе команде будет нанесен двойной вред: передняя линия лишится твоей поддержки, а кто-то из форвардов соперника получит свободу действий. Конечно, уметь не уставать – большое искусство. Нам кажется, что им особенно хорошо владеет И. Артемьев из «Новогиреева». Это сейчас, несомненно, один из самых сильных в Москве игроков середины поля».
Можно было бы привести еще немало свидетельств, подобных этим, но и без того ясно, что в ту далекую пору имя Ивана Артемьева громко и гордо звучало в спорте.
Конечно, пример брата, его вдохновение, его любовь заразили и остальных. Особенно увлекся футболом Петька – второй по старшинству. Родился он в девятьсот первом, ему уже шел четырнадцатый год. Учился он плохо, все больше тянулся к ремеслу, а особенно охотно гонял мячик. Сначала тряпичный – здесь же, на узеньких булыжных мостовых Пресни, в чахлых, полутемных, зловонных двориках. Потом отыскали пустырь, там закипели настоящие баталии.
Петька не пропускал ни одной игры «настоящих» команд, в которых участвовал старший брат. Носил ему, на правах особо приближенного, чемодан, стоял рядом с игроками, которых другие пацаны считали за счастье хотя бы увидеть.
Все шире раздвигались горизонты Петькиной футбольной жизни. Часто, вырвав свободные часы, шлепал он босиком со своими сверстниками вдоль Москвы-реки до Новодевичьего монастыря – там, в низинке, у Лужников, было облюбовано московской ребятней место, где проходили состязания «на самом высоком уровне» – пресненские мальчишки встречались здесь с Замоскворечьем, со «сборными» командами других районов огромного города. И Петька Артемьев все чаще и чаще включался в состав команд по большинству голосов на «Высшем футбольном ребячьем совете», где в качестве «за» принимался один-единственный довод – умение, мастерство.
Однажды Петя пришел домой радостно-возбужденный, счастливый. Громогласно объявил Ивану Тимофеевичу и всем своим братьям:
– Сегодня меня приняли в детскую команду при обществе физического воспитания.
– Ишь ты, – искренне обрадовался Иван. – А на какое место тебя определили?
– Конечно, на левый край.
– Это почему же «конечно»?
– Ты на левом когда-то был. И я на левом.
– Эстафета, значит, – подвел итог глава семьи. И добавил торжественно: – Ну вот еще одним футболистом пополнилась семья Артемьевых. Что ж, это хорошо!
Через несколько дней Ивана Тимофеевича призвали в армию, и вскоре он в форме брата милосердия уже был на одном из участков русско-германского фронта. Московский мастеровой, человек с Красной Пресни, он вскоре привлек к себе внимание подпольной большевистской организации, вместе с ней готовил в полку бунт, был арестован и ждал военно-полевого суда, когда пришла радостная, захватывающая дух весть: в Петрограде большевики под руководством Ленина свергли Временное правительство.
