Алексей Давтян - Исторические анекдоты

Моммзен не позволял проводить у себя дома электричество и работал при свете керосиновой лампы. Как-то во время его отсутствия жена все же провела электрическое освещение.

Моммзен был очень недоволен.

– Для чего это? Я все равно буду работать при свете лампы.

– Я не возражаю, – ответила жена, – но ты всегда ищешь спички, чтобы зажечь лампу, и нервничаешь, когда их нет под рукой. А теперь ты включишь свет и сразу их найдешь.

– Правильно, – ответил Моммзен, – теперь мне ясно, что и от электричества может быть польза.

Вальтера Нернста раздражала традиция называть единицы измерения физических величин именами знаменитых ученых.

Однажды Нернст заметил:

– Предлагаю новую единицу для измерения скорости перехода жидкости из одного сосуда в другой – «фальстаф».

Так звали шекспировского персонажа, большого специалиста по употреблению английского эля.

Ньютон отличался рассеянностью. Однажды он собрался пообедать и попросил служанку накрыть на стол в гостиной. Однако в это время настолько увлекся одной задачей, что совсем забыл и про голод, и про обед.

Пока ученый был занят в своем кабинете, к нему пришел посетитель. Посетитель так долго ждал, когда хозяин дома освободится, что не вытерпел и съел его обед, оставив на тарелке лишь кости. Наконец Ньютон появился в гостиной, направился было к столу, но, увидев пустую тарелку, воскликнул:

– Так я, оказывается, уже перекусил!

Один посетитель лаборатории Ньютона в разговоре с ученым усомнился в христианской доктрине о воскрешении мертвых.

– Как это может быть, что из праха будут восстановлены прежние тела, разве такое возможно? – спросил он.

Ньютон взял горсть мелких железных опилок, смешал их с землей и спросил:

– Можете ли вы выбрать железо из этой смеси?

Посетитель недоуменно пожал плечами.

Ученый поднес к смеси магнит: началось движение, послышался легкий шелест, и опилки устремились к магниту.

– Тот, кто сообщил такую силу бездушному камню – неужели он не сможет совершить большего чрез наши души, когда им придет время облечься в прежние, но обновленные тела? – спросил Ньютон.

– Я уверен, что чудесное устройство космоса и гармония в нем могут быть объяснены лишь тем, что космос был создан по плану всеведущего и всемогущего существа, – заключил великий ученый.

Ученый в своем кабинете. Вейк Т.

Оппенгеймер, один из создателей атомной бомбы, писал великолепные стихи. Однажды его коллега, немецкий физик Макс Борн, обратился к нему со следующими словами:

– Удивляюсь, как можно сочетать настолько противоположные вещи, как поэзия и наука. В науке мы стремимся сделать так, чтобы все, что было не ясным никому, стало понятным для всех, а в поэзии все наоборот.

Оствальд иллюстрировал модную в его время гегелевскую «философию духа» так:

– Представьте себе, что англичанину, французу и немцу поручат описать свойства верблюда. Как они поступят? Англичанин отправится в Африку, застрелит верблюда, сделает из него чучело и выставит в музее. Француз отправится в Булонский лес и, не встретив там верблюда, усомнится в его существовании. А немец закроется в своем кабинете и будет конструировать свойства этого животного.

Теория электролитической диссоциации шведского физико-химика Сванте Августа Аррениуса была скептически встречена научным сообществом. Единомышленник Аррениуса Вильгельм Оствальд отвечал критикам так:

– Вы говорите, что вам трудно это понять, а представьте, каково было Аррениусу это открыть!

Принц Ольденбургский уговаривал Павлова посетить сеанс известного медиума. Ученый считал популярные в то время спиритические сеансы шарлатанством и долго отказывался, но один раз дал себя уговорить.

Сеанс проходил во дворце с участием представителей самого высшего общества. Увидев Павлова, спирит сразу же назвал его гением.

– Вот видите, – сказал ученому принц, – медиум сразу же узнал вас.

