Ознакомительная версия.
Истинная таковость (буддхатхата) изначально не имела никаких разделений.
Можно разграничить (вести спор) на обладающих чувствами и не обладающих.
Если ничто не сохраняется,
Если распространится среди обычных живых существ,
Не постижима утонченность духа.
Праведное Чувствование приходит из пестования поступков.
Когда оно умирает, не увидишь его исчезновения.
Когда оно рождается, не узреешь его появления.
Великий Путь к покою[19] (цзи) не имеет внешних проявлений,
А мириады образов не имеют имен.
Если все это использовать вместе и сберегать,
Все вместе это и явится сутью «отсутствия сердца».
Преподобный монах вновь заговорил:
– Если говорить о мудрости-праджне, то праджня отсутствия сердца – самая высшая. Именно поэтому сутра «Вималокирти-нидреша-сутра» говорит: «Из сути отсутствия сердца происходит отсутствие поступков, и целиком можно разгромить все внешние пути[20]». Другая сутра – «Фагуцзин» – «Сутра колоколов Дхармы» – говорит: «Если сумеешь познать, что «отсутствие сердца» достижимо, то Дхармы не достичь, злые дела и подвиги также не достичь, [череда] рождений и смертей, нирвану также не достичь, в результате ничего не достичь. И того, чего нельзя достичь, также нельзя достичь». Об этом есть гатха:
Все заблуждения предыдущих дней происходят от обладания сердцем.
Когда же наступает пробуждение, то сердце отсутствует.
Хотя, повторим, лишь через отсутствие сердца можем постичь [истинное] использование.[21]
Постигая использование, постоянно пребывая в покое, – вот каково это!
Затем добавил:
Отсутствие сердца, отсутствие знания [о его использовании] – это и есть отсутствие использования.
Отсутствие сияния, отсутствие использования – это недеяние.
Все это являет собой истинный мир дхармы (Дхармакаю) Воистину пришедшего (Татхагаты).
И с ним не сравнится бодисаттва, который становится лишь пратьека-буддой.[22]
А значит, говоря об отсутствии сердца, мы подразумеваем сердце, в котором отсутствует всякое помрачение образами внешнего мира (лакшанами).
И вновь ученик спросил:
– А что называем мы Высшим?
– Высшее означает Великое. Означает высокое, поскольку это утонченный принцип предельно высокого. А поэтому и называем его «Высшим». Высшее по своему месту подобно горе Тайшань. В сферах (Небе – тянь) Трех миров[23] также есть люди, которые достигли счастья здорового долголетия, но в конце концов и им придется пройти шесть кругов метаморфоз – всего этого недостаточно для «Высшего». Есть и те, кто находится на десятом этапе просветления (бодхи), и хотя они уже не опираются на жизнь и на смерть, но их утонченный принцип еще не достиг предела, и, конечно же, не является «Высшим». Существуют и те, кто находится на десятом этапе пестования своего сердца и в своих иллюзиях считает, что проник в небытие (у), в их небытии бытие и небытие сменяют друг друга, и не прозрели они срединного Пути, – конечно же, все это не является «Высшим».
Есть и те, кто забыл о срединном Пути, отбросил все три сферы пребывания (бытие, небытие и то, что находится между ними – А. М.) и пребывает в утонченных ощущениях[24] [Будды]. Бодисаттва, хотя и отказался от всех трех сфер пребывания,[25] но не может отрешиться от утонченности [этого состояния]. Увы, и это не является «Высшим».
Но есть и те, кто забыл и об утонченном – это предел Пути Будды. И тогда им уже нечего придерживаться. А поскольку они не придерживаются мыслей, духовный мрак[26] рассеивается, устраняются все ощущения и отражения, и внезапно приходит состояние недеяния – вот это и есть «Высшее». Высшее – это предел принципа, высокое – это то, что не имеет себе равных. А поэтому и говорим: «Высшее – это лишь другое имя для Будды Татхагаты».
Дословно в тексте говорится: «был равно просветлен и во внешнем, и во внутреннем», что, следуя из контекста, здесь переведено как «в буддийских и небуддийских учениях», поскольку большинство чаньских текстов именовали свою школу именно «внутренним учением».
