Обращу ваше внимание только на слово выросшей.
Идеей беспрерывного роста новой, советской России был проникнут весь общественный быт. О «ростках нового» постоянно говорил и писал Ленин. Газеты заклинали: «Выросла пролетарская литература, вырос и пролетарский писатель», «В СССР не только русские, но ни одна национальность… не думает останавливаться в своем росте … в росте не в западного европейца, а в человека будущего коммунистического общества». Излюбленные заголовки газетных статей - «За дальнейший рост советской литературы».
«Расти» было непременной обязанностью всех и каждого. Уже в 1950-е - 60-е годы «оттепели» - поэт А. Твардовский высмеивал это слово в поэме «Теркин на том свете», рисуя некоего деда, который «Близ восьмидесяти лет / он не рос уже нисколько, / Укорачивался дед».
Таких советизмов в романе Булгакова немало - вредитель, вылазка, маскирующийся, массы, протащить, разоблачить и т. п., и со всеми с ними идет тонкая стилевая игра: Булгаков, в отличие от большинства, не принимает советского языка.
6
Этот роман - и о любви.
«Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!
За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!»
Вполне в соответствии с названием в романе вы встретитесь с историей потрясающей любви Мастера и его Маргариты, начавшейся внезапно. О ней Мастер рассказывает Ивану Бездомному - в психиатрической клинике, где оба они, прежде незнакомые, оказались из-за Понтия Пилата.
«Она повернула с Тверской в переулок и тут обернулась. Ну, Тверскую вы знаете? По Тверской шли тысячи людей, но я вам ручаюсь, что увидела она меня одного и поглядела не то что тревожно, а даже как будто болезненно. И меня поразила не столько ее красота, сколько необыкновенное, никем не виданное одиночество в глазах!»
Тут-то все и произошло.
«Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих. Так поражает молния, так поражает финский нож!»
Словом - читайте роман. Ведь он удивительным образом остается, по всем опросам, любимой книгой людей от 12 до 17 лет.
1
Примерно триста пятьдесят лет тому назад, в сентябре 1659 года люди плыли на корабле, нагруженном товаром. И как только они пересекли экватор, налетел ураган - и бушевал в течение двенадцати дней.
Наконец корабль бросило на мель. Надо было спешно покидать его, потому что в любой момент корабль могло расколоть надвое. Ничего не оставалось, как спуститься в единственную уцелевшую шлюпку - и отдаться на волю бушующих волн.
И все одиннадцать человек оказались в ловушке. Их вот-вот должна была захлестнуть огромная волна. «Мы гребли к берегу с отчаянием в сердце, как люди, которых ведут на казнь. Мы все понимали, что едва только шлюпка подойдет ближе к земле, прибой тотчас же разнесет ее в щепки».
Бывают положения, из которых действительно нет хорошего выхода (хотя вообще-то его надо искать до последнего).
«Вдруг разъяренный вал, высокий, как гора, набежал с кормы на нашу шлюпку. Это был последний, смертельный удар. Наша шлюпка перевернулась. В тот же миг мы очутились под водой. Буря в одну секунду раскидала нас в разные стороны.
…Я очень хорошо плаваю, но у меня не было сил сразу вынырнуть из этой пучины, чтобы перевести дыхание, и я чуть не задохся. Волна подхватила меня, протащила по направлению к земле, разбилась и отхлынула прочь, оставив меня полумертвым, так как я наглотался воды». Много раз волна накрывала его и тащила назад прежде, чем ему удалось выкарабкаться на сушу.
Сначала он бегал и прыгал и даже пел и плясал от радости. А потом до него дошло, что его одежда промокла насквозь, а переодеться не во что, что у него нет ни пищи, ни пресной воды - и никакого оружия, чтобы обороняться от диких зверей.
«Вообще при мне не оказалось ничего, кроме ножа, трубки да жестянки с табаком.
Это привело меня в такое отчаяние, что я стал бегать по берегу взад и вперед, как безумный».
Он ждал, что ночью его растерзают хищные звери - ведь они выходят на охоту по ночам. Решил взобраться на большое ветвистое дерево - и спать на нем.
«Спал я сладко, как не многим спалось бы на такой неудобной постели, и вряд ли кто-либо после такого ночлега просыпался таким свежим и бодрым».
