– Ее уже видели в ресторане, – тут же донес Георгиос. Вот стукач!
– И что? – удивилась я. – Василики и Эвангелия показали гораздо больше! Но тебя почему-то это не смущает! Пользуешься моментом и заглядываешь под юбки? А у меня юбки нет – значит, я враг? Странный у тебя естественный отбор!
– УБЬЮ!!! – прошипел Йоргос и начал претворять свою угрозу в действие.
Под ошарашенными взглядами остальных мы немножко поскакали по холлу. Но это пока кто-то не вспомнил, что у него есть пистолет, и не решил мне его показать. Я смотреть отказывалась из скромности и пряталась за Аристархом и дяденькой с носом, который (дяденька, а не нос!) оказался Пухохопло. Именно это меня в нем и привлекло! Носителя такого имени Йоргос не решится убить. Иначе его будут преследовать любители редких имен до конца жизни. А душка Ари просто попал за компанию!
Когда Йоргосу надоело меня упрашивать посмотреть с близкого расстояния пистолет, а лучше всего – чуточку поносить в себе пулю, он подумал, что нужно быть смелее, и далее моего согласия не спрашивал. Но оказалось – согласия нужно спрашивать у всех остальных.
Никос загнал маму на лестницу и принялся отлавливать родственника. Родственник не приманивался ни на свист, ни на окрик, ни даже (!) на марочный виски. Тогда Никос применил лассо из шнура от гардин, и мы лишились занавесей на окне и Аристарха. Доктора, к счастью, не навсегда!
В конце концов усилия Никоса принесли свои плоды в виде разгромленного помещения. Я честно путала следы и мешалась под ногами. Аристарх стонал, придавленный карнизом, и громогласно требовал доктора, Йоргос орал и требовал крови, уже не важно – чьей.
Веселье прекратила ворвавшаяся охрана, и нас разделили. Своего начальника они спеленали и унесли. Пусть бедолага вспомнит детство, главное, чтобы вовремя памперс меняли и соску не забывали давать. Василики точно подойдет!
– Как вы весело проводите время, прямо зависть берет! – заявила мама Никоса с верхней ступеньки лестницы. Женщина обводила глазами когда-то уютный холл, лежащий в руинах; Аристарха в обнимку с мебелью; сына – взъерошенного и тяжело дышащего со мной в руках, как с призом; и меня – абсолютно довольную жизнью.
– И не говорите. – Я с усилием сползла с жениха и потопала к будущей… или уже бывшей… свекрови. – Всегда нужно быть в тонусе! И лишний вес не накапливается!
– Как и деньги, – справедливо заметила Димитра. – Не слишком ли дорогостоящий способ похудения?
– Зато революционный и эксклюзивный, – успокоила ее я. – Только для вашей семьи.
– А…
– Мама… – Никос отдышался и попросил: – Займи Джул чем-нибудь подольше, пока мы все не придем в себя.
– Зачем же напрягать твою маму, ковбой, – фыркнула я. – В себя ты никогда не придешь – там уже занято!
– Пойдем, дорогая! – Димитра взяла меня за руку, послала сыну предупреждающий взгляд и увела одно лохматое недоразумение в трусах на босу ногу в свою комнату.
– Какой цвет вам нравится больше всего? – спросила женщина, распахивая дверь в свою обширную гардеробную. Ряды вешалок с дизайнерской одеждой всех цветов радуги посрамили бы любой греческий бутик. И не греческий, замечу, – тоже! – Мне кажется, вам бы подошел изумрудный оттенок зеленого…
– У меня на него аллергия, – честно призналась я, с некоторым содроганием вспоминая подарки Никоса.
– Тогда, может быть, черный? – Димитра вытаскивала платья.
– Думаете, все настолько плохо? – полюбопытствовала я.
Мама Никоса бросила на меня проницательный взгляд, подошла поближе и заглянула мне в глаза:
– Вы любите моего сына?
Я не стала отвечать на откровенно провокационный вопрос, с трудом, но удержалась, а просто позволила ей увидеть то, что внутри меня… совсем маленькую частичку.
Женщину подхватило и понесло в вихре прожитых мной веков и событий…
– Кто вы? – тихо простонала Димитра, хватаясь правой рукой за дверцу шкафа, а левой за висок. Видимо, закружилась голова.
– Я та, кто сделает Никоса лучше, – честно сказала я ей. И ни капли не солгала!
Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу… Пусть подавится!
Димитра совершила практически невозможное и привела мою внешность в сносный вид. В смысле с ног и голову сносит намертво.
Я орала:
– Только не начёс! – и порывалась удрать.
Мужик Пухопопло… или что там с ухом и попой… короче, он придавил меня к стулу перед зеркалом своим авторитетом и руками.
Мама Никоса быстро-быстро натянула мне на голову узкую кожаную ленту. Спереди ленты были нашиты украшения из страз и камешков серо-голубых оттенков, которые издали создавали впечатление аккуратной диадемки.
Путем несложных телодвижений будущая свекровь завернула внизу волосы с двух сторон, сделав нечто вроде модной псевдогреческой прически. Кончики волос вместо булавок были закручены за нижнюю часть ленты, которая теперь пряталась под волосами.
Но грива была густая и длинная, поэтому все пряди до конца за ленту не наматывались. В противном случае мне грозило то самое воронье гнездо. Да-да, по-гречески!
Но