— А к Макоши сходить не хочешь? — спросила ведьма. — Авось, подоткет она мальчишке полотно судьбы.
Голубые глаза Ярило засветились радостью.
— Точно, Макошь! Как же я о ней не подумал!
— Макошь? — вопросительно повторил Феликс.
— Вместе со своими дочерями Долей и Недолей она плетет нити судьбы. Она — всеведущая мать, богиня судьбы, прядущая путь души в земном воплощении и… — Ярило вдруг сник и договорил уже без всякого энтузиазма: …жена Перуна…
— Это проблема? — спросил Феликс.
— Если она разделяет точки зрения своего мужа, то да, — кивнул Яр. — Будем надеяться, что она еще не настолько сроднилась с ним, и хотя бы выслушает нас.
— Если у тебя получится с ней договориться, то я буду рада за этого мальчугана. — Впервые за все это время на лице старухе появилась искренняя улыбка.
— А ты не уходи никуда, мы еще вернемся, — предупредил ее Яр. — Проклятие с него только ты ведь можешь снять.
Часть 3
— И как нам организовать встречу с богиней? — спросил Феликс.
Они с Яром шагали по запыленной проселочной дороге, которая вела из деревушки к засеянным пшеницей полям.
— Позовем три раза, по стандарту, и будем ждать, — ответил Яр, жуя травинку.
— А если не отзовётся?
— Будем решать проблемы по мере их поступления.
Ярило дошел до поля, шагнул в пшеницу, провел по молодым, ярко-зеленым колоскам ладонью и трижды прошептал с закрытыми глазами имя богини судьбы.
Некоторое время ничего не происходило, и Ярило подумал было, что не хочет с ним разговаривать Макошь, однако вдруг поднялся сильный ветер, зашелестели молодые колосья и в миг исчезли. Пейзаж сменился на просторную горницу с большими окнами, из которых струился солнечный свет. Посреди стоял золотой ткацкий станок, а перед ним — Макошь. Рядом с богиней седели две девицы одного возраста, но разной наружности. Та, что по правую руку от богини, была красива и статна, светилась счастьем и здоровьем. Ее лоб украшало золотое очелье, которое не скрывало толстую косу, и оставляло открытой макушку. Держала красавица ровную и золотистую нить и то и дело улыбалась, глядя на полотно на ткацком станке. Девица, что сидела по правую руку от Макоши, была некрасивой и вид имела болезненный и грустный. Очелье на ее лбу было из потускневшего серебра, а нить она держала неровную и тонкую — того и гляди порвется.
Бог весны улыбнулся, поклонился и произнес:
— Приветствую вас, прядильщиц судьбы! Доля, — Яр поклонился красавице, — Недоля, — отвесил поклон болезненной девушке, — и всеведущая Макошь.
Главная прядильщица осмотрела Яра с ног до головы и качнула головой. Бусины на ее рогатой кичке звякнули. Макошь расправила белый шелковистый платок, что скрывал от посторонних глаз ее волосы, и шагнула к Яру и Феликсу.
— Зачем звал меня, Ярило? — ровным голосом спросила Макошь. — Из-за твоего изгнания я не смогла принять тебя в Прави, поэтому создала проекцию моей горницы в Яви.
— Благодарю, что откликнулась на мой зов, всеведущая Макошь, — Яр снова склонил голову. — Просьба у меня пустяковая для такой могущественной богини. Всего-то и надо, что увеличить жизнь этому человеку, который был превращен ведьмой в кота, — бог весны указал на Феликса.
Макошь перевела взгляд на темноволосого юношу и нахмурилась.
— Выполняешь желание за бусину?
— Именно, — кивнул Яр.
Макошь подошла к одному из многочисленных сундуков, подняла крышку и достала оттуда серое полотно со скромным узором.
— Судьба у мальчишки роковая, — произнесла она, изучив полотно.
— Все так, — подтвердил Ярило. — Если он превратится в человека, то не проживет и года.
— Тогда пусть остается котом, — равнодушно произнесла Макошь. — Ведь его обратили, чтобы спасти.
— И такое спасение тяготит меня! — воскликнул Феликс. — Не хочу жить, как животное!