Так началась долгая и необычайно деятельная жизнь на необитаемом острове того, кого английский писатель начала XVIII века Даниэль Дефо изобразил в романе под длинным названием:
«Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка, прожившего двадцать восемь лет в полном одиночестве на необитаемом острове, у берегов Америки, близ устья великой реки Ориноко, куда он был выброшен кораблекрушением, во время которого весь экипаж корабля погиб, с изложением его неожиданного освобождения пиратами. Написано им самим».
В те времена, когда Дефо писал эту свою книгу, читатели не признавали никакого вымысла. Серьезные, трудолюбивые люди, они полюбили мемуары, достоверное, обстоятельное изложение реальных событий. И история злоключений и поразительных успехов Робинзона Крузо описана так, что в реальности излагаемого совершенно невозможно усомниться.
Писателю было почти 60 лет, когда вышла эта книга. Он никак не ожидал такого большого успеха, который выпал на ее долю.
На долгие времена герой Дефо стал примером человека, не впавшего в уныние - когда все решительно его к этому располагало, не согнувшегося перед тяжелейшими обстоятельствами, а превозмогшего их.
Поговорка «Терпение и труд все перетрут» могла бы быть одним из эпиграфов к его книге.
2
В отрочестве все - и девочки, и мальчики, - размышляют над тем, что же такое - настоящий мужчина? Кого и за что можно так назвать?
Если кому-то кажется, что настоящий мужчина - тот, у кого много или очень много денег, - это ошибка. Потому что любые деньги можно отнять - тем или иным способом.
Некоторые думают, что это - тот, кого все боятся. И опять невпопад - всегда найдется кто-то, кто его не испугается. И вообще это малоприятный тип - такой, кого все боятся. Все уважают - это можно понять.
Я бы сказала, что настоящий мужчина - это тот, с кем не страшно оказаться на необитаемом острове.
Про которого точно знаешь - он сумеет там выстроить для тебя дом. А если не хватит материала на стены - он будет держать крышу над твоей головой руками.
3
Все матросы и пассажиры погибли, а корабль уцелел. Прилив снял его с мели и пригнал довольно близко к берегу. Робинзон сплавал на корабль и понял, что оттуда есть что перевезти на берег. Связав запасные мачты канатом, он соорудил плот и стал перевозить на берег припасы. Большой удачей стало то, что, выброшенный на остров в чем был, Робинзон нашел на корабле ящик корабельного плотника. «Это была для меня поистине драгоценная находка, которой я не отдал бы в то время за целый корабль, наполненный золотом». Все относительно, мои юные друзья!
В течение последующих лет Робинзон выстроил себе хижину, выдолбил пирогу, приручил диких коз, сеял злаки, собирал урожай, молол зерно и пек хлеб. И не видел много лет ни одного человека.
Описание того, как он обживал остров и в одиночку, своими руками устраивал себе жизнь все лучше и лучше - это и есть самое интересное в этой книге. Она показывает наглядно - человек может все, если не теряет присутствия духа.
Из шкур убитых им зверей Робинзон сшил себе куртку, штаны и меховую шапку и выглядел в этом наряде очень экзотично, а впоследствии кое для кого - и устрашающе. Однажды на лодке его чуть не унесло в океан. И когда он вновь наконец оказался на твердой земле своего острова - радовался, что снова увидит свои поля, свои рощи, своего верного пса и своих коз! Повалился около своего домика в тени и заснул. «Но каково было мое изумление, когда меня разбудил чей-то голос. Да это был голос человека! Здесь, на острове, был человек, и он громко кричал среди ночи:
- Робин, Робин, Робин Крузо! Бедный Робин Крузо! Куда ты попал, Робин Крузо? Куда ты попал?»
Только представьте себе состояние того, кто много лет не слышал человеческого голоса!
«Первым моим чувством был страшный испуг. Я вскочил, дико озираясь кругом, и вдруг, подняв голову, увидел на ограде своего попугая.
Конечно, я сейчас же догадался, что он-то и выкрикивал эти слова: таким же точно жалобным голосом я часто говорил ему эту самую фразу, и он отлично ее затвердил. Сядет бывало мне на палец, приблизит клюв к самому моему лицу и причитает уныло: «Бедный Робин Крузо! Где ты был и куда ты попал?»
Но даже убедившись, что это был попугай, и понимая, что, кроме попугая, некому тут и быть, я еще долго не мог успокоиться».
