– Тут нет ничего трудного. Видно, ты никогда в жизни не смотрел в зеркало. Возьми и посмотри хоть раз на себя. Как только ты увидишь свою рожу, тебя сейчас же стошнит.
Молла услышал, что правитель щедро одаривает поэтов. Придя домой, он сказал жене:
– Жена, ты постели постель и ложись спать, но только не гаси свет. Сегодня ночью я должен сочинить стихотворение и отнести правителю.
– Не говори глупостей,- ответила жена-Какой из тебя поэт? Ложись-ка лучше спать.
Как жена ни старалась убедить Моллу в бесплодности его затеи, он не пожелал ее слушать:
– Нет, жена, ты ничего не понимаешь. Я буду писать.
Жена легла спать. Молла корпел до самого рассвета, но сочинить ничего не смог. Вдруг он поднял голову и увидел, что на купол соседней бани падают первые лучи солнца. Тут на него нашло вдохновенье, и он написал:
Лучи солнца падают на купол,
А оттуда расходятся по всему нашему селению.
Проснулась жена. Увидев Моллу в очень хорошем настроении, она спросила:
– Ну, что-нибудь у тебя вышло?
– Жена,- ответил Молла,- я написал две строки.
Жена заинтересовалась:
– Прочти, посмотрим, что ты написал.
Молла прочел:
Лучи солнца падают на купол,
А оттуда расходятся по всему нашему селению.
– Ну,- сказала жена,- я тоже скажу две строчки, и ты припиши к написанному и отнеси правителю.
Молла обрадовался и взял перо:
– Ну скажи, посмотрим.
– Напиши,- ответила жена:
Пусть разожгут костер на отца твоего могиле.
Пусть прокляты будут те, кто тебя породил!
Однажды ночью Молла решил: «Напишу-ка я стихи и преподнесу правителю,- может быть, он меня за это одарит».
Он сказал об этом жене.
Сколько она ни уверяла, что поэта из него не получится, он настаивал на своем.
Жена заснула, а Молла, провозившись до утра, написал, наконец, две строчки. Закончив стихотворение, он на рассвете побежал во дворец.
– Скажите правителю, что я принес стихи!- закричал Молла.
– Что ты, правитель еще с постели не поднялся!- ответили ему.
– Идите, разбудите его, скажите, что стихи хорошие. Если я уйду, вам же будет хуже- правитель с вас шкуру сдерет!
Правитель очень любил стихи. Зная об этом и боясь, что правитель потом может разозлиться, слуги разбудили его.
Правитель оделся, сел на трон и позвал Моллу.
– Прочти, посмотрим, что ты там написал.
– Вечная жизнь и здравие повелителю!- сказал Молла.- Я написал прекрасное стихотворение. Не верю, что поэты всего мира могли бы написать нечто подобное.
– Прочти, посмотрим,- сказал опять правитель.
Великий государь!- сказал Молла.- Вот что я написал:
Однажды увидел я злую змею, поднявшую голову к небу,
И палкой ударил, чтобы она голову опустила.
Повелитель увидел, что стихи Моллы похожи на него самого, но, не желая его обидеть, он сказал:
– Ай Молла, ведь всякие стихи имеют ритм, размер, а у тебя первая строчка в целый аршин, а вторая- всего в пядь. Разве так пишут стихотворения?
Молла прочел свои стихи еще раз про себя и убедился, что, действительно, вторая строчка слишком коротка.
– Вечная жизнь и здравие повелителю!- воскликнул Молла.- Я же поэт, а в руках поэта стихотворение- воск. Он может сгибать его, выпрямлять, удлинять, сокращать. Ведь я же написал его! Если тебе угодно, то я так удлиню вторую строчку, что она будет длиннее первой!
– Как же ты можешь удлинить вторую строчку?- спросил повелитель.
– Очень просто!- ответил Молла.- Послушай! Посмотри, как я удлиню ее:
Однажды увидел я злую змею, поднявшую голову к небу,
И палкой ударил, чтобы она голову опустила- тила-тила-тила- тила…
Государь! Хочешь, я удлиню еще?
Однажды у Моллы спросили:
– Молла. под каким созвездием твоя судьба?
– Под созвездием козла,- ответил Молла.
– Ай Молла, – сказали ему,- созвездия с таким названием нет.
– В детстве,- возразил Молла,- отец говорил мне, что моя судьба под созвездием козленка. Теперь я стал взрослым мужчиной, и, наверно, это созвездие тоже выросло и стало козлом.
