В сам город меня не пускают. Останавливаемся перед огромной аркой, где тоже дежурят тритоны, да ещё и верхом на акулах. Как-то неуютно мне становится. Что мешает подводной братве просто забрать у меня шар и скормить одному из этих симпатичных зубастиков? Аж ничего.
Эх, надо было плыть на Дрейке. А ведь он предлагал. Но я побоялся оставлять Сивку одну. Оркам явно что-то надо от неё, так что бросать гнедую без защиты нельзя.
Впереди появляется истинно королевская процессия. Что-то типа кареты, сделанной из огромной ракушки, которую тянут дельфины. Её сопровождают богато одетые тритоны и русалки. Не совсем одетые, конечно, просто увешанные украшениями. На карете восседает тритон с роскошной светлой шевелюрой, в шикарной короне и с золотым трезубцем в руках.
Золотишко-то им наверняка с поверхности прислали. Не думаю, что где-то под водой можно добыть драгоценный металл, а обработать и подавно. Хотя, как знать. Да и не важно это.
Царь-тритон смотрит на меня и что-то булькает. Да и все на меня смотрят, включая акул. Не понимаю, что им нужно, поэтому просто снимаю с плеч мешок и достаю шар.
Королевское лицо сияет, как солнышко. Он снова что-то булькает, и один из стражников бережно берёт шар и подносит главному. Тот любовно осматривает дерево, проводит пальцем по стеклу. Довольно кивает и машет трезубцем в мою сторону.
Как-то угрожающе выглядит этот жест. Надеюсь, он не значит «чуавек принес что надо, скормите его крабам».
Вроде нет. Другой тритон подплывает и всучивает мою же сумку, которую отобрали в прошлый раз, битком набитую. Вместе с ней — этакую авоську, сплетённую из водорослей, полную «одуванчиков».
Благодарно киваю и спешу убраться. Всё равно король, а вместе с ним и придворные, потеряли ко мне всякий интерес. Осматривают принесённую мной красоту и наперебой булькают. Восхищаются и подхалимничают, видимо.
Всё как у людей.
Пока всплываю, пограничники следуют за мной. Молоденькие русалочки тоже какое-то время следовали, игриво хлопая глазками, но потом осталась только одна. Моя старая знакомая.
Одновременно выныриваем, и Луна тут же начинает тараторить:
— Какой ты молодец, Иван-человек! Как ты так быстро отыскал голубой каштан? Он же такой редкий! Ты и правда настоящий герой!
— Пришлось потрудиться, — решаю не скромничать. — Хотя, вообще-то, это было не слишком сложно. С орками пришлось подраться, но мне это не впервой.
Почти не вру даже. А восхищённый блеск в глазах Серой Луны явно стоит того.
— О, морские звёзды, — томно вздыхает русалка, — позволь проводить тебя?
— Буду рад, — улыбаюсь.
Не спеша плывём к берегу, болтаем по дороге. Рассказываю о своём приключении, на всякий случай не упоминая дракона и всячески приукрашивая. Даже не знал, что могу так долго и красочно врать.
Рано или поздно наша прогулка подходит к концу. Оказываемся недалеко от берега. Уже прекрасно видно скалу, которой притворился Дрейк, и Сивку, бродящую вокруг. Лошадь тоже меня заметила и даже зашла по колено в воду.
Встречает. Приятно.
— Ну, вот и всё, — печально говорит Серая Луна. — Пора прощаться.
— Да, — соглашаюсь, — пора.
Не знаю, что ещё добавить. Вряд ли мы с русалкой еще когда-нибудь увидимся, так что прощаться действительно грустно.
Но Луна решает подсластить наше расставание. Неожиданно обнимает меня за шею и целует. От внезапности не удерживаюсь на плаву и вместе уходим под воду. Успеваю расслышать то ли возмущённое, то ли обеспокоенное фырканье Сивки.
В голове судорожно всплывают рассказы о том, как русалки под воду моряков утаскивали. Но Луна, похоже, не собирается меня топить. Выпускает из объятий и, махнув длинным хвостом и улыбнувшись на прощание, скрывается в морской пучине.
Глава 24
Взгрустнув, всплываю и прямиком на берег. Сивка мотает длинной гривой и копытом бьёт, а Дрейк недоверчиво поглядывает на меня.
— Что? — не выдерживаю пристального внимания.
— Нет, ничего, — отмахивается дракон. — Ты достал водоросли? — явно тему переводит.
