Ксенофобия — такое же позорное явление, как и расизм. Ненависть есть ненависть, проявляется ли она по отношению к нации или к расе. Но, с другой стороны, между ними существуют и различия. Многие наблюдатели пришли к выводу, что события в Марселе оказались гораздо более серьезными, чем казалось на первый взгляд. Некоторые утверждали, что это происки правых экстремистов, построенные на успехе дублинских беспорядков трехлетней давности. Другие усматривали в этом реакцию на планомерное подавление английского патриотизма. Третьи, в том числе и я, склонялись к мысли, что здесь сочетается и то и другое, к тому же все это спровоцировано агрессией местных болельщиков и французской полиции.
Но как бы там ни было, все стороны сходились в том, что на Евро-2000 могут возникнуть реальные проблемы. Однако, несмотря на то что все готовились к лету, неприятные события произошли еще раньше. В январе два игрока «Лидс Юнайтед» Ли Бойер[195] и Джонатан Вудгейт[196] быди обвинены в нападении на пакистанского студента Сарфра-за Наджеиба.
Неудивительно, что газетчики проявили интерес к этой истории, и когда выяснилось, что перед потасовкой кто-то выкрикнул: «Хотите огрести, паки?[197]», прозвучали обвинения в нападении на почве расовой ненависти.
Однако Королевская прокурорская служба (CPS) вскоре поняла, что даже если можно доказать, что кто-то из группы людей выкрикнул это, невозможно будет установить, кто именно. Поэтому, понимая, что дело о нападении на расовой почве вполне может быть провалено в суде, и отдавая отчет, какое значение, политическое и юридическое, будет иметь это поражение, CPS решила смягчить выдвинутые обвинения. По крайней мере, факт нападения можно было доказать.
Невзирая на то что решение было правильным и дело можно было довести до суда, антирасистское лобби пришло в ярость. Оно требовало показательного процесса над Вудгейтом и Бойером, подтверждающего, что игра насквозь пронизана расизмом. Но даже официальное заявление, что оба игрока, участвовавшие в инциденте, не будут рассматриваться в качестве кандидатур в сборную, пока не завершится расследование, не успокоило их.
Не успела стихнуть шумиха вокруг двух этих футболистов, как уже в марте нападающий сборной Англии Эмиль Хески[198] подвергся страшным расистским оскорблениям со стороны болельщиков и даже игроков сборной Югославии. Произошло это во время плей-офф Чемпионата Европы для игроков не старше 21 года, состоявшегося в 2000 году в Барселоне.
И вновь проблема расизма на футболе была выдвинута на передний план, но только на этот раз она имела под собой несколько иную почву. Расизм в данном случае не был английским. ФА и «Выбей» отреагировали на выпад против одного из наших ведущих игроков немедленно, направив жалобу в УЕФА, которая уже давно была обеспокоена распространением расизма в футболе Восточной Европы. УЕФА немедленно вынесла строгое предупреждение Федерации футбола Югославии. Но, как и прежде, наказание не возымело никакого действия. Даже английские СМИ были в ярости, разразившись обвинениями в двойных стандартах.
Споры о происшедшем еще продолжались, когда футбольную общественность потрясла новая трагедия — убийства Криса Лофтуса и Кевина Спейта в Стамбуле 5 апреля 2000 года.
Давно известно, что акты насилия с участием турецких футбольных фанатов являются большой проблемой, и английские болельщики уже не раз страдали от этого. Тем не менее, подобно Италии, Голландии и Германии, Турция всегда избегала санкций международного футбольного сообщества, хотя даже небольшой инцидент с участием англичан вызывал гнев Зеппа Блаттера.[199]
И вот, по иронии судьбы, те же самые фанаты ожидали от ФИФА и УЕФА каких-либо действий — но только снова ничего не произошло. Дальше — еще хуже: в том же году «Галатасарай» победил «Арсенал» в финале Кубка УЕФА, и, когда в центре Копенгагена вспыхнули беспорядки, чуть ли не все обвинили в этом английских болельщиков, хотя, по многим свидетельствам, именно турки начали первыми.
Сказать, что английские футбольные саппортеры испытывали тогда чувство несправедливости, значит не сказать ничего. В то время, когда именно англичане столько сделали, чтобы справиться с расизмом и хулиганством на стадионах, в глазах многих они все еще оставались большой проблемой. В результате все больше и больше людей начинало верить, что отсутствие наказания, вынесенного Югославии и Турции, вкупе с непрекращающейся критикой в адрес нашей игры и наших фанатов, оказывали прежде всего негативное влияние на Англию и англичан, нежели на безопасность мирового футбола в целом.
