Автор Неизвестен - Сказки народов Югославии

Старик купец велел приготовить хороший обед, позвал зятьев, дочерей с детьми и, когда все как следует угостились, объявил о своем решении. Зятья с женами охотно на все согласились. Богом клялись ухаживать за старыми родителями до конца жизни и заботиться о них.

Отец поделил свое имущество и деньги между детьми, словно перед смертью. Жены, однако, послушался и оставил у себя толику денег про черный день. Так юнак на случай беды тайком припасает оружье.

Стали теперь зятья по очереди звать тестя и тещу и на обед, и на полдник, и на ужин.

У дочерей было много детей. Дед каждый день приносил внукам подарки. Но скоро вспомнил, что кошелек его тощает, и перестал их одаривать.

Вот-то удивились зятья и дочки! Смотрят исподлобья, словно сердятся. Старика это огорчило и обидело.

Сидит он раз печальный и понурый перед своим опустевшим домом — горюет, что обманулся в собственных детях.

А соседом у него был его бывший компаньон, старый друг и побратим, такой же старик, как и он. Смотрел он из окна через дорогу и догадался, почему побратим грустит. Взял свою широкополую шляпу, палку и пошел к соседу.

— Бог в помощь, побратим, — поздоровался он с другом. — Чего это ты закручинился? Какая беда с тобой стряслась, какие заботы тебя грызут? Я знаю, что накопил ты и имущества и денег, — приготовился к зимовке, как старый хомяк. Ты здоров и для своих лет сильный и крепкий. Ни в чем недостатка не знаешь, все у тебя есть.

— Эх, побратим, — отвечал купец со вздохом, — и не спрашивай, помочь все равно не можешь, сам виноват. Был ум, да сплыл, оттого теперь и плачу. Ведь все, что я нажил, все мое добро и деньги, все пошло прахом, все в воду кануло.

— Как так? — спрашивает компаньон.

— Да отдал я все своим неблагодарным детям, вот теперь и каюсь.

— Неправильно ты поступил, побратим, — сказал ему друг, — зачем при жизни все отдал детям? Зятья — чужая косточка, а жены всегда слушаются мужей. На зятьев, тесть, не надейся! Вот что, я тебя из беды выручу, только ты не дури и слушайся меня. О будущем не беспокойся. Ожегся на молоке, станешь дуть и на воду.

Вот что мы сделаем, — сказал он еще. — Ты приготовь угощение, да получше, — все на мой счет. Позови своих зятьев и дочерей с детьми. Пригласи соседей, кумовьев и друзей.

Я приду последним и кое-что принесу. Ты же смотри не удивляйся, а только скажи: «Неужели это надо было делать сейчас, как будто у меня уже нет больше денег?» Мы им всем отведем глаза, да еще покажем, как старики помнят пословицу: «Долг платежом красен».

Старый купец приготовил угощение, позвал зятьев и дочек с детьми, кумовьев и соседей. Все пришли, но одно место за столом оставалось свободным. Хозяин ждал к себе своего побратима. Гости сели обедать, а того все нет. Несколько раз хозяин отворял двери, выглядывал и сожалел, что друга все нет: «Прийти-то он наверняка придет, раз обещал, я его хорошо знаю, у него слово твердое. Бьюсь об заклад, что он потому опаздывает, что хочет рассчитаться еще за то время, когда мы вместе торговали. Думает, что иначе ему неудобно прийти ко мне на угощение».

Не успел хозяин сказать эти слова, как вошел его побратим. Он тяжело дышал, так как на спине нес какой-то мешок. Вошел, поздоровался со всеми и сказал хозяину:

— Друг Ерко! Прости, что не вовремя тебя беспокою. Но я бы сгорел со стыда, побратим, если б пришел к тебе в гости, не выплатив старый долг. Сколько раз я тебе говорил, чтобы ты взял деньги и отчет от меня принял, а ты все мешкаешь. Я принес твои деньги, сосчитал их как полагается. А вот и отчет, ты его потом проверь и деньги пересчитай. Теперь у меня как гора с плеч свалилась!

— Побратим! — говорит хозяин. — Я пригласил тебя не для того, чтобы ты принес деньги и отчет. Я хотел, чтобы ты угостился и повеселился вместе с нами. Но раз уж ты принес деньги, — чтоб тебе пусто было! — кинь мешок вон туда за шкаф и садись за стол. Придет время — приберу деньги и проверю отчет. Если б и другие мои должники были такие же честные да вовремя деньги отдавали, мне не пришлось бы корить себя, что я чересчур уступчив да щедр.