— Да, — широко улыбаюсь, — и ещё много всего в придачу выдали. Фисс будет рад.
— Летим к нему? — спрашивает Дрейк.
— Да, — киваю. — Но может, сначала немного тебя уменьшим? — призывно потряхиваю авоськой с одуванчиками.
Дракоша облизывается и причмокивает, но потом мотает головой.
— Не, — говорит. — Как же я тогда вас с лошадкой повезу? Вдруг сильно уменьшусь?
— И правда, — соглашаюсь. — Полетели так.
Сивка, образно выражаясь, со мной не разговаривает. Понятия не имею, чем я её расстроил. Уже начинает казаться, что гнедая ревнует меня к русалке.
Глупости, конечно. Она же лошадь. Но ощущение стойкое.
Летим домой. Уже привычно стало сидеть на драконьей спине и смотреть на пролетающие далеко внизу земли. Мы летим так высоко, что реки и дороги кажутся тонкими ниточками. Даже столица, где я совсем недавно побывал, выглядит как муравейник под ногами.
Благодаря тому, что Дрейк не терял времени даром и научился лучше владеть своим врождённым навыком иллюзии, передвигаемся среди бела дня. Дракон притворился облаком и летел среди настоящих облаков, иногда поднимаясь выше их. На таких высотах холодно и тяжело дышится — но благодаря зельям я легко терплю неудобства. Сивка тоже приняла полезную микстуру, но после этого всё равно надменно фыркнула и отвернулась.
Я не стал выяснять, в чём дело. Тем более, гнедая говорить всё ж таки не может, и что-то узнать у неё затруднительно. Ничего, подуется и перестанет. На крайний случай — извинюсь за всё, когда будем прощаться.
Сразу становится грустно. Намного грустнее, чем во время расставания с русалкой. Всё-таки я, Сивка и Дрейк за эти несколько дней побывали в таких передрягах, что грех не подружиться. Совсем не хочется прощаться… но мне надо домой. А Фисс, я уверен, приглядит и за копытной, и за чешуйчатым.
Оставляю друзей, так сказать, в добрых руках.
За этими мыслями не замечаю, как стемнело, и что мы уже подлетаем к городу, где живёт Фисс.
Я подползаю к уху Дрейка и кричу, что надо переночевать где-нибудь, а уж с рассветом отправиться в город. Дракон кивает и закладывает вираж к скалистому острову, где располагается его пещера.
С тех пор как мы её покинули, ничего не изменилось. Сняв поклажу с драконьей спины, я выдаю лошади остатки овса. Та берёт торбу зубами и показательно оттаскивает вглубь пещеры, чтобы там поужинать в одиночестве.
Фи, какая гордая у нас кобылка.
Хрустя медовой грушей, я вновь показываю Дрейку авоську с пурпурными водорослями.
— А может, мне не надо уменьшаться? — он вдруг начинает сомневаться. — Я большой и сильный, орков есть могу…
— Да какие проблемы, — достаю из сумки фигурную раковину, полную перламутровых жемчужин. — Ты вот этих наелся, чтобы вырасти?
Жёлтые глаза Дрейка вспыхивают, а из пасти натуральным образом течёт слюна. Он кивает и тянется ко мне. Кажись, эти камешки для него и правда желанный деликатес.
— Э нет, — убираю жемчужины. — Ты и так огромный. Я к тому, что всегда сможешь стать больше, если захочешь, понял?
— Угу, — дракон кивает и громко сглатывает. — Ладно, давай сюда. Лишь бы не сильно уменьшиться.
— Тогда для начала одну, — достаю одуванчик из авоськи. — А ты когда вылупился, какой был?
— Ну как ты примерно. Немного меньше.
— А каким хочешь быть?
Дрейк открывает было пасть и тут же закрывает, глядя на меня в недоумении. Даже Сивка оборачивается, любопытствуя.
— Не знаю, — протягивает дракоша. — А каким надо?
— Давай попробуем, насколько маленьким ты можешь стать, — во мне просыпается любопытство. — Водорослей навалом, жемчужин тоже. Так что можем позволить себе эксперименты.
— Экскременты мне не нравятся, — мотает головой Дрейк.
Торможу пару секунд, а потом начинаю хохотать.
— Ты откуда слова-то такие знаешь? Не экскременты, а эксперименты… будем опытным путём выяснять, каким ты можешь стать.