— Жалеть о своей доле — что ветра искать в чистом поле, — произнесла Машкошь, чеканя каждый слог. — Видится мне, что не всерьез ты воспринимаешь труд мой и моих дочерей. Думаешь, я могу менять судьбу любого, кто ей недоволен? А не задумывались ли вы, смертные, что все, что с вами происходит, вы заслужили? Всё, что было содеяно вами в прошлых жизнях, воплощается в новых как уроки. Мы с дочерями неустанно следим за вашими поступками и ткем полотна вашей судьбы с учетом всех содеянных вами дел в прошлой жизни.
— И тем самым лишаете нас выбора, не даете менять судьбу! — выкрикнул Феликс. Яр предостерегающе посмотрел на него, но юноша лишь отмахнулся от бога весны.
Макошь усмехнулась, сочувственно глядя на Феликса.
— Ты ошибаешься, глупый мальчишка. Ваша судьба зависит от вас. Никто не диктует вам, как надо поступать — это решаете только вы. Мы же смотрим на ваши решения и ткем полотно на их основе. Что посеешь, то и пожнешь. Семена добрых поступков принесут благие плоды, а семена плохих поступков взойдут на поле вашей жизни горестями и печалями. Людям нравится обвинять богов в том, что они лишают их свободы выбора, потому что где-то глубоко в душе понимают, что не могут поступить так, как было бы правильно. Хорошо списать всю вину на высшие силы, обвинив их в своей роковой судьбе. Куда сложнее понять, что на самом деле у каждого человека есть выбор, из которого и прядется полотно его жизни.
Речь Макоши остудила пыл Феликса. Юноша затих и потупил взгляд. Яру хотелось отвесить ему подзатыльник за то, что начал спорить с богиней судьбы, однако надо было обернуть ситуацию в свою пользу.
— Прости этого пресноплюя[1], Макошь, — вкрадчивым голосом произнес Ярило. — Совсем он от любви обезумел. Мечтает стать снова человеком, чтобы прожить долгую жизнь со своей возлюбленной.
Недовольство исчезло с лица Макоши. Глаза богини заблестели любопытством.
— Значит, все дело в любви, — задумчиво произнесла она. Позади нее захихикала Доля, и даже Недоля едва заметно улыбнулась.
Макошь не так давно стала женой Перуна, и, по всей видимости, она все еще пребывала в эйфорическом состоянии от влюбленности, поэтому Ярило и затронул эту тему.
— Что ж, ради такого прекрасного чувства, как любовь, я, пожалуй, помогу, — согласилась Макошь, поглаживая полотно Феликса. — Итак, мне надо лишь увеличить его годы жизни и все?
Ярило кивнул.
— До скольких?
— Посмотри, сколько проживет его возлюбленная и сделай так, чтобы они умерли в один день, да? — Бог весны взглянул на Феликса, ожидая согласия или несогласия.
Юноша кивнул.
Макошь принялась капаться в другом сундуке. Полотно, что она вынула, было ярким, насыщенным и богато украшенным. Богиня ухмыльнулась.
— Судьбы современных ведьм куда лучше, чем были давным-давно. — Макошь посмотрела на Феликса и сказала: — Вы оба проживете долгую жизнь, но я не скажу вам, когда вы умрете.
— Благодарю, — Феликс низко поклонился богине. Яру показалось, что на глазах юноши блеснули слезы.
— Когда чары будут сняты, я перетку твое полотно, — снисходительно глядя на Феликса, сказала богиня.
— Отлично! — Ярило хлопнул кота по спине. — Тогда мы должны поспешить! Любимая так его ждет, так ждет!
Макошь щелкнула пальцами, и перед Яром и Феликсом снова возникло пшеничное поле. Бог весны резко перестал смеяться и, сощурив глаза, уставился на Феликса.
— Ну вот кто тебя просил спорить с ней?! Зачем начал про судьбу говорить, это же ее больная тема! Тебе приятно будет, если я начну разговаривать про блох и кошачьи лотки?!
— А при чем тут это? — не понял Феликс.
— При том, что лотки и блохи — это неотъемлемая часть тебя, как судьба и все, что с ней связано, — неотъемлемая часть Макоши! — Ярило махнул рукой и зашагал к деревне. — Мордофиля…
— Эй! Подожди меня! — Феликс устремился следом за богом. — Ты же не злишься? Прости, пожалуйста! Я ведь просто хотел отстоять свое мнение. Если бы я не сказал этого, то…
— Если бы, да кабы, да во рту росли грибы — был бы не рот, а целый огород, — огрызнулся Ярило.
