Болонки из свиты терпеливо дожидались у постамента со святым Списуилом, и я, памятуя о "дружеских" тисках в туалете, развернулась, чтобы держать в поле зрения троих висораток, закрыв от них спину.
— Чего тебе? — выдернула руку.
Мэл внимательно следил за нашей дружелюбной парочкой, и его взгляд не предвещал ничего хорошего для Эльзы.
— Успела пожалиться, что тебя, сироту, обидели? — спросила девица, мило скалясь.
Обнаглела она, что ли? Сморозила глупость, а обвиняет меня в ябедничестве.
— Отстань, Штице. Если у тебя с головой не в порядке, срочно лечись, а я пошла.
— Послушай, убогая. — Эльзе, похоже, нравилось это слово. — Прошел слушок, что ты собираешься кое-куда.
"Кое-куда" в ее понимании означало "на прием". Значит, сплетни все-таки поползли по институту. Было бы наивно полагать, что никто не узнает об участии Пети в событии года.
— Так вот, закатай губу на Мэла, иначе не дойдешь. Поняла? — сказала девица, блистая ослепительной улыбкой. — Ноги переломаешь.
— На костылях доковыляю, не переживай. А тебя-то Мэл пригласил на прием?
Эльза высокомерно задрала голову:
— Не твое дело.
Значит, не пригласил и появится на светском мероприятии с другой девушкой. С одной из тех, что красовались в овальчиках на журнальной страничке.
— Жаль. А то почирикали бы после светского раута, — уколола я, увидев, что Мэл двинулся в нашу сторону.
— Плодотворно поболтали, дорогуша. Не забудь о советах, — намекнула Эльза многозначительно и поспешила проскользнуть мимо парня к группе поддержки у статуи. Не тут-то было. Он поддел её за рукав и начал о чем-то расспрашивать.
Демонстративно помахав Мэлу ручкой, я поспешила в деканат, не то из-за непрекращающегося выяснения отношений в нашем роковом треугольнике не успею к поездке по магазинам, а Виву нельзя сердить. Ей предстоит придумывать мой незабываемый стиль.
До чего же морально изматывают разговорчики с Мэлом и его подружкой! Мало того, что девица вываливает на меня богатый словарный запас ругательных выражений, я с каждым разом открываю в себе много нового, и новшества меня пугают.
Раздобыть бы снадобье равнодушия к Мэлу. В конце концов, надоело быть посмешищем из-за собственного слабоволия. А может, попробовать вышибить клин клином и таким образом ликвидировать Мэла из головы? В институте и его окрестностях полно интересных молодых людей, которыми можно увлечься.
Маленькое уточнение. В целях конспирации и во избежание осложнений не стоит озираться по сторонам в поисках подходящих парней. Я итак сыта по горло предстоящим приемом. Мою легенду о висоратстве в любой момент могут развеять в пух и прах.
Взлетев по лестнице, я выбежала из пролета и запнулась на ровном месте, упав на коленку. Одновременно с падением оторвались обе ручки у пакета, и содержимое вывалилось, разлетевшись и раскатившись по полу. Морщась от пронзившей ногу боли, я порадовалась, что поступила весьма дальновидно, перелив вытяжку в пластиковый неразбиваемый флакончик.
Что за ворох несчастий на мою голову? Хорошо, что в коридоре было безлюдно, лишь вдалеке маячили у кабинета несколько студентов, поэтому позорное пропахивание пола носом никто не видел. Корячась, я собрала студенческие пожитки и, взяв пакет под мышку, похромала в деканат.
Возникло то самое непредвиденное осложнение, которое накаркала Эльза. Я чуть не заплакала от расстройства. Как теперь ехать за покупками и идти на прием? Придется ковылять в медпункт к Морковке, накладывать гипс или шину. Сплошная невезуха.
Что за бессовестная особа? — пропел тоненький голосок, наверное, совести и здравого смысла. А кто сегодня схватил удачу за хвост, заполучив нужный билет на экзамене? Жирно ходить в счастье аки в сусальном золоте, поэтому судьба уравновесила нечаянный плюс везения тяжеловесным минусом непрухи.
Теперь Морковка закует ногу в гипсовые кандалы, и завтра попрыгаю с костылями на прием. Ой, бедная я, бедная!
