Адольф (поет).
Гляжу я без толку на хладную шаль,
И черную душу терзает печаль.
Павлинка (давясь от смеха). Разве у пана Адольфа душа черная?
Один из гостей. Зачем же, пан, глядишь на нее без толку?
Адольф (насупившись). Больше петь вам не буду, хоть на коленях просите. Пойте сами, если такие умные! (Садится.)
Павлинка. И споем, если пан Адольф такой несообразительный, что даже шуток не понимает. (В сторону.) Эх, скорее бы все это кончилось!
Один из гостей. А верно, споем все вместе.
Павлинка (Адольфу, лукаво). А пан Адольф нам поможет?
Адольф. Не подумаю.
Несколько голосов. А что мы споем?
Павлинка. «Да куда ж ты, дуб зеленый, наклоняешься»?
Адольф. Фи, мужичья!
Павлинка. А пан Адольф, может, хотел, чтобы мы затянули какой-нибудь манчиз?
Пранцысь. Собственно, вось-цо-да, если такой панской натуры, так заткни куделей уши, пане добродею!
Степан (Пранцысю, тихо). Коханенький-родненький, не трогай его! Он, видишь, как я уже говорил, подмащивается к моей Павлинке. Если будешь насмехаться, он может еще отбиться, а я его стараюсь приручить.
Павлинка. Ну так что? Согласны?
Несколько голосов. Согласны, согласны! А потом другую.
Павлинка. Только не сбиваться. Смотреть, как я буду отбивать такт руками.
Несколько голосов. Хорошо, хорошо!
Поют. Павлинка, грустно улыбаясь, дирижирует. Потом и Пранцысь подходит и отсчитывает такт бутылкой, музыканты помогают своей игрой.
Да куда ты, дуб зеленый,
Наклоняешься?
Да зачем ты, милый мой,
Сердцем маешься?
Пранцысь (когда все перестали петь). А теперь, вось-цо-да. «Чего ж мне не петь», пане добродею.
Адольф. Опять мужичью?
Пранцысь. Да, вось-цо-да! А ваша милость, собственно, оставь свою панскую свиньям на завтрак.
Агата (подходит и тянет Пранцыся за полу). Брось ты уже, туды-сюды, с ума сходить!
Пранцысь. Вось-цо-да, отцепись от меня, пане добродею.
Павлинка. Ну, будем петь «Чего ж мне не петь, чего не гудеть».
Поют так же, как первую песню.
Пранцысь (когда окончили). А теперь, собственно, «Чечеточку», пане добродею.
Несколько голосов. «Чечеточку», «Чечеточку»! (Поют.)
Спородила чечеточка семь дочерей,
Спородила чечеточка семь небольших…
Альжбета (когда стихли). Отдохните, миленькие, хоть немного, а то очень устали. (Пранцысю.) Идите, сваток, за стол да, может, чего закусите, потому что и вы помогали.
Пранцысь (садясь). Собственно, пустяки, вось-цо-да… Молодым надо показать, показать, пане добродею, а они все сумеют… только правильно их научить. (Выпивая из бутылки, Степану.) А ты, сват, держись, вось-цо-да. Им не дам, они еще молоденькие, успеют.
Степан. Правда, правда, сваток! Их время еще не ушло. (Пьет.)
Павлинка (возле гостей). А что мы теперь будем делать? Уже напелись, так, может, опять потанцуем?
Пранцысь (закусывая). Собственно, обождите, я сейчас скомандую, пане добродею, за что и как взяться, потому что у меня ум расторопный, а вы ничего не знаете.
Павлинка. Хорошо, обождем. (Адольфу.) Что же это пан Адольф надулся, как мышь на крупу или как будто последнее в горшок засыпал?
Одна гостья. Пан Адольф, видно, влюбился.
Адольф. Ну так что, если влюбился?
Пранцысь (угощаясь). Собственно, теперь, вось-цо-да, пойдем плясать лявониху, пане добродею.
Все. Лявониху! Лявониху!
Адольф. Опять мужичья!
Павлинка (подлаживаясь к Адольфу). А мы с паном Адольфом топнем лявониху, в самом деле топнем! Простите меня, грешную, удастся ли еще так весело с вами потанцевать.
