– Вы лучшие из тех, кого мы могли отобрать среди любителей. Так считают наши селекционеры. Я еще не имею о вас собственного мнения, но, надеюсь, в ближайшую неделю, десять дней оно у меня сложится. Пока что все вы приглашены к нам как перспективные хоккеисты. Вот, пожалуй, и все, что есть у вас общего. Если не считать того, что вы приехали из разных концов страны, из разных команд, от разных тренеров и каждый из вас играет по-своему.
Уорес посмотрел на ребят. Билл знал из спортивной прессы, что Уорес сам никогда не был игроком Национальной Хоккейной Лиги. Но если это и являлось недостатком в некотором отношении, он более чем преодолел его. Голос тренера звучал уверенно. Уорес ничего не обещал окружившим его хоккеистам, кроме тяжелой работы и возможной неудачи, но тот подъем духа, который ощутил Билл, слушая его, был ни с чем не сравним.
Тем временем Уорес продолжал:
– И вот еще что скажу вам, молодые люди. Мы не рассчитываем на то, что многие из вас попадут в команду «Листьев». Но бывает, что мы ошибаемся. Иногда появляется в лагере парень и показывает себя так хорошо, что мы попросту не можем отправить его восвояси. В таких случаях мы оставляем его, чтобы посмотреть, как он покажет себя в товарищеских играх с другими командами НХЛ. Случается, что кто-нибудь из них остается у нас надолго. Для таких у нас всегда найдется место.
Уорес умолк, о чем-то задумавшись, но затем снова продолжал:
– А пока что наша задача – за короткий срок научить новичков играть в наш хоккей, хоккей «Кленовых листьев». И даже когда вы уедете в юниорские или другие команды, куда бы то ни было, я хочу, чтобы вы не были этим обескуражены. Вы должны играть в тот хоккей, которому мы вас обучили, повышать свое мастерство, чтобы, вернувшись сюда на будущий год, попасть в команду «Листьев».
Группа спортивных журналистов стояла на трибуне, время от времени занося что-то в свои блокноты.
Билл ждал, что еще скажет тренер, но все вдруг кончилось.
– А теперь побегайте еще, – сказал, покидая лед, Уорес, – разомнитесь. Если кто-нибудь нуждается в замене спортивной формы, обратитесь к тренеру, прикрепленному к вашей раздевалке. Отберите себе клюшки и напишите на них фамилию. Завтра утром начнется нормальная работа лагеря. Вечером в холле, у лифта, будут вывешены два списка: первая смена выходит на лед в восемь утра,
вторая – в девять сорок пять.
Раздалось несколько боевых кличей, и бег на коньках продолжался. Билл влился в общий поток, желая, чтобы завтрашнее утро наступило скорее.
Вечером Бэтт и Гивенс пошли в кино и приглашали с собой Билла, но он решил заняться письмами домой и друзьям. На третьем этаже стояла тишина. Все куда-то разошлись.
«Дорогая мама, дорогой отец», – вывел он на листе бумаги и уставился в окно. Что им написать? Что Гивенс хотел обкорнать носки, а Бэтт приехал без коньков… Но разве это будет им интересно и понятно?… Придется все им разъяснить. Билл улыбнулся, вспомнив о Гарте Гивенсе, и принялся описывать, как он доехал, как устроился в гостинице, написал про медосмотр, про знаменитых игроков, которых здесь встретил…
Исписав шесть страниц, он спустился вниз. Памела Мур сидела за конторкой. Увидев Билла с письмом в руке, она улыбнулась и выдвинула ящик стола.
– Сколько вам конвертов и марок? – спросила она. – Вы первый, кто пришел отправить письмо. Администратор велел мне запасти побольше марок, сказал, что все новички в первый же вечер будут писать домой письма.
Билл купил на несколько долларов марок. Наклеивая одну из них на конверт, он заметил:
– Вы сегодня долго на службе.
– Зато у меня вторая половина дня почти всегда свободна, – отозвалась девушка. У нее были карие глаза, красивые, ровные белые зубы, правильные черты лица. Билла словно обожгло то, как она похожа на своего брата – за исключением доброжелательного выражения лица, в котором и состояла вся разница.
– Я видела, как вы работали сегодня на катке, – сказала она, улыбнувшись.
– На катке? – удивленно переспросил Билл и рассмеялся. – Мы не слишком уж трудились сегодня. Надеюсь что впредь будем больше.
– Я всегда хожу на каток в свободное время.
Она казалась дружелюбно настроенной, и Билл набрался храбрости.