Умные люди знают, куда обратиться, чтобы излечиться в считанные часы. К примеру, Дегонский быстро восстановил здоровье после неудачной димикаты [47], а Касторский в течение дня избавился от последствий заклинания, которым наградил его Мэл. Нужно срочно прилепиться пиявкой к декану и узнать о методах скоростного выздоровления.
Ненавижу осложнения. Вот почему не стоит ничего планировать, ибо на самом деле получается шиворот-навыворот, и планы срываются.
Я доползла до деканата, покряхтывая от боли. На колготках не проступила кровь, значит, заработан ушиб коленки. Или приличная ссадина. Или перелом. Ой-ёй-ёй!
— Войдите, — на стук отозвался голос, непохожий на бас Стопятнадцатого.
Запрыгнув в открытую дверь кабинета, я увидела Альрика Вулфу. Каким ветром занесло сюда профессора? — удивилась, забыв поздороваться.
Альрик, как вчера декан, занимался черным шаром с алыми прожилками, водруженным на столе. Завернутые рукава щегольской рубашки обнажали по локоть руки, одна из которых опиралась о стол, а вторая погрузилась в северный полюс странного глобуса.
— Здравствуйте, Эва Карловна, — поприветствовал мужчина, выводя меня из ступора.
— З-здрасте. А мне нужен…
— Его нет. Экзамен еще не кончился, но Генрих Генрихович велел придержать вас, — сказал профессор и, вынув руку из глобуса, вытер платком.
Не удержав равновесия, я рухнула в кресло для посетителей и зашипела от боли, пронзившей коленку.
— Что с вами? — поинтересовался Альрик.
— Упала. Тройной перелом.
Мужчина рассмеялся и бросил взгляд на полку. Овальное зеркало стояло в том же положении, в котором оставил его декан — отражающей поверхностью к стене.
— Позвольте, погляжу, — предложил профессор, присев передо мной на корточки.
— Вам неудобно, — дернулась, я смутившись. — Лучше пойду к Морковке… к Клариссе Марковне…
— Не двигайтесь, — приказал Альрик, ощупывая ногу, и я испуганно сжухла. Вдруг действительно четверной перелом?
Несмотря на болезненное напряжение в колене, создавшаяся ситуация показалась мне необычной и будоражащей: я сидела в кресле, а красивый мужчина опустился к моим ногам. И руки у него сильные, крепкие, со светлыми волосками. Ну да, он же блондин. Такими руками только подвиги совершать и любить женщин.
Альрик весело хмыкнул. Ему не обязательно было смотреть на меня, чтобы узнать, о чем я думаю. Он умудрялся читать мои мысли с помощью какого-то невероятного чутья.
Я почувствовала, как краска жара залила лицо, уши и поползла по шее.
— Хороший ушиб. Будет гематома, — определил мужчина. — Где упали?
— На лестнице. Спасибо.
— Пока не за что. Снимайте сапог, — приказал он, поднявшись, и направился к окну-иллюминатору.
— З-зачем?
— Будем вправлять. — Альрик выкатил деканское кресло.
— Что вправлять? — залепетала я, испугавшись. — Вы же сказали…
— Шутка, — успокоил профессор. — Сделаем ускоренный компресс, и гематома рассосется до конца дня.
— А колготки… нужно снимать? — спросила я и снова сконфузилась.
Мужчина улыбнулся.
— Они не помешают. Кстати, прекрасно выглядите.
— Где? — завертелась я, пытаясь углядеть прекрасности, и поняв, что мужчина говорит о сверхкороткой юбке, еще больше смутилась: — А-а, это…
Приятно, что единственный человек в институте высказал комплимент по поводу моего нового облика.
Сев в деканское кресло, Альрик осторожно уложил мою ногу к себе на колени. Я, стиснув зубы, замычала от боли.
— Колено отекает, — пояснил Альрик. — Поэтому больно. Кроме того, от удара полопались кровеносные сосуды. Вам интересно?
— Н-нет, — выдавила я, пытаясь отдышаться после болезненного приступа.
Мужчина принялся водить руками над ушибом, словно резал и накладывал что-то.
— Пьете успокаивающие капли? — спросил, не отрываясь от процесса.
— А-а… да, пью, — я завороженно наблюдала, как мелькают его пальцы. — А что с летуном из куба? И как ваше самочувствие?
