Я родился и вырос в маленьком городке неподалеку от Лондона, работаю в данный момент менеджером и живу с подругой и двумя детьми. Мой отец был потомственным джентльменом и вел собственный бизнес, так что мы с младшей сестрой выросли в прекрасном доме и никогда по-настоящему ни в чем не нуждались. Я вел спокойную жизнь вдали от уличных разборок, сотрясавших одно время наш город, и поскольку в них не участвовал и меня мало кто вообще знал, мог свободно разгуливать где угодно без каких-либо проблем.
Когда мне исполнилось 11, отец и дядя стали время от времени брать меня с собой на матчи “Уотфорда”, нашей местной команды, и я полюбил ее. Однако это случалось не чаще пяти раз в году, а я хотел большего. И вот в одну субботу (мне было уже 14, кажется) я сделал то, что делало большинство мальчишек — самостоятельно отправился на Викарэйдж Роуд, не сказав матери, куда я пошел. Ощущения того дня до сих пор со мной — мысль, что меня могут заметить, и мои родители обо всем узнают, не давала мне покоя, но когда я вернулся домой, никто даже не спросил, где я был.
С тех пор я начал регулярно ходить почти на все домашние матчи; мать была довольна, что я чем-то занят, и только удивлялась иногда, что не видит моих “новых друзей”. После шести или семи матчей я стал узнавать некоторые лица по пути к стадиону, и однажды один парень примерно моего возраста подошел ко мне и спросил, собираюсь ли я на игру. Когда я ответил “да”, он спросил, не хочу ли я пойти вместе с ним и его приятелями — все они жили в моем городе и ходили на матчи каждую неделю. Это было здорово. Теперь уже я был не один, я был частью группы ребят. Я знал их совсем немного, но тем не менее они изменили мою жизнь.
Когда мы пришли на стадион, мы зашли на трибуну, противоположную той, на которой я обычно находился, и я впервые обнаружил себя стоящим неподалеку от приезжих суппортеров. Я никогда не забуду того ощущения, когда я обернулся и увидел около 150 суппортеров “Ньюпорт Каунти”, певших свои гимны. Парни, с которыми я пришел, знали, казалось, всех вокруг, они познакомили меня с некоторыми; все выглядело так, будто я становлюсь частью чего-то. Четырнадцатилетнего паренька этого не могло не привести в восторг. Атмосфера была совершенно иной, чем та, в которой я привык находиться раньше — все пели, кричали, а когда мы забили гол, здесь были не рафинированные аплодисменты, как у моего отца и дяди, здесь был настоящий хаос, и это было здорово!
В перерыве один из парией сказал мне. что они собираются перебраться на трибуну рядом с приезжими фанами вместе с парнями постарше. Он сказал, что это происходит на каждой игре. Ближе к концу матча более старшие парни стали перемещаться один за другим, пока их не собралось достаточно рядом с той частью трибуны, которую они собирались атаковать. Я не верил тому, что услышал, мне все это казалось каким-то далеким. “Зачем это нужно?”, — задавал я себе вопрос. В своей жизни я ни разу не участвовал в драках.
Я вспоминал этот момент много раз, так как он оказался отправной точкой для всей моей последующей жизни. Я часто удивлялся, думая о том. что могло бы случиться со мной, если бы я не пошел на тот матч с ними, но я не хотел выглядеть слабаком и принял приглашение. Все фаны “Ньюпорт Каунти” казались мне огромными; я думаю, любой из них убил бы меня одним ударом, а тут еще остальные наши начали выкрикивать оскорбления в их адрес, и они стали вести себя все более агрессивно Я был близок к тому. чтобы сделать ноги. когда наверху раздались крики, означавшие, что наши парни там принялись за дело. В одну секунду все смешалось; разные люди бежали в разных направлениях. Откуда ни возьмись, появились полисы, и тут я понял, что мы стоим на месте, где минутой раньше находились фаны “Ньюпорта”, в то время как они сами были ниже нас, ближе к угловому флажку. Полисы окружили нас и повели на прежйее место, а остальная толпа аплодировала, как будто мы одержали великую победу. И мы были частью этой победы. Непередаваемое ощущение!
Подобные вещи происходили вновь и вновь на домашних играх. Нас ни разу не погнали, я ни разу не получил чего-либо более серьезного, чем несколько синяков, но на моем первом выезде все обернулось совсем по-другому (это была игра против “Брентфорда” в будний день). У нас всегда были проблемы с ними дома, так что было понятно, чего ожидать и в этот раз, но шанс нельзя было упускать. В те времена в моде были шелковые шарфы, которые мы обматывали вокруг шеи, чтобы показать всем, кто мы; в тот раз мы быстро поняли, что это не такая уж хорошая идея, так как местные изрядно превосходили нас числом. Мы свернули с главной улицы и обнаружили группу наших парней постарше, которые бухали у паба. Мы сразу почувствовали себя гораздо более уверенно и спокойно. Это было уже лучше.