– Вы здешняя? – спросил он и тут же смутился. – Я имею в виду, то есть, что ваш брат играл тут в прошлом году…
– Я приезжала на несколько матчей в ноябре прошлого года, – ответила она. – И город мне понравился. Увидела объявление о найме на работу – и осталась! – Она умолкла, задумавшись, и тихо сказала: – Надеялась, что могу повлиять на Бенни… Но он не прислушивается к моим словам…
В это время зазвонил телефон, и разговор пришлось прервать.
Билл опустил письмо в почтовый ящик и направился к лифту, когда один из селекционеров НХЛ, проходя мимо, громко сказал:
– Ты слишком молод, парень, чтобы ухаживать за самой красивой девушкой в городе!
Билл покраснел. Это было сказано нарочито громко, чтобы услышала Памела.
– Спасибо за комплимент, и советую вам окатиться холодной водой! – громко отозвалась она, рассмеявшись.
Спустя много лет Билл часто задумывался о странностях судьбы, которая свела его с Муром, и к чему это привело впоследствии. Если бы его не было в номере гостиницы, когда я приехал?… Если бы не те первые минуты знакомства, могли бы мы так серьезно поссориться? Но даже если бы не было той встречи, сделались бы наши отношения столь сложными?…
В первые дни он почти не вспоминал о Муре, разве что о его сестре. Ему было радостно, что есть человек, с которым приятно перемолвиться словечком. Проходя мимо администраторской конторки, если дежурила Памела, он всегда останавливался, чтобы поболтать с ней минуту-другую.
Однажды, когда он возвращался с тренировки, она шутливо спросила:
– Как долго вы рассчитываете оставаться на сборах?
– Надеюсь уехать отсюда вместе со всеми игроками «Листьев», – отозвался Билл, придав своему лицу непроницаемое выражение. Но он не смог долго выдержать серьезной мины и расхохотался.
– Почему вы смеетесь? – удивленно произнесла девушка.
Билл хотел было поведать ей слова ее брата, что будет счастливчиком, если уедет отсюда целым и невредимым, но сдержался и серьезно произнес:
– Я сам беспокоюсь об этом…
– О чем именно? Останетесь ли?
– Если бы это зависело только от меня.
Биллу казалось, что в первые дни пребывания в тренировочном лагере «Кленовых листьев» он не произвел хорошего впечатления на тренеров. Он знал, что кое-кого из ребят отчислят уже в конце первой недели. Окажется ли он среди них? Уедет в Виннипег, и никто даже не заметит его отсутствия. При этой мысли он позабыл о присутствии Памелы, которая в это время обернулась к коммутаторному щитку. Когда несколько секунд спустя она освободилась, он уже отходил от конторки. Памела увидела, что лицо его стало серьезным, и подумала, что и ее брат бывает таким же, когда задумывается о своем будущем, словно его охватывает отчаяние. Но в последнее время Бенни почти не выходил из этого состояния, и это ее очень тревожило. Памела пыталась рассказывать Бенни, что о нем говорят, что, если бы при его способностях он больше работал над собой и умерил свой нрав, ему бы не о чем было беспокоиться.
Билл вышел из гостиницы и зашагал, сам не зная куда, греясь в лучах осеннего солнца, когда вдруг опомнился, что даже не попрощался с девушкой.
Он встречался с Муром на ранних тренировках, и то лишь потому, что оба играли в защите и иногда попадали в одну группу.
Первая тренировочная игра была назначена на третий день. Оба, Спунский и Мур, вышли в первую смену, в 8 часов утра. В раздевалку вошел Дейел, принеся стопку белых маек, и по списку принялся раздавать их хоккеистам, чтобы игроки разных команд отличались друг от друга.
Выходя на лед, Билл взял одну из своих клюшек. На стойке их было такое количество, которое он никогда сразу и не видел. У игроков «Листьев» на клюшках стояли их номера. Отто Тихэйн и Билл в первый же день выбрали клюшки себе по руке. Тихэйн лишь начертил на них цифру «4».
А Билл печатными буквами вывел свою фамилию на каждой из отобранных им клюшек. Еще на первой тренировке Дейел велел всем как следует обмотать клюки клюшек изоляционной лентой: «Приготовьте себе две или три клюшки и держите их на стойке. Если во время игры клюшка сломается, вам не придется тратить время, чтобы приготовить другую».
Обычно Билл обматывал клюшку тонким слоем ленты, но, глядя, как это делает Тихэйн, понял, что так нельзя. Тихэйн очень плотно, в несколько рядов, наматывал ленту.
– Защитник должен потуже обматывать клюшки, чем другие игроки, – объяснил он. – На его долю выпадает самая трудная работа, и, если при отборе шайбы у противника клюшка сломается, может случиться беда.
