СЦЕНА 7
ФЕЛИКС: — Поднимайтесь, голубки, дубль второй. — видит кровь на груди Миледи, заикается от страха. — Я… Я… не хотел. (Поднимающемуся Николаю) — — Сдаюсь! Вообще–то это газовый. (бросает пистолет)
Николай склоняется над Миледи.
Ник: — Господи, она же не дышит! «Скорую»!
Миледи, едва приходя в себя от пережитого: — Похоже, я вправду умерла… (видит пятно) Кровь… Боже, это от цыпленка… Я здесь немного… гадала. Новогодний ритуал одиноких дам. (снимает с шеи пакетик с остатками крови) Идиоты! Вы забыли какое у меня воображение! Вот! Сердце не бьется… Комма. (падает)
Ник. (к Феликсу): — Тебе бы неплохо проверить у нее пульс. Знаешь как это делается? Берешь запястье нежными перстами… Нет, лучше ухом приложиться к сердцу и замереть, бледнея лицом … А я, между прочим, струхнул. Спасибо, Феля, что дал мне ее адрес. Здорово разыграли. Ничья. Прощайте, шалуны! (берет шляпу, собирается уйти)
Миледи быстро поднимается, загораживает ему дорогу: — Мы ни о чем не сговаривались. Впервые вижу Черемухина… С того дня… Ты правда узнавал у него, где найти меня?
Ник: — А ты вправду заслонила меня от пули?…(стоят, взявшись за руки) Я не ездил в круиз. Я перенес поездку на май. Каюта первого класса. Собственно, ехал, что бы тебе это сообщить.
Мил.: — Счастливого пути!
Ник: — Постой! Каюта первого класса на двоих — ты и я! (бурно обнимаются)
Фил: — Противно! Надеялся застать мокруху… Или хотя бы полюбоваться, как она размазывает по твоей физиономии торт, самозванец! Фальшивый король! Ты тогда сбежал — лишил меня радости. Знаешь, что мне ужасно хотелось сделать? Съездить тебе по роже, двойник… Я нанял эту виллу, взял бриллианты напрокат, потел в шкафу, лежал над кустами, пока вы задыхались в истоме… И что же? «Оскар»? Фиг два! Сообщница меня предала. У героев «лав стори». А я — в дерьме. И что самое забавное — никому не нужен.
Миледи: — Ты можешь написать сценарий этой истории. Ты здорово все прочувствовал, пропустил через себя… Ты сумеешь быть искренним, волнующим…
Ф.: — Было. Знаете: все забавные истории уже когда–то с кем–то происходили. А не забавные — происходят постоянно, причем, со всеми подряд. И поэтому совершенно никого не колышут. (Напевая «Стренджерс ин ве найт», уходит в ночь)
Миледи: — А ты тоже поторопись — нечего притормаживать у придорожного кафе, одолев такой путь! На пороге романтической встречи!
Ник.: — Я уже приехал. Администратор не перепутал адрес, когда я звонил ему из Москвы. Неплохой, в сущности малый. Только влюблен в тебя и сильно бесится. Теперь напьется и проспит праздник. Я тоже — буду гнать в темноте пока… пока не усну за рулем… И не сорвусь в пропасть. Совершенно один. Устал я… Устал я греться у чужого огня….
Миледи: — Но где же сердце, что полюбит меня? Я одна встречу Новый год здесь… Пусть нападают грабители, бандиты. Даже защищаться не буду. В сущности, меня сегодня уже убили. Вот такая не забавная вышла у нас история…
Николай: — Да ничего еще у нас не вышло! Ты забыла, кто я? Николай Ласточкин — романтический авантюрист. Знаешь, как раньше называлась эта профессия — чудотворец! Необыкновенный волшебник. Запомни раз и навсегда: с волшебниками не происходят обыкновенные истории!
Надо сделать вот так: — загадать желание и крепко–крепко зажмурится…
Свет гаснет.
Сцена преображается в съемочный павильон большого ревю. Вначале видно лишь крышу дома, на которой сидит Николай. Ниже на балконе Миледи.
Николай поет:
«Закон тяготенья» — твердить всем не лень,
«По крышам может порхать только тень,
Ты жуй свой «Сникерс» толстей и смирись:
подошвами не шаркай, под ношами не гнись».
А я не спорю с физикой, но про себя смеюсь,
ведь с башен и обрывов шагать я не боюсь.
Подхватывает тело упругая волна:
то музыка, то музыка, о, музыка моя…! (Он взлетает)
И я летаю, я летаю, Бог ты мой!
Над синим морем, над кипящею рекой,
Над темной крышей, где гуляют лишь коты
И над балконом, где грустишь с Шопеном ты.
Ну что так смотришь, умница? Не веришь мне? Держись!
К моей груди спортивной, летучая, прижмись,
Запомни, коль уж ты со мной, всемирнейший закон:
Нет тягот тяготенья, раз веришь и влюблен.
(Она присоединяется к нему в воздухе. Нечто вроде полета Копперфльда)
И ты не споришь, храбрая, забыт ученый страх,
зрачки сверкнули звездами, вихрь солнца в волосах…
Нас подняла над крышами упругая волна -
то музыка, то музыка, о, музыка моя!
ОБА:
Нас поднимает вверх упругая волна -
то музыка, то музыка, о, музыка моя…
И мы взлетаем, мы взлетаем над землей,
над спящим городом, над шумной суетой.
На крыльях музыки по звездному пути…
Вдвоем сошли с ума
Мы крези — я и ты
Мы крези — я и ты.
Они взлетают над съемочной площадкой, за ними следят камеры. Бегает и дает распоряжения режиссер — Феликс. Внизу толпится массовка — все участники спектакля.
ВСЕ:
Но мы ведь знаем, мы знаем -
что это — игра, да только игра, конечно, игра.
Вопросов нету — зачем нам она-
— дана так дана.
ОН:
Мы грим устало стираем,
сыграв свою роль.
ОНА:
Но весь этот страх…..
и вся эта боль…..!?
ОН: — А любовь?….
ОНА: — Совсем не игра, отнюдь не игра,
Вот так…
Спускается огромная афиша — Николай в обнимку с Миледи. Надпись:
«(Фамилии главных исполнителей) в спектакле «Миледи»
К О Н Е Ц
