Мы против того, чтобы начинать обучение чтению с названий букв, но куда денешься - многие ребята их уже знают. Как сделать так, чтобы названия букв не мешали чтению?
С 1991 года с Георгием Александровичем Струве, композитором, дирижёром, более сорока лет работающим с детскими хорами, обдумывали пособие "Читай и пой", опробовали его на практике, проводили семинары с музыкантами.
Обучение чтению, соединённое с пением, идёт намного быстрее и радостнее. Надеемся на выход пособия в 1996 году. В нём будет семь вариантов складовых попевок, алфавит на шесть мелодий, приучение ребёнка к различным типам шрифта, двадцать две песни на плакатах, аудиокассета на 90 мин. звучания.
И обязательно надо делать видеокассету "Читай, пляши и пой", соединить обучение чтению еще и с активным ритмическим движением. Не ждите видео, начинайте, пробуйте это делать сами.
Как будут выглядеть алфавиты в "Читай и пой", показано в Приложении 1 (стр. 195). Буквы исполнены в три цвета: Синие - С - Согласные, Голубые - Г - Гласные, Зелёные - 3 Знаки. "Фонарики" во втором-четвёртом алфавитах - красные, на этом месте ребята говорят "тук-тук!", "тук-тук-тук!" и/или столько же раз хлопают в ладошки, топают и т.п.
Первый алфавит исполняется под марш (музыка Струве), второй и четвёртый под вальс, третий - полечка (музыка Зайцева), пятый на мелодию "Светит месяц", шестой - колыбельная (музыка Струве).
Обратите внимание: в названиях букв недопустимы "ло", "цэ", "чэ". Буквы И сопрвождают четыре названия: "и краг-кое", "ий", "и", "йот". "Эл" предпочтительнее "эль", чтобы потом учащиеся не испытывали сомнений в озвучивании аббревиатур: вэ-эль-ка-эс-эм, эн-эль-о, эль-тэ-пэ. Неплохо бы вспомнить старые названия "ер", "ёры", "ерь" для твёрдого знака, "ы", мягкого знака.
Об этом приходится говорить, так как в сознании многих людей даже с высшим образованием алфавит существует в некоем фантастическом виде: ё-кэ-лэ-мэ-нэ, о-пэ-рэ-сэ-тэ. Даже в букваре Эльконина обнаруживаем в русском алфавите украинские названия "жэ" и "чэ", что является, вероятно, диверсией Бугрименко, дорабатывавшей букварь, против москалей. В вышедшей года три назад большой, самодовольно лоснящейся "Весёлой азбуке" последние шесть букв алфавита приводятся в таком виде: Ъ, Ь, Ы, Э, Ю, Я ; а предки никогда не путались в этом месте, так как складно произносили "ер-еры-ерь".
Вернёмся, однако, в день сегодняшний, мы про кубики еще не всё знаем. Понятно, почему они "золотые", "железные", "деревянные". А почему большие и маленькие? Правильно, большие для твёрдых, а маленькие для мягких. Но почему именно БОЛЬШИЕ для твёрдых и именно МАЛЕНЬКИЕ для мягких?
Потому, что иначе нельзя. Ничего "твёрдого" в так называемых "твёрдых" и ничего "мягкого" в так называемых "мягких" нет. Это условность, абстракция, не перестающая оставаться таковой даже с помощью английских мальчиков Тома (крепкого, мускулистого) и Тима (слабого и нежного).
А вот большое и маленькое есть. Это объём резонатора полости рта с речевыми органами. Б, БА, БО, БУ, БЫ, БЭ -челюсть опущена, язык назад и вниз, щеки раздуваем. БЬ, БЯ, БЁ, БЮ, БИ, БЕ - челюсти почти сомкнуты, язык вперед и вверх, между языком и нёбом на фонетической схеме лишь узенькая полосочка свободного пространства, щеки поджаты. В большой колокол бьём - Б, БА, БО, БУ, БЫ, БЭ - низкий тон. В маленький - БЬ, БЯ, БЁ, БЮ, БИ, БЕ - высокий тон. Одной "переднестью" и "заднестыо" русскую фонетику не объяснишь, через объёмность - намного легче. Вот почему, в частности, иностранцы при работе с кубиками не только быстро запоминают склады, но и начинают, подержав разнообъёмные кубики в руках, лучше имитировать звуки. Быстрее выходят в речь логопедические дети. Отчётливее звучит хор.
"Николай Александрович, по-вашему выходит, что есть твёрдые и мягкие гласные, раз они на большом и маленьком кубиках изображены?"
На кубиках и таблицах изображены СКЛАДЫ. Твёрдые, мягкие, звонкие, глухие. Только не говорите этих слов ребятам. Пока. Нельзя и так говорить: "В ударном слоге как слышится, так и пишется". Говорите: "В ударном складе как слышится, так и пишется". Ударные склады "тянутся", а безударные коротенькие-коротенькие; белый кубик со знаком ударения ставим на тот кубик, который произносится намного дольше, чем остальные. Трудно и ребёнку, и взрослому, изучающему русский язык, сразу привыкнуть к тому, что так по-разному звучащие МА в слове МАМА графически выглядят одинаково. А вот когда на первое МА поставишь белый кубик со знаком ударения, - всё понятно, это разные МА, первое от второго отличается и видом, и продолжительностью звучания. И ударение именно ПОСТАВИЛИ.
