Ознакомительная версия.
Горелкин. Просто нож один.
Председатель. А что это у вас, Горелкин, под глазом?
Горелкин. Разрешите доложить, Ваша честь, это синяк.
Прокурор. Это гематома. Тяжкое телесное повреждение.
Горелкин. И еще он мне сломал ноготь на пальце. Вот. (Показывает палец).
Секретарь. Какой ужас!
Прокурор. Гематома и ноготь — это множественные повреждения. Я полагаю, Ваша честь, что Горелкина надо немедленно отправить в медицинское учреждение.
Председатель. Я об этом же и говорю. Приобщите протокол обыска к делу, водворите задержанного на скамью подсудимых и доставьте Горелкина в медицинское учреждение. Пусть наши специалисты его вскроют и выяснят, насколько опасны для здоровья полученные им увечья.
Защитник. Ваша честь, я возражаю, Горелкин жив.
Председатель. Ну и хорошо. Я буду только рад, если вскрытие подтвердит вашу гипотезу.
Полицейские отводят Подоплекова в клетку, после чего Горелкин, прикрывая рукой подбитый глаз, удаляется, а Юрченко с автоматом наизготовку занимает место у клетки. Подоплеков садится на скамью подсудимых, успокаивается и деловито оглядывает свою поврежденную при обыске одежду.
Председатель. Ну что, подсудимый, вы готовы?
Подоплеков не отвечает.
Председатель. Подсудимый, я к вам обращаюсь.
Подоплеков. Ко мне?
Председатель. Ну а к кому же?
Подоплеков. А я не признаю себя подсудимым.
Председатель. А это неважно, кем вы себя признаете. Важно, кем мы вас признаем.
Секретарь. Вот именно. Мало ли кто кем себя признает! Важно, кто вы на самом деле. И вообще, когда к вам обращаются, надо вставать.
Подоплеков (поднимаясь). Ну хорошо, могу и постоять.
Председатель. Назовите ваше имя, отчество, фамилию.
Подоплеков. Ну, допустим, Подоплеков Леонид Леонидович.
Председатель. Кем работали до ареста?
Подоплеков. До незаконного задержания работал инженером в фирме по ремонту холодильных установок.
Председатель. Семейное положение?
Подоплеков. Женат. Имею двоих детей.
Председатель. К судебной ответственности прежде привлекались?
Подоплеков. Не привлекался.
Председатель (встает, и вместе с ним встают все участники спектакля). Зачитывается обвинительное заключение по делу Подоплекова Леонида Леонидовича, женатого, имеющего двоих детей, ранее несудимого. Подоплеков обвиняется в том, что сего дня (указывается действительная дата, когда играется спектакль), явившись в помещение, где проходило заседание специального трибунала, вел себя вызывающе, высказывал суждения экстремистского характера, публично пропагандировал воровство, насилие и убийства, произносил угрозы террористического характера, ссылаясь на некоего авторитета Чехова, упоминал о каком-то ружье, которое якобы непременно должно выстрелить. Будучи вызван для допроса, отказался прибыть к месту отправления правосудия, не подчинялся требованию председателя трибунала, называя данное заседание чушью, абсурдом, дурацким спектаклем, мерзостью…
Подоплеков. Да это какой-то бред!
Председатель …бредом…
Подоплеков. Идиотизм!
Председатель …идиотизмом. При задержании оказал сопротивление представителям власти, в результате чего сержант Горелкин получил увечья, несовместимые с жизнью, и доставлен в медицинское учреждение для патологоанатомической экспертизы. Все эти деяния предусмотрены уголовным кодексом и содержат в себе признаки таких преступлений, как оскорбление и неподчинение власти с попыткой совершения террористического акта и убийства представителя власти.
Защитник. Ваша честь, если вы имеете в виду полицейского Горелкина, то он все-таки еще жив.
Председатель. Жив? А что же делали с ним врачи?
Прокурор. Они до сих пор борются за его жизнь.
Председатель. Ну хорошо, пусть пока поборются. (Подоплекову). Вы признаете себя виновным в предъявленных вам обвинениях?
Подоплеков. Конечно, нет.