Предисловие Таньлиня несколько противоречит традиционному образу Хуэйкэ, который в момент прихода к Бодхидхарме был не шраманом, т. е. бродячим монахом, но лишь простым дровосеком, и в противоположность тому, что говорится в предисловии, уже не был юношей. Существование Даоюя как второго ученика Бодхидхармы обходится молчанием многими чаньскими хрониками (см. вступительную статью).
Трактат «Записи о передаче светильника», составленный в годы Цзиньдэ» («Цзиньдэ чуандэнлу»), приписывает эту фразу индийскому миссионеру Буддасанте (кит. Фото, V в.) – основателю Шаолиньского монастыря в горах Суншань.
Свободно от имен – «имя» (мин) есть признак сущностного мира. Номинация, или «присвоение имен», есть вторичный акт по отношению к надсущностному миру истинного принципа, который сводим к пустоте. А поэтому «освобождение от имен» понимается как возвращение к сущности всякого явления.
«Внешние обстоятельства» (юань) – цепь определенных событий, которые приводят к формированию кармы.
Учение о «двух истинах» (кит. эр ди, санскр. сатья) является одной из ключевых концепций в буддизме, пришедших из брахманизма. «Две истины» являют собой категории буддийской гносеологии и представляют собой два качественно различных уровня познания: «мирская (словесная) истина» (су ди) и «абсолютная (высшая) истина» (чжэнь ди). В частности, Нагарджуна считал, что наш эмпирический опыт позволяет человеку достичь лишь относительной и временной истины. Эта временная истина, с одной стороны, противостоит истине абсолютной и окончательной, но, с другой стороны, представляет собой необходимую ступень к ней. Наблюдение явлений посредством «двух истин» именуется «срединным видением» (чжун гуань), или «срединным путем» (чжун дао), к чему и призывал чань-буддизм. Первое упоминание о двух типах истины в связи с чаньской практикой можно встретить в трактате «Продолжение жизнеописаний достойных монахов» в разделе, посвященном именно Бодхидхарме. Даосюань, автор трактата, сравнивает два типа истины с двумя крыльями птицы или двумя колесами колесницы.
Подразумевается, что многие деяния, что рассматриваются обычными людьми как заслуги (гун), в действительности лишь обусловлены незнанием или «затемнением сознания» (санскр. каларати). Этот пассаж, вероятно, соотносится со знаменитым диалогом между Бодхидхармой и правителем царства Лян У-ди: «Так велики ли мои заслуги и добродетели?». «Здесь нет ни заслуг, ни добродетелей».
Фраза является реминисценцией известного пассажа из «Лотосовой сутры благого закона».
Эта фраза является практически калькой с известного пассажа из «Дао дэ цзина»: «Тело – это исток величайших страданий» (§ 13).
Вероятно, это цитата из «Вималакирти-нидреша»: «Дхарма не имеет сущности, поскольку она свободна от загрязнений живыми существами. У нее также нет и формы, поскольку она свободна от загрязнения желаниями. Она не имеет и принципа, поскольку свободна от рождений и смертей. Она не имеет и индивидуальности, поскольку нет в ней ни начала, ни конца».
Шесть совершенств (парамита) – господин (дана), дисциплинарные и моральные правила (сила), терпение (ксанти), энергия (вирья), созерцание (дхиана) и мудрость (праджня).
По существу, здесь подчеркивается, что истинные деяния или истинная практика (син) начинается лишь тогда, когда исчерпано всякое действие на материальном или физическом уровне. Таким образом, «пребывание в соответствии с Дхармой» представляет собой высший этап из «четырех типов практики» и начинается лишь тогда, когда разум пребывает в пустоте и не привязан к вещам и самим поступкам.
Тезис об «отсутствии сердца» (у синь) считается одним из ключевых моментов доктрины, создание которой приписывается Бодхидхарме. В ряде случаев он трактуется как «отсутствие индивидуального сердца», что ведет к растворению человека во вселенной и обретению состояния «не-я» (уво). В других же случаях это понимается как отсутствие страстей, заблуждений, дум о собственном «Эго». Важнейший трактат по этому вопросу, также приписываемый Бодхидхарме, именуется «Об отсутствии сердца» («Усинь лунь»).
Возможен другой вариант перевода: «Значит, ты взираешь именно на отсутствие сердца». И далее: «… Значит, ты вслушиваешься в отсутствие сердца… Значит, ты постигаешь отсутствие сердца».
Ознакомительная версия.