Ситуация как нельзя лучше подходила для ксенофобов. Кроме того, турецкие фанаты через Интернет озвучили различные угрозы в адрес английских выездных болельщиков. Так что, отправляясь на Евро-2000,[200] британские саппортеры настраивались на худшее. Как мы позже убедились, эти опасения были не напрасными. Прежде всего, из-за предвзятых действий полиции.
Наличествовал, правда, и один позитивный момент — страхи широкомасштабных и скоординированных атак на турецких футбольных болельщиков и членов местной турецкой общины с участием белыийских неонацистов и голландских, немецких и английских хулиганов не оправдались. В самом деле, кроме слухов, что какая-то организация, именующая себя Ашлийской добровольческой группировкой, пыталась учинить беспорядки в Белыии, никаких других серьезных свидетельств расистской активности английских фанатов не было.
Одним из результатов, заслуживающим особого внимания, стало первое обращение английских фанатов, и черных, и белых, и азиатов, к таким организациям, как «Выбьем расизм», «Выбьем» и CRE. Причем не только с вопросом о мерах по защите игроков от расистских выпадов за границей. Их интересовало и то, что делают эти организации, чтобы защитить самих болельщиков. В конце концов, расизм — это расизм, и не важно, какого цвета кожа его жертвы. Увы, серьезного ответа они так не дождались. А кому-то и вовсе показалось забавным, что белые болельщики пожаловались на то, что кого-то подвергали расистским оскорблениям.
Чтобы еще больше усугубить ситуацию, в марте 2001 года вышел окончательный доклад правительственной рабочей комиссии по футбольным беспорядкам. Он не только поддерживал многие рекомендации, сделанные целевой группой Дэвида Меллора, но и пошел дальше, предлагая, например, обязательные обучающие программы по этническому разнообразию для стюардов. Невзирая на то, что количество арестов за расистские лозунги на английских стадионах снизилось всего лишь до 35 в сезоне 1999/2000 года.
Сделанные под руководством лорда Бессама рекомендации к докладу содержали следующее: «Снизить уровень футбольных беспорядков, связанных с болельщиками английских команд, как при проведении клубных матчей, так и сборной страны, дома и за рубежом, средствами иными, чем принятие новых законов. Принять меры по предотвращению беспорядков с участием активных болельщиков и поощрять присутствие на таких матчах большого числа спокойных болельщиков, которые не участвуют в футбольных беспорядках и не могут их провоцировать». Сказать по правде, некоторые предложения, особенно связанные с широкими массами болельщиков, местными этническими общинами и имиджем национальной сборной, были замечательными и давно назревшими. Кроме того, ликвидация клуба болельщиков сборной Англии и замена его новой организацией, которая позволяла лучше контролировать распространение билетов и строже проверять ее потенциальных членов, только приветствовались, как и возрастающая поддержка представительств фанатов на турнирах и заметное снижение беспорядков с участием английских клубов, играющих в Европе.
Однако были определенные аспекты, которые оставляли неприятное послевкусие. Многое из содержащегося в докладе было продиктовано политкорректностью. Это подтверждалось тем, что, при постоянных ссылках на расизм и ксенофобию, ни одна из 53 страниц доклада не содержала ни единого упоминания о патриотизме. На первый взгляд странно, но вполне закономерно, если учесть, что он затрагивал проблемы расизма.
Для многих это был шаг назад. Основная мысль доклада, вызвавшая недовольство болельщиков, заключалась в том, что футбольное хулиганство, расизм и ксенофобия, по сути, одно и то же. А ведь это совсем не так. Связав три понятия вместе, доклад в очередной раз дискредитировал идею английского патриотизма — этой позитивной и неотъемлемой составляющей национального футбола.
Должен признаться, мне, как одному из участников рабочей комиссии, близка именно такая позиция. Я присутствовал на встрече, где широко обсуждались проблемы продвижения «английскости». Одна из них коснулась национального гимна. Насколько помню, прозвучала идея использовать особый английский гимн, вроде «Иерусалима»[201] или «Земли надежды и славы»,[202] что было бы позитивным шагом вперед. Однако в окончательном варианте это даже не упоминалось. И можно лишь гадать почему.