Показали ребёнку Я на кубике или в таблице, назвали его, ребёнок легко повторил - и не приставайте дальше с "научностью": "Ах, как интересно! Вы только гляньте, детки, буква ОДНА, а звука ДВА! Надо ж, какие чудеса бывают! Неужели вы не слышите? А я так вот слышу!" Ребёнку другие склады узнать хочется, слово составить, увидеть его написанным, а вы отвлекаете, "учёность свою показать хочете".
Ребёнок уже читает прекрасно, а к нему всё пристают: сколько гласных, сколько согласных? сколько букв, сколько звуков? Каковы признаки твёрдости и мягкости согласных? И т.д. и т.п., и проч.
Всякий нормальный ребёнок ещё до школы понимает, что звуки люди слышат, а буквы видят, пишут. Эту очевидность школьный фонетический курс будет настырно объяснять многие годы, вынося многократно на экзамены. При поступлении в институт нужно отвечать: "Звуки мы слышим и произносим, а буквы видим и пишем".
Господа-товарищи! Объясните, ради Бога, кому и зачем может понадобиться школьный фонетический курс и весь горецко-эльконинский звуко-буквенный анализ? - Научиться читать только мешает. - Прибавляет грамотности? Нет, опять же. Совершенно нормальные дети, жалуются родители, вдруг начинают писать САМОЛЬОТ, ЙЯХТА, ЙУЛА. -Может быть, эти анализы обожают ученики? - Да что вы! - отвечают хором учителя.
А может быть, каким-то детям, которые (чего на свете не бывает!) фонетистами стать захотят, понадобится?
Этих точно нельзя готовить по школьной программе, как не имеющей к нормальной фонетике никакого отношения. Смело можно утверждать, что в течение многих лет учебники не представлялись на рецензирование нормальным фонетистам, - столько в них неточностей, огрехов, ляпсусов.
А теперь постараемся продемонстрировать особенности нашей фонетической теории.
Качество [а] в МА [ма] и МЯ [м'а] - разное. "Да еще какое разное!" - утверждают учёные. Так может, в МЯ и не [а] вовсе? И не [о] в МЁ? Не [у] в МЮ? Не [э] в МЕ? - По нашей теории ни то, ни другое, ни третье, ни четвёртое. - Так что же там тогда? - А какая разница? МЯ-МЁ-МЮ-МИ-МЕ, так же как и любые другие склады, произносятся слитными, отличными одно от другого усилиями речевых органов. И только типа СГ - согласный-гласный.
Перед произносимыми А-0-У-Ы-Э-И есть согласный, отмечаемый приборами (а у традиционных фонетистов называемый твёрдый приступ, мягкий приступ, гортанный взрыв, атака и проч.), но который, из соображений экономии, договори--лись не фиксировать на письме. Договорившись не обозначать, стали думать, что перед А-0-У-Ы-Э-И в начале слова, в положении после гласных и вовсе ничего нет. Ан есть!
После Б (брат), В (в лесу), Т (кот), на месте мягкого знака (пень) есть гласный, также отмечаемый приборами, и который, тоже экономя, договорились письменно не оформлять. Предки чувствовали всё это, считая Ъ и Ь гласными.
Теория как теория, но с одним "габаритным", как сказал классик, преимуществом. Она лучше работает на практике - при обучении чтению (и не только на русском языке), способна вызвать революцию при синтезе и распознавании речи.
Первый шаг мы уже совершили, выпустив говорящую электронную установку "ФИЛИПОК" и разработав её модификации "ФИЛИПОК-2", "ФИЛИПОК-3" для обучения чтению слепых и тугослышащих. Ко второму, и весьма неожиданному шагу, в направлении синтеза речи, готовы. Хотелось бы поработать и над комплексом пособий для обучения чтению глухих. Начать можно было бы со специальных кубиков, продолжить электроникой. Решения уже, в принципе, есть, но... средства, средства! Хотя сколько их уходит на полутора-миллионные издания никчёмных букварей, учебников, исследования, устаревшие еще до того, как к ним приступили. Перед знакомством с конкретными, опробованными приёмами работы с кубиками и таблицами, совершенно необходимо осветить одно положение, определяющее СТРАТЕГИЮ обучения.
ПУТЬ К ЧТЕНИЮ ЛЕЖИТ ЧЕРЕЗ ПИСЬМО.
Не сегодня и не только в нашей стране подмечено, да не всеми понято. Письмо почему-то многими преподавателями понимается как шкрябание, да еще непременно ручкой, и непременно в тетради.
А машинопись? А на компьютере? Не за горами день, когда компьютер с голоса будет печатать. Весь мир над этим работает.
Существует определение письма как превращения звуков в знаки. Чтение отсюда превращение знаков в звуки.
Известный американский методист Майер пишет: "Ребёнок любит, ребёнку нравится невидимое в видимое превращать." А кубики еще и в цвете, объёмами отличаются, весом, потрогать их можно, потрясти. Материализованные звуки. Вот вам и анализ и синтез при составлении слова.