Адольф. Да я не очень и сержусь. Если уж так хотите, то пойдем, что там такое?
Пранцысь (музыкантам). Собственно, жарьте, пане добродею! (Альжбете.) А мы со сватьей топнем, вось-цо-да!
Степан (Агате). И мы со сватьей, коханенькая-родненькая!
Музыканты играют лявониху. Женщины немного упираются, но потом идут; за ними остальные гости. Павлинка с Адольфом.
Пранцысь (припевает).
Ох, Лявониха-Семениха была,
Ох, Лявону хлеба-соли не дала!
Ой, Лявониха-Семениха, ай-ей!
Не ходи ломать капусты моей!
Альжбета.
Хоть капуста заросла лебедою,
Не пойду ее полоть за тобою,
Пропади ты и с капустой своей,
Не суши красы девичьей моей!
Степан.
Ох, Лявониха, ты женка моя,
Мне немытую сорочку дала,
Некатаную, немытую,
Только шелком всю расшитую.
Агата.
А мой тата, деверюсенька,
Веди меня помалюсеньку,
Не веди меня по поженьке,
Веди меня по дороженьке:
По поженьке мои ножки нейдут,
По дорожке они сами бегут.
Адольф.
Как я бегал, как ни бегал,
Лишь бы милую проведал,
Как катился, ни катился,
Лишь бы к милой привалился;
Как и скок, так и скок,
Лишь бы к миленькой под бок!
Павлинка.
А когда же я у маменьки жила,
Словно вишенка в садочке цвела,
Досталась я злому духу — мужику,
Иссушил меня, как липочку в духу,
Адольф.
Ты березочка, березка моя,
Ты березка нетеребленная,
Твои листья не серебряные.
Наши девки непоседливые.
Павлинка.
Не веди меня ни в лес и ни в сад,
Ты веди-ка лучше к батюшке назад.
Не веди меня ни в лес, ни в бор,
Отведи-ка лучше к батюшке во двор.
Пранцысь (когда перестали танцевать, Степану). Собственно, и задала же мне твоя баба жару, вось-цо-да. Аж ноги трясутся, пане добродею.
Степан. И твоя, коханенький-родненький, не отстала, чуть одышку мне не нагнала.
Агата. Оба вы, туды-сюды, кузнечные мехи, неповоротливые, вот и кажется, что кто-то задавал вам жару.
Альжбета. А правда, сватьюшка, правда. Им только вокруг бутылки вертеться, а не лявониху плясать.
Пранцысь. Ага, собственно, хорошо, что, сватьюшка, пане добродею, вспомнила. (Достает бутылку и угощается со Степаном.)
Павлинка (Адольфу). Ну как же, понравился пану Адольфу наш мужицкий танец? Как я замечаю, у вас лявониха лучше выходит, чем какая-то пойди-кварта. И припевки складные знаете!
Адольф (с деланной скромностью). Да немного кое-каких выучил.
Один из гостей. Пора нам и честь знать! Верно, уже близко к полуночи.
Несколько голосов. Да, да, время двигаться домой.
Павлинка (с облегчением, в сторону). Слава богу! (Гостям.) А может, еще потанцевали бы?
Альжбета. Кому далеко, то оно конечно, а кому близко, так не вредно еще повеселиться.
Несколько голосов. Нет, нет! Уже поздно, да и пора!
Павлинка. Ну, так пусть музыканты сыграют напоследок марш, чтобы всем приснилось веселое и всем крепко-крепко спалось.
Степан. А это не мешает. (Музыкантам.) Что ж, коханенькие-родненькие, будьте добры, сыграйте еще что-либо на прощанье дорогим гостям, а там — две дырки в носу — и конец.
Музыканты играют марш. Гости одеваются, прощаются и выходят, за ними музыканты.
Павлинка, Адольф, Степан, Альжбета, Пранцысь, Агата.
Степан. Вот и потише стало в нашей хате, некому уже плясать.
Пранцысь. Собственно, пустяки, вось-цо-да. Было шумно, пане добродею, и будет шумно.
Агата. А да, да, туды-сюды, когда будет свадьба Павлинки.
Павлинка. Э-э! Моей свадьбы никогда не будет, значит, и шумно не будет.