Председатель. Подсудимый, как Председатель данного трибунала я должен вам разъяснить, что чистосердечное признание совершенных вами преступлений и искреннее раскаяние могут облегчить вашу участь.
Подоплеков. Но я не понимаю, в чем я должен признаться!
Председатель. Почему же вы не понимаете? Вы же не можете сказать, что обвинения вымышлены.
Подоплеков. Вот именно — вымышлены.
Председатель. Напрасно вы так говорите. С практикой вымышленных обвинений мы давно покончили. Мы предъявляем обвинения только в действительно совершенных преступлениях. Ну посудите сами, разве вы не утверждали, что в нашем обществе можно воровать, грабить, насиловать и убивать? Разве не вы угрожали нам ружьем, которое, как рассчитывал ваш авторитет, должно здесь выстрелить? Разве не вы оскорбляли суд и оказывали упорное сопротивление власти?
Прокурор. В результате которого сержант Горелкин получил тяжелые повреждения, находится в критическом состоянии, и врачи борются за его жизнь.
Подоплеков. Вы все врете! Что я мог ему сделать? Он такой здоровый. Ноготь он сам сломал, когда вцепился в меня, синяк у него был до того, а я ему только пуговицу оторвал.
Прокурор. Умышленное повреждение имущества и оскорбление мундира.
Председатель (Прокурору). А что, если Горелкина еще не вскрыли, мы можем его допросить?
Прокурор. Я думаю, что можем. Он находится в тяжелом состоянии, и врачи борются за его жизнь, но когда речь идет о долге, Горелкин готов подняться даже из гроба.
Председатель. Для допроса вызывается свидетель Горелкин. Где Горелкин?
Прокурор. А вон врачи борются за его жизнь.
На сцену вкатывается больничная койка с Горелкиным, которого обступили врачи в масках. Один из них занес скальпель над Горелкиным, тот хватает его за руку, сопротивляется.
Председатель. Горелкин, пока наши специалисты не подвергли вас патологоанатомической экспертизе, вы можете ответить на наши вопросы?
Горелкин. Да-да, я могу. Не надо экспертизы, я все так скажу.
Председатель. Скажите, Горелкин, а руководство вашего отделения, я уверен, учтет ваш подвиг. Вам знаком подсудимый?
Горелкин (приподнявшись на локте, вглядывается в Подоплекова). Так точно, знаком.
Председатель. Что вы можете сказать по данному делу?
Горелкин. Значит, дело было так. Находясь в данном помещении на дежурстве, я был предупрежден, что ввиду важного юридическо-политического мероприятия здесь возможны провокации со стороны экстремистских элементов и других групп враждебного населения. А майор Коротышев прямо сказал, что провокация не только возможна, а даже непременно будет ввиду неизбежного характера данного мероприятия. И одному из вас, говорит, то ли тебе, Горелкин, то ли тебе, Юрченко, будет заехано в физиономию, и этот заезд необходимо будет использовать в борьбе с нашими оппонентами. Я, конечно, надеялся, что заехано будет Юрченке, а не мне, но все же подготовился и, пришедши сюда, стоял вон там, когда мне было сказано, что вот этот человек, который с женой громко разговаривает, его как раз будем брать и, возможно, он, значит, этот заезд совершит. Ну, так оно впоследствии и получилось. Когда мы его пригласили на сцену, он стал произносить всякие слова, кусаться и махать кулаками, в результате чего я имею сломанный ноготь, синяк и, возможно, даже сотрясение мозга.
Защитник. Возможно или точно сотрясение?
Председатель. Я снимаю ваш вопрос. На него не может быть ответа, пока вскрытие не подтвердило диагноз.
Защитник. Тогда другой вопрос. А как вы думаете, Горелкин, действия подсудимого носили заранее обдуманный характер или были совершены в порядке самообороны?
Горелкин. Поскольку я заранее был предупрежден о возможном нападении, то, думаю, и нападатель знал о своих планах заранее.
Прокурор. Логично, логично.
Защитник. Скажите, Горелкин, когда вас инструктировали по поводу…
Председатель. Ваш вопрос снимается как не имеющий отношения к делу.
Защитник. Горелкин, ответьте на вопрос, были ли…
Председатель. Вопрос снимается.
Ознакомительная версия.
