Ознакомительная версия.
Жозефина Бейкер, родившаяся в Сент-Луисе, в штате Миссури, приняла не только французское гражданство, но душу и сердце этой страны: во время Второй мировой войны она была участницей Сопротивления.
Она была одной из великих парижских танцовщиц, выступая со своими ревю в кабаре Folies Bergères, ради которых «весь Париж» готов был обречь себя на вечные муки.
© Bettmann/CORBIS
Крутя бедрами с тем же совершенством, с каким работала своими незаурядными мозгами, она добилась феноменального успеха благодаря своей песенке «J’ai deux amours… mon pays et Paris» (у меня две любви… моя родина и Париж).
РОМИ ШНАЙДЕР© Sunset Boulevard/Corbis
Актриса, сыгравшая в фильме Эрнста Маришки «Сисси. Трудные годы императрицы», открывает для себя в Париже беззаботность, нонконформизм и бессонные ночи. Уроженка Вены моментально вызвала обожание французов, восхищавшихся ее обаянием, любезностью и хрупкостью. Скоро она становится для всех парижанок образом женственности.
ДЖЕЙН БИРКИН© Photo by GAB Archive/Redferns/Getty Images
Джейн Биркин, английская певица и актриса, стала парижанкой из парижанок. В 1960 г. вместе с Сержем Генсбуром она исполняет незабываемую песню «Je t’aime, moi non plus» (Я люблю тебя, как себя) и снимается во многих кинокартинах, в том числе в фильме Антониони «Фотоувеличение» и фильме Роже Вадима «Дон Жуан-73», с Брижит Бардо. Все французы млеют от ее английского акцента, и отныне она становится частью их национального достояния. Ее дочери поддерживают традицию и не перестают преподносить парижанам уроки стиля: потертые джинсы, плащ, кроссовки.
Первое свидание в «Café de Flore»
Она берет в руки меню. Каждый раз у нее возникает одна и та же мысль: это не ресторанное меню, а географическая карта. Словно следуя только ей известным, путаным, сложным маршрутом, она пробирается сквозь джунгли своих гастрономических неврозов. Между тем, она знает, что лучше идти своим путем, не дергаясь, не переставая улыбаться и, главное, не производя впечатления человека, задающего слишком много вопросов.
Копченая лососина.
Нет, это плохой выбор. Она съест все блины со сметаной, лососина – это только предлог. Чревоугодие может привести к лишним килограммам на бедрах, а она должна следить за собой.
Сидящий напротив нее мужчина, отдает ли он себе отчет в том, как сложно быть женщиной в этом городе? Вероятно, нет. У нее нет желания слишком быстро судить о нем. Она продолжает путешествовать по столбцам первых блюд, по завоеванной территории.
© Caroline de Maigret
Models: Anne Berest and Bastien Bernini
Салат из свежей зеленой фасоли.
Сложность первого свидания в том, что мельчайший жест приобретает особый смысл. Он смотрит на нее так, как будто снимает фильм, навсегда запоминая ее движения, то, как она потеряла телефон в свой большой сумке, как она вся сама потерялась в этой сумке, пытаясь прочитать сообщение, которое не может прослушать в его присутствии. Он продолжает изучать ее. Беспорядочная, чуть нервная, навязчиво общительная. Может быть, он почувствовал, как трудно ей выбрать блюдо. Но ей не хочется, чтобы он сразу же разгадал, какую молчаливую битву ведет она сама с собой. Позднее, когда-нибудь, он обнаружит, что она взвешивается каждое утро; но сейчас он должен думать, что ее фигура – просто подарок природы. Значит, стоит выбрать вкусное блюдо, предложить ему избитый образ беззаботной девчонки, подразумевающий, что точно так же она относится ко всем радостям жизни.
Конфи из утки.
Ее чуть нервный палец спускается на несколько строчек ниже по этой проклятой карте. Она не находит достойного выхода и злится на себя. Потому что они сидят на террасе, время идет, ее задевают прохожие, к ней приближается официант, и она понимает, что нужно быстрее закончить. И тогда она принимает решение посмотреть в лицо опасности, совершив мужественный поступок. Она выберет оригинальное блюдо.
«Гренки по-валлийски», – произносит она.
Это авантюра, и она с гордостью заявляет об этом. Она явно отличается от других девушек. Она, как трофей, не скрываясь, выкладывает на стол свою отвагу. Она произносит название блюда с такой непринужденностью, словно делала это уже тысячу раз. Она надеется, что официант не поймает ее на акценте, выдающем эту маленькую мизансцену. Мужчина, сидящий напротив, бросает на нее удивленный взгляд. Она наслаждается произведенным эффектом.
Естественно, она не знает, что же она только что заказала. В меню мелкими буквами написано: «Блюдо на основе сыра чеддер, пива и тоста». Она улыбается про себя: несъедобное. Но ей наплевать, она заговорит его так, чтобы он не заметил, что она не притронулась к своей тарелке. Тогда официант поворачивается к мужчине.
Он говорит: «То же самое, пожалуйста».
И все внезапно рушится. О нет, такой покорный, такой услужливый, какая скука! У нее вдруг открываются глаза, и она понимает, что то, что он рассказывает ей уже в течение получаса, – сплошная банальность. Ей все это уже известно, она съест пару кусочков, найдет причину, чтобы уйти пораньше. И никогда больше не увидит его. Прощай.