Зятья, дочки и все гости смотрели и слушали, о чем они говорят. Потом один зять и шепчет другому:

— Посмотри на тестя! Притворялся, что остался без гроша за душой, а видишь, сколько у него еще денег! Да сколько ему еще должны! — Дочки друг другу то же самое нашептывали.

Одна из дочерей сказала мужу:

— Слушай-ка, станем опять приглашать отца с матерью на обед, полдник и ужин.

— Конечно, — ответил муж, — надо угождать родителям.

Вторая дочь сказала мужу:

— Слышишь, что сестра говорит своему мужу? Они снова будут звать отца с матерью и постараются им угождать. Сделаем и мы так же, чтобы родители не позабыли нас на смертном одре. Погляди — у отца-то целый мешок денег, и какое он нам поставил угощенье. Да и шкафы тут не пустые.

— Верно, жена, — отвечает муж, — надо опять ухаживать за родителями и беречь их как зеницу ока. Все нам воздается сторицей, когда они закроют глаза.

И дочки сговорились с мужьями о том, как они будут ухаживать за родителями и заботиться о них. Они думали получить еще бОльшие деньги.

Хорошо зажили старики родители — дети словно об заклад побились, кто родителям будет лучше угождать, служить, кормить и поить их и так беречь, чтобы, как говорится, и муха на них не села.

Старик Ерко часто вспоминал своего побратима, который избавил его от тяжких бед и забот. А дети надеялись, что после смерти отца им достанется невесть какое богатство.

Схоронил старик свою старуху, а вскоре и сам умер. В завещании его было написано: «Дорогие детушки, как схороните меня с честью, отоприте большой сундук, и там найдете наследство».

Дети схоронили отца с честью. Вытащили из-под его кровати большой кованый сундук, запертый на три замка. Взяли ключи, отперли. А сундук-то оказался пустой. Нашли только письмо:

«Дорогие детушки! Еще при моей жизни вы получили от меня изрядное имущество и большие деньги. Теперь, как видите, сундук пустой, а был он полон золота и серебра, да только все уже к вам перешло. Не надейтесь на новое наследство, а, помолившись богу, работайте, сберегайте и будете богаты.

Ваш отец Ерко».

Отец что ни день распекает Омера — довольно, мол, тебе вокруг девушек увиваться, довольно бренчать на тамбуре да слоняться по улицам Сараева, пора и о деле подумать!

— Стары мы стали, сынок, нет у нас сил работать. А ты молод — кто же, как не ты, накормит нас и напоит?!

Омер — известный сараевский повеса. Бродит от дома к дому, от окошка к окошку — вот чем он занят целый день. Люди понимали, что Омеру рано еще жениться: молодо — зелено, погулять еще 'охота, да и помеха есть большая тощий кошелек. Всем было ясно, что парень ухаживает за девушками по легкомыслию, из озорства. А позор и бесчестье падали на головы несчастных его родителей. Тоска и печаль сократили их дни, умерли у Омера мать с отцом.

Остался он с тремя малыми сиротами на руках в пустом и разоренном доме. По правде говоря, он давно мечтал избавиться от родительского глаза и повесничать без всяких помех, но в скором времени убедился, каково жить без родителей, когда от забот да хлопот голова кругом идет.

— Кто наткет, напрядет да в доме подметет? Пора, видно, распроститься с проказами!

Рассудив таким образом, Омер воскликнул:

— Подать сюда мой тамбур! Ничего другого не остается, как жениться!

И с тамбуром под полой к окошку Мейры явился. Солнце уже зашло, был час яции — последней мусульманской молитвы. В окошке Мейры горела свеча, кто-то шептался в комнате. Постучал Омер в окно — шепот смолк; запел, перебирая струны, — свеча погасла.

Три ночи подряд приходил Омер под окно красавицы и, опечаленный, возвращался домой. Мейра ни разу не откликнулась на его призыв. На четвертую ночь молодой повеса снова пришел под окно.

— Спою Мейре в последний раз и больше уж сюда ни ногой!

Хорошенько настроил тамбур и стал напевать грустным голосом:

Вдруг свеча в комнате погасла, распахнулось окно. Омер себя не помнит от счастья: наконец-то, думает, добился своего.

— Да ты с ума сошел, Омер! — говорит Мейра. — Что это еще за выходки! С какой стати повадился ты под мои окна? Имей в виду — из твоей затеи ничего не выйдет!