В почти чёрных от густоты рощах пальм и каких-то экзотических деревьев из невидимых трубок, укреплённых вдоль стволов, сеет мелкий дождь, журчит вода по каменистым ложам ручьёв, на широких лужайках сверкают роскошные цветники. Широкие аллеи пролегли через сад. Здесь одно из любимых мест отдыха жителей Мельбурна.
В Мельбурне мало достопримечательностей: городу немногим больше 120 лет.
Но об одной хочется рассказать. На холме, там, где Турак-роуд, один из самых богатых районов города, сходится с Южным Мельбурном, одним из его беднейших районов, высится огромный мавзолей. Это высокое здание с куполом — памятник австралийским солдатам, павшим в мировой войне.
Внутри под куполом каменная плита с надписью: «Надо иметь к людям любовь, но не ненависть». Один раз в год лучи солнца, проходя через стеклянный купол, падают точно на каменную плиту. Это бывает 11 ноября, в день поминовения погибших. Вокруг центрального зала идут коридоры. В ящиках под стеклом лежат 42 книги, где записаны имена павших. Каждый день переворачивается очередная страница книг. Этот замечательный памятник напоминает о погибших и предостерегает против новых жертв.
В районе Турак-роуд уже не одноэтажные деревянные домики. В густых больших садах и парках за каменными и чугунными оградами утопают двух-трёхэтажные роскошные виллы. Здесь можно встретить и машины последних марок, и нянь с элегантно одетыми детьми. Здесь тишина, покой.
Машина, на которой мы ехали, остановилась. Один австралиец и его жена, любезно показывавшие нам город, спросили:
— Как вы думаете, кто живёт здесь?
Мы посмотрели на большой незастроенный, покрытый травой участок.
— Никто, — отвечали мы.
— Нет, здесь живут, — объяснили нам наши спутники. — Здесь живёт лошадь. Да, да, лошадь. Девять лет назад её хозяин, богатый человек, скончался. Он завещал этот участок своей лошади. И вот теперь она живёт здесь, знаете ли, такая тучная старая лошадь. При ней состоят два конюха, на лето её увозят на дачу. Вот так.
Машина тронулась дальше.
— Между прочим, — продолжал наш спутник своё объяснение, — участок, который вы видели (как и все в этом районе), очень дорогой.
Нам вспомнился этот разговор, когда другая австралийская семья показывала нам другой, бедный район города. Здесь громоздились тёмные дома, с ржавыми крышами, с поломанными на лестницах перилами, без дворов, без газонов, без палисадников.
На этот раз нашими спутниками были люди со скромным достатком — муж и жена. Рози и Пано женаты три года. Они купили очень скромный домик, не такой, как в районе Турак. Каждую неделю они выплачивают за него очередной взнос: дом куплен в рассрочку. Но если почему-либо Пано потеряет работу, то придётся распроститься не только с домиком, но и с большей частью суммы, уже внесённой за него.
…Свенсон-стрит, Бёрке-стрит — центр Мельбурна. Унеслись к серым набухшим небесам бесконечные этажи монументального банка, слепят глаза пёстрые витрины «Майера». Одетые в розовые (чтоб быть заметней) халаты переводчицы любезно встречают гостей у дверей магазина.
Вот вдоль всего фасада одного из огромных магазинов на десятиметровую высоту вознеслось сложное сооружение. Тропический лес, залив, парусное судно входит в него, аборигены машут ветвями.
А впереди из дерева и папье-маше установлена колоссальная фигура Джона Бэтмена — основателя Мельбурна. Задумчиво покуривает он, глядя на девственный лес из-под полей широкополой шляпы. Он поворачивает голову, и вдруг… лес исчезает, а вместо него возникает современный Мельбурн. Проходит минута, ровно столько, сколько нужно, чтобы толпящиеся внизу туристы и «олимпийские гости», как называли здесь членов спортивных делегаций, щёлкнули фотоаппаратами, и Бэтмен опять поворачивает голову, а цивилизованный Мельбурн опять исчезает, уступая место пальмовым рощам и диким зарослям.
А вот ещё одно сооружение. На фоне древнегреческих развалин горит ярким пламенем матерчатый олимпийский огонь. Горячо полыхают языки «пламени», раздуваемые невидимым вентилятором, а внизу всё щёлкают аппараты туристов.
Вот между зданиями взметнулись на огромную высоту фигурки бегунов — их видно в конце улицы. И снова щёлкают аппараты.