Нет ничего сложнее, чем дать определение юмору. А также ничего скучнее. Любой юмор имеет свои особенности, у него свой цвет и традиции.
Парижский юмор, если мы постараемся наметить его очертания, покажется одновременно холодным и саркастическим. В нем чувствуется радостная безнадежность, склонность к парадоксам, некоторая разочарованность в жизни и любовь (но при условии, что оно того стоит). Самые любимые темы – это отношения между мужчинами и женщинами, часто с налетом сексуальности и интересом к соотношению сил между одними и другими. Он непочтителен, ему нравится задевать запретные темы, не становясь при этом совершенно разрушительным. Он никогда не скатывается до шутки, зато им пользуются так часто, как это возможно, при любых обстоятельствах.
Это снобистский юмор, часто с привкусом самоиронии. Впрочем, принято прибегать к его услугам в самых затруднительных ситуациях. Позабавить друзей, рассказывая о своем похмелье и нелепом поведении, – настоящий спорт для парижан, которые не занимаются спортом, потому что смех над собой достаточно полезен для здоровья (именно за отсутствием настоящего спорта).
«Не согласитесь ли вы стать моей первой женой?»
САША ГИТРИ
© Anne Berest
© Anne Berest
© Caroline de Maigret
Она – парижанка, значит – меланхолик. Ее захлестывают чувства в цветовой гамме своего города. Ей известна эта беспричинная грусть, бессмысленная надежда. Все утраченные воспоминания и возвращающиеся забытые ароматы. Любимые люди, которых больше нет. Уходящее время и улыбка, обращенная в прошлое.
Обычно это длится недолго, но это особое настроение на несколько минут отгораживает ее от всего остального мира, иногда придавая лицу отсутствующее и сосредоточенное выражение.
Она одиноко сидит в ресторане. Она никого не ждет, у нее свидание с самой собой. На столе лежит книга, она смотрит перед собой и никого не видит и не слышит, как вокруг смеются люди.
Она смотрит через окошко такси, как молчаливо проносятся мимо городские кварталы и спешат счастливые люди. Ее дыхание замедляется. Она просит шофера сделать музыку погромче, чтобы та сопровождала ее мысли.
Очень раннее утро. Она идет навстречу входящей в метро толпе. У нее растрепаны волосы, но украшения блестят, все еще напоминая о прошедшем счастливом вечере. По дороге домой у нее разбивается сердце, но она никому не скажет отчего.
С ней кто-то заговаривает, но она не запомнит ничего из того, что ей рассказывают. Потому что она ощутила доносящийся издали запах догоревшей свечи, погружающий в затерянный квартал детства.
Летом она становится очень чувствительной, когда наступают сумерки. В этот час между днем и ночью ее сердце переполнено, словно в него вливается вся память мира. Она не хочет ни с кем разговаривать и дотемна уединяется в своей комнате.
© Caroline de Maigret
Сразу же скажем правду: парижанка – женщина эгоистичная. Будучи любящей матерью, она, тем не менее, не способна совершенно забыть о себе. В Париже редко встретишь mater dolorosa (мать скорбящую), женщину, способную на самопожертвование, существующую только для того, чтобы готовить для своего многочисленного потомства любимое домашнее французское блюдо – суп-пюре пармантье. Парижанка не перестает существовать как личность в тот день, когда у нее появляется ребенок. Она не отрекается от своего слегка инфантильного образа жизни, от дружеских встреч и вечеринок и утомительных дней после них. Впрочем, она ни от чего не отказывается. Потому что она также не бросает работу. Она не отказывается воспитывать своего ребенка, видеть, как он взрослеет, передавать ему свои заветы, культуру, философию. А что происходит в жизни женщины, которая ни от чего не оказывается? Ну, да, беспорядок, много беспорядка, такого постоянного беспорядка, что он становится по сути новым порядком, которому приходится следовать. И это, возможно, первейший принцип воспитательной системы парижанки, которая стала матерью. Ребенок – не царь и бог, ведь он – спутник ее собственной жизни. В то же время ребенок вездесущ, потому что этот спутник повсюду сопровождает свою мать и делит с ней все радости. Случается, что он присутствует на обедах, сопровождает ее в модный магазин, сидит рядом с ней на концерте или посещает вернисаж, засыпая на скамейке под одновременно виноватым и умиленным материнским взглядом. Но ребенок также ходит в школу, в парк, играет в теннис, занимается спортом или берет уроки английского языка. А иногда даже занимается всем сразу. Эти моменты, когда он еще не повзрослел, когда мать и дитя разделяют общие вредные привычки, скорее – регулярные исключения, замечательные отклонения, когда распорядок дня ребенка постоянно нарушается. И, скажем честно, обычно никто на это не жалуется. Позднее у каждого остаются фрагментарные яркие воспоминания, обрывки случайно подслушанных разговоров, однажды подсмотренные признаки мира взрослых, по которым он создавал радостную картинку того, чего когда-нибудь дождется. Эта радость жизни, по мнению парижанки, – лучший способ привить ребенку желание взрослеть, а для матерей – лучший способ никогда не сожалеть о той жизни, которую они вели до того, пока не заимели детей.
Ознакомительная версия.