– Не вижу ничего удивительного, – возразил ученый. – По смотрите, вокруг все в мундирах, орденах и лентах, а я – в обычном костюме. И тем не менее все обходятся со мной уважительно. Так что тут никакой мистики, а простая логика и наблюдательность.

Однажды к Пастеру в лабораторию явился незнакомец и представился секундантом одного вельможи, которому показалось, будто ученый оскорбил его. И вот теперь вельможа требовал удовлетворения.

Пастер, который как раз занимался изучением смертельно опасных бактерий, спокойно выслушал посланца и сказал:

– Раз меня вызывают на дуэль, я имею право выбрать оружие. Вот две колбы: в одной бактерии оспы, в другой – чистая вода. Если человек, приславший вас, согласится выпить одну из них на выбор, я выпью другую.

Дуэль не состоялась.

Некая просвещенная дама, внимательно выслушав объяснения профессора Попова о трансатлантическом кабеле, предназначенном для передачи телеграмм из Европы в Америку, обратилась к ученому:

– Спасибо, я все поняла про подводный телеграфный кабель. У меня остался только один вопрос: скажите, как телеграммы приходят сухими?

Портрет И. П. Павлова. Репин И. Е.

Как-то раз Резерфорд поздним вечером зашел в лабораторию и застал там одного из своих учеников, склонившегося над приборами.

– Что вы здесь делаете в столь поздний час? – спросил Резерфорд.

– Работаю, – последовал ответ.

– А что вы делаете днем?

– Работаю, разумеется, – отвечал ученик.

– И утром тоже работаете?

– Да, профессор, и утром работаю, – подтвердил ученик, рассчитывая на похвалу из уст знаменитого ученого.

Резерфорд помрачнел и раздраженно спросил:

– А когда же, интересно, вы думаете?

Резерфорд утверждал, что все науки можно разделить на две группы – на физику и коллекционирование марок.

Именем Рентгена, который защитил докторскую диссертацию уже в двадцать четыре года, названа целая наука – рентгенология.

Через год после открытия Рентгеном «икс-лучей» он получил письмо от английского моряка: «Сэр, со времен войны у меня в груди застряла пуля, но ее никак не могут вытащить, потому что ее не видно. Я услышал, что вы нашли лучи, с помощью которых мою пулю можно увидеть. Если это возможно, вышлите мне немного лучей в конверте, доктора найдут пулю, и я сразу верну вам лучи назад».

Рентген был удивлен подобным посланием, но все же решил ответить. Он написал: «В данный момент я не располагаю нужным количеством лучей. Но если вам не трудно, вышлите мне свою грудную клетку, я найду пулю и отошлю вам грудную клетку назад»

Последние годы своей жизни Рентген провел в нищете и забвении. Однажды он сильно заболел. А. Ф. Иоффе (будущий советский академик), который ранее работал с Рентгеном, нашел деньги на визит к врачу. Была назначена рентгеноскопия, но очереди пришлось ждать целых две недели. У Рентгена был обнаружен рак. Врач-рентгенолог был весьма удивлен, узнав фамилию пациента, и долго не верил, что это именно тот человек, который открыл рентгеновские лучи. Денег врач не взял.

Изобретателю паровоза Стефенсону пришлось потратить немало усилий на внедрение своего проекта.

– Скажите, – спросили его как-то в одной из бесчисленных комиссий, – не будут ли животные пугаться раскаленной докрасна трубы и топки локомотива?

– Нет! – быстро нашелся Стефенсон. – Они просто будут думать, что труба и топка окрашены в красный цвет.

Кстати, Стефенсон вырос в очень бедной семье и был неграмотным до 18 лет.

Однажды Тимирязев встречался с Дарвином, и тот спросил русского ученого:

– Коллега, как вы думаете, отчего немецкие ученые так ссорятся между собой?

– Вы должны быть более осведомлены об этом, – улыбнувшись, ответил Тимирязев.

– Отчего же, я ведь никогда не был в Германии? – удивился Дарвин.

– Зато вы автор теории о борьбе за выживание в природе. Видимо, в Германии теперь развелось слишком много ученых, вот они и бьются за место под солнцем.