А над городом раскачивается под ветром, шевелит лапами, вертит носом и машет хвостом многометровый кенгуру — воздушный шар — реклама фирмы «Аспро». Что производит фирма «Аспро», осталось для нас тайной — видимо, лекарства, но мы видели и карандаши, и линейки, и ещё какие-то вещи, и все они были изготовлены фирмой «Аспро», чей гигантский кенгуру царил над городом.
Но ещё выше, чем кенгуру в небе, маленький самолёт, он сердито и настойчиво вычерчивал с утра до вечера пять олимпийских колец. Ветер разносил кольца, смеясь над самолётиком, разрывал их, отнимал куски, но самолётик, сердито ворча, продолжал свой сизифов труд.
В эти дни в Мельбурне трудно было найти такой дом, где бы не красовалась эмблема олимпийских игр. Кольца вытеснили даже кенгуру и древесного сумчатого медвежонка-ленивца (коалу), традиционные символы Австралийского континента.
Изображения олимпийских колец и факела с олимпийским огнём были повсюду: на купальных костюмах и грузовых автомашинах, на винных бутылках и на коробочках с лекарствами, на галстуках, сумках и на полотенцах, губках, штопорах, ложках и вилках. Они красовались на строгих мужских шляпах и прозрачных женских кофточках. Да и сами эти кофточки изменили свой облик — были, например, в форме греческих туник. Такая кофточка закреплялась пряжкой… с изображением тех же колец. Модницы носили шляпы, на которых развевались лёгкие цветные перья, нечто вроде олимпийского огня.
На многих домах были вывешены национальные флаги всех стран, участвующих в играх, и олимпийские флаги. Некоторые здания, например Центрального почтамта, где помещался Оргкомитет игр, или газеты «Сан-Гералд», были не видны за густой шелестящей на ветру, переливающейся красками массой полотнищ.
На многих домах и между ними висели приветственные лозунги, а ученики одной из школ, расположенных рядом с Олимпийской деревней, выложили своё приветствие огромными буквами на английском, русском, французском и других языках. К Олимпиаде дома были специально покрашены. Был произведён «олимпийский ремонт» в здании парламента штата Виктория.
Надо отдать справедливость мельбурнцам: они много сделали, чтобы гостеприимно встретить олимпийцев.
Морис Натан, «один из самых крупных дельцов Мельбурна и выдающийся гражданин», как писала одна газета, был назначен председателем специального комитета, которому поручалось украшение города, на что было отпущено 30 тысяч фунтов.
При подготовке к Олимпиаде выяснилось, что 550 отелей города едва смогут вместить лишь официальных лиц и представителей прессы. Обратились к частным лицам. И вскоре в распоряжение комитета были представлены помещения на 12 тысяч мест. Как писал официальный бюллетень Оргкомитета, «члены многих организаций примут у себя членов аналогичных зарубежных организаций. То же относится и к многим деловым людям, которые пригласят к себе своих коллег. Таким образом, олимпийский год даст им возможность совместить игры с делами».
Чтобы удобнее было принимать приезжающих, приплывающих, прилетающих пассажиров, портовые власти ассигновали 250 тысяч фунтов на модернизацию причалов, министерство авиации — около 190 тысяч фунтов для увеличения и переоборудования мельбурнского аэропорта. Готовилась к Играм и полиция. Тысячи полицейских контролировали границы штата Виктория, чтобы не допустить воров и аферистов.
Работа, которую провели австралийцы, не имеющие опыта в организации крупных международных соревнований, была оценена весьма высоко.
Надо сказать, что после того, как Австралии было предоставлено право проведения XVI Олимпийских игр, там долгое время радостно отмечалось это событие! Однако начало подготовительных работ долго затягивалось. В конце концов, европейская пресса забила тревогу, начались запросы. Президент Международного олимпийского комитета Э. Брэндедж специально выезжал в Австралию.
И вот за оставшиеся до Игр два года была проделана громадная работа: выстроены или переоборудованы спортивные сооружения, построена Олимпийская деревня.
Основное спортивное сооружение — Главный стадион, называемый Крикет-граунд, — крупнейший в стране. После переоборудования, постройки новой специальной трибуны он стал вмещать 104 тысячи человек. Были реконструированы дорожка и секторы, обновлён газон и т.д.
Западный стадион, где должны были соревноваться боксёры и гимнасты, был заново выстроен на месте старого сарая, сгоревшего в 1955 г. Пожар произошёл весьма своевременно, но мало ли какие бывают случайности!
Великолепен Олимпийский бассейн, построенный рядом с Главным стадионом в Олимпийском парке! Лёгкий, изящный, с прозрачными стенами и крышей, он вмещает около 6 тысяч зрителей.