Они были в хорошей форме после порядочного количества пива; разговор вертелся вокруг суппортеров “Брентфорда и прошлых солкновений с ними; потом кто-то сказал, что якобы сюда прибыл моб “Челси” [“Брентфорд”, так же как и “Челси” — клуб из Западного Лондона] на помощь местным. Это были стандартные слухи в те дни, и я в них не очень-то верил. Но когда мы покинули этот паб и направились к центру, мы услышали какой-то шум. Мы обернулись и увидели, что люди с кирпичами и бутылками атакуют паб, и часть наших уже завалена, а остальные бегут. Я услышал заряд “Челси!” и тоже втопил, спасая свою шкуру. Это были уже другие игры. Тут легко не отделаешься, подумал я, и, скажу честно, престремался.
На игре атмосфера сильно отличалась от той, в которой я привык находиться дома, была гораздо более напряженной, но наш моб был даже больше обычного, и на нашей трибуне численный перевес вообще был на нашей стороне. Всю игру мы атаковали их фанов, а в конце игры они сами прыгнули на нас. Одному нашему неплохо досталось кирпичом, так что кровь хлестала ручьем, но когда санитары повели его вдоль поля, он вырвался, добежал до места, где стояли местные, и один прыгнул на них. Когда он вылез оттуда, он прошел— поперек поля и помахал нам рукой. Просто герой!
По окончании игры суппортеры “Брентфорда” с противоположной трибуны высыпали на поле и двинулись по направлению к нам. Кто-то скомандовал, чтобы мы отступали к выходам, делая вид, будто мы уходим. Как только первые суппортеры “Брентфорда” перелезли стену, мы с криком ломанулись вниз на них. Мы смяли их первый ряд, остальные побежали — это клево смотрелось. Когда мы вышли со стадиона, мы были здорово возбуждены. Повернув за угол, мы обнаружили здоровенную толпу местных — это были те, с нашей трибуны, с которыми мы дрались во время игры. Я быстро сорвал шарф и спрятал в штаны, постаравшись спрятаться за машиной. Тут снова раздался массовый вопль, и местные обратились в бегство; мы увидели знакомые лица среди их преследователей. Мы их погнали! Я вытащил шарф и побежал вместе со всеми, не зная, чем все это кончится, и что будет дальше; это была просто чума. В конце концов полисы остановили нас и эскортировали назад к станции метро. Мы были в чужом городе и чувствовали свободу; ощущение собственной силы было непередаваемым — в этот вечер нам все было нипочем. Я был сражен наповал.
Позднее в том же сезоне мы вышли в Кубке на “Вест Хэм”. Нам предстояло играть на Аптон Парк [стадион клуба “Вест Хэм”], и мы знали, что это будет для нас самым большим испытанием. Конечно, мы ждали этого дня, но в глубине души мы понимали, что они не станут тратить времени на нас. Тем не менее все было очень стремно, так как мы сделали ошибку, поехав на метро, запалившись таким образом задолго до прибытия в Восточный Лондон. Дорога в тот день от метро до стадиона стала одним из самых стремных моментов в моей жизни. Из окна одного кафе вдруг высунулся какой-то чел и сказал, что через это окно сегодня они уже выкинули одного фана “Уотфорда”, и что он хотел бы посмотреть на меня после игры, потому что есть еще много окон. По его мнению, нам вообще лучше было бы остаться ночевать на трибуне, чем выходить на улицу после матча.
Во время игры постоянно что-то происходило, но я не покривлю душой, если скажу, что мы все сделали правильно. Мы буквально ощутили, как растет наша репутация, так как мы прибыли в гости к “Вест Хэму” хорошим составом и благополучно убыли к себе,
Мы сфокусировали свое внимание на выездных матчах. Прорывы на поле в Торкуэйе, Сканторпе и Борнмуте; заходы на сектора противника в Нортхэмптоне и Крю, где обрушилась стена и матч был остановлен на 20 минут — все это помогло заработать ту репутацию, которой впоследствии мы могли похвастать. В том сезоне мы вышли в следующий дивизион; это значило, что к нам будут относиться как к новичкам, поэтому мы продолжали ездить и повсюду пытались что-нибудь замутить. Запомнилась победа 2-1 на Олд Траффорд в Кубке Лиги и прогон местных на обратном пути к вокзалу. В Карлайле, куда мы собрали 400 рыл, мы отметились сожжением палатки, в которой продавались программки; также мы выступали против крупных группировок таких клубов, как “Блэкпул”; которые тогда были более чем в силе, и “Плимут”.