Однажды некий гордец, по имени Фарзалибек, пришел к Молле и сказал:
– Молла, я хочу заказать себе печать. Напиши что-нибудь в двух стихах. Назови в них мое имя, укажи на мою славу и отметь какую-нибудь мою примету. Эти стихи вытиснят на моей печати.
Молла увидел, что у этого человека глаза синие, борода рыжая. Немного подумав, он написал:
«Синеглазый, рыжебородый,- собака, а не человек!
Задняя ляжка осла- вот что такое Фарзалибек!».
Однажды Молла Насреддин тяжело заболел. Жена, потеряв надежду, что он выздоровеет, пошла к самому лучшему лекарю, который жил по соседству, и попросила его:
– Ради бога, лекарь, муж сильно заболел, приди и посмотри. Мы люди бедные и детей у нас много, пожалей, приди, дай какое-нибудь лекарство, может, он выздоровеет.
Услышав слова: «Мы люди бедные», врач нахмурился и сказал:
– Зачем, ты терзаешь понапрасну несчастного человека? Ну, скажем, я приду и осмотрю его, а на что ты купишь лекарства?
Жена Моллы опечаленная вернулась домой.
Дело обернулось так, что Молла все таки выздоровел. Однажды он встретил на улице этого лекаря. Тот, не смущаясь, сказал Молле:
– Молла, ты должен простить меня. В тот день у меня было важное дело, и я не мог придти к тебе.
– Что ты, что ты, лекарь!- воскликнул в ответ Молла.- Я сам искал тебя, чтобы сказать, как я тебе обязан- благодаря тебе я выздоровел.
– Почему же благодаря меня?- спросил с удивлением лекарь.- Я же не лечил тебя?
Именно поэтому я и выздоровел,-ответил Молла.- Если бы твое грязное дыхание коснулось меня, то неизвестно, на каком бы я был кладбище.
НЕОПРЕДЕЛЕННОЕ НАКЛОНЕНИЕ
Однажды учитель спросил у Моллы:
– Какого падежа слово «проза»?
– Это неопределенное наклонение,-ответил Молла.
Учитель рассердился:
– Почему ты не выучил свой урок?
Насреддин ответил, заикаясь:
– Учитель, ей богу, урок я знаю, но я нарочно сказал так…
– Как это нарочно?- спросил учитель.
Если бы я сказал, что это прошедшее время, то вышла бы длинная история. Это проклятое время одним словом не заканчивается,- у него есть и повелительное наклонение, и сослагательное, и изъявительное, и страдательный залог, и возвратный, и взаимный, и общий, и мужской род, и женский, и средний, единственное число, и множественное… А в неопределенном налонении ничего этого нет. Поэтому я и сказал так, чтобы не затягивать времени и напрасно не беспокоить вас.
У одной вдовы была избалованная дочь лет восемнадцати-девятнадцати. Каждый день разными капризами она изводила свою бедную мать.
Наконец, та пришла к Молле и сказала:
– Ай Молла, моя дочь совсем отбилась от рук. Говорят, у тебя очень хорошие заклинания. Сделай так, чтобы она хоть немного угомонилась.
Сестра,- ответил Молла,- я уже старик. Мои заклинания на нее не подействуют. Если ты хочешь, чтобы дочь твоя угомонилась, выдай ее замуж. Когда ее опутают домашние заботы, мысли о хлебе, возня с детьми, она присмиреет, как овечка.
Однажды некий молодой человек пришел к Молле и говорит:
– Молла-ами, напиши для меня письмо.
– Кому?- спросил Молла.
– Хочу написать отцу,- ответил юноша.
– А где твой отец?- спросил Молла.
– В Багдаде.
– Прости,- ответил Молла,- дел у меня много, и идти мне некогда.
– Куда идти, Молла?
– В Багдад.
– А зачем же ты должен идти?
Тебе не понять. Письмо, которое я напишу, кроме меня, никто не прочтет. Раз уж я сам напишу, то и сам должен идти в Багдад, чтобы прочесть это письмо.
Однажды Моллу спросили:
– Скажи, Молла, когда восходит новая луна, что делают со старой.
Как что? Дробят на мелкие части и делают звезды,- ответил Молла.
Однажды некто спросил у Моллы:
– Молла, может быть, ты знаешь, сколько на небе звезд?
Молла подумал немного и ответил:
– Клянусь аллахом, я тоже давно размышлял об этом. Сколько я ни пытался, но сосчитать их не мог. Беда в том, что их с земли нельзя сосчитать, я должен залезть на небо- иначе ничего не получится. Для этого днем у меня нет времени, а ночью боюсь заблудиться в темноте.
