поражения, ребята были готовы продолжать. При этом никто из сокомандников меня за провал первой игры сезона не осуждал. За исключением одного…
Как-то на перемене ко мне подходит однокашник с параллели Аркаша Ласточкин. Он был новичком второго сезона, играл в нападении и не смог показать ничего толкового в атаке, хотя Катерина Васильевна на него ставила. Я уж думал, что он мне предъявит за провал первой игры, но вместо этого…
— Ты почему не пришёл на вторую? — недовольно спрашивает Аркаша.
— Да смысла не видел. Меня всё равно сначала в защиту, потом в запас убрали. А что?
— Да у нас Кулешов выбыл, нам замена нужна была срочно.
— Ну… — пожал я плечами, — уж простите. А какой счёт в итоге был?
— 10:0. Мы проиграли.
— Ого… — покачал я головой, а в мыслях потешаюсь над этой неудачей, — и какой план дальше?
— Какой? — пожал плечами Аркаша, — дальше тренироваться. Вот ждём звонка.
— Я тоже жду.
— Если что, скажи.
— И ты меня тоже предупреди, вдруг что.
— Договорились.
Ни через неделю, ни через две, ни через месяц Катерина Васильевна не позвонила. Даже в мае тренировки не начались. Она просто исчезла, фактически кинув своих воспитанников на произвол судьбы. В последний раз тренера видел на матче. Даже на улице потом ни разу не столкнулись, хотя город у нас не то, чтобы большой. На том моя спортивная карьера и закончилась, клюшку и щитки со временем продал, осознав, что на этом всё. Да и к тому же девятый класс пошёл, на носу была подготовка к ГИА, так что не до флорбола на пару с поиском новой команды.
Склонный к самокопанию и самобичеванию я никак не мог понять, кто был виноват в этом провале. И пусть описанное и выглядит вроде как однозначно, да и всем известно, что рыба с головы гниёт, но не оставляла мысль, что это не тренер плохой, а просто мы кучка бездарей с клюшками — бегали по полю, да Катерину Васильевну позорили.
Успокоил меня отец:
— Ты же сам видел, как первая игра проходила тогда. Ты гол забил, вы вели. Умеете, когда настроены, голы забивать способны, мимо ворот патологически не пуляете. Да, против вас выступали ребята старше, да и две игры за день — это перебор, всё так. Ваш соперники действительно сильнее, и поражение ваше было предопределено. Но ты же сам говорил, что она не могла определиться, кто и где должен стоять, правила вам не рассказала перед игрой, вместо флорбола не против была, чтобы в футбол играли. Так ведь?
— Ну да. Всё так.
— Ну вот шулупонь у вас, а не тренер была.
— Правда?
— Конечно. А как иначе? Я с ней после второй игры говорил же. Помнишь, что сказал?
— Ты сказал, что какая-то дура бестолковая… — ухмыльнулся я.
Отец улыбнулся в ответ.
— Вот видишь? Я тогда прав был.
Слова отца успокоили, конечно, но не прямо чтобы убедили. Всё-таки склонность к самобичеванию никуда не делась. Нужно было на практике увидеть, что всё было именно так, как говорил отец. И возможность эта у меня появилась.
Новый десятый класс встретили новым коллективом. Ребята там все были спортивные и новым дисциплинам не чуждые. До этого целый месяц играли в воллейбол, изрядно всем надоевший. Всё-таки, как ни крути, игра не для всех. Не для меня так уж точно. Я ещё в восьмом, девятом классе играл в пионербол, уже тогда всю эту тему возненавидел до тошноты. А тут ещё в воллейболе и мяч поймать нельзя, да и отбивать ладошкой все пальцы в труху. Неудобно, короче. И глупо. И вообще дичь.
Так я однажды и предложил, увидев в кладовке клюшки для флорбола, поиграть в него, и сразу же на свою идею нашёл отклик. Среди первых отозвался Илья Москвин. Сам он играл в футбол, потому любил динамичные виды спорта, где надо активно топать ножками, а не ждать, пока до тебя долетит мячик, чтобы отбить его. Собственно, вместе с ним мы и уговорили остальных поиграть с нами.
Академический час в Заполярье идёт не сорок пять, а сорок минут. В дни полярной ночи урок вообще сокращается до тридцати пяти, а то и до тридцати минут в зависимости от того, сколь сильные морозы ударят в январе и феврале. Посему времени поиграть после окончания разминки и споров о том, во что зарубиться, у нас было меньше половины урока. Не теряя ни минуты, мы разделились на команды и принялись играть.
И о, Боже! Как же это было классно вновь взять клюшку и погонять мячик по залу! Только схватился, и, казалось, Гэндальф после долгого сна из-за колдовства Сарумана позволил мне прикоснуться к мечу, чтобы мышцы вновь обрели силу. И тут понеслось.
Игра выдалась динамичная. Я уже давно так не бегал. Илья вообще взмок, пока пытался атаковать ворота. И устали мы после игры просто невероятно. Но тогда именно наш дуэт на поле затащил весь период. Весьма точные передачи, Илюхина скорость и моя меткость не оставили соперникам даже шанса. Первый гол за Москвиным, потом второй с дальней дистанции забиваю я. Во время контратаки же передаю пас через всё поле прямо Илье, и тот оформляет дубль. Итоговый счёт 3:1.
После матча мы оживлённо обсуждаем игру на перемене. У всех эмоции максимально позитивные, у меня же восторг: впервые за несколько лет после предательства тренера, наконец-то, смог погонять мячик по полю, вновь почувствовал себя тем самым парнем, забившим третий гол в первой игре на глазах у ревущей арены. Что ещё может быть лучше? Только слова Ильи:
— А ты хорошо в флорбол играешь…
Конечно, он не был профессиональным игроком в этом виде спорта, а только футболистом. Он не знал всех его тонкостей и особенностей, отличающих от остальных видов игр. Но он в спорте намного дольше меня, многочисленные соревнования выигрывал, понимает, как отличить хорошего игрока от плохого. И если он оценил меня по достоинству, то это значит только одно… Прав оказался отец: Катерина Васильевна была плохим тренером.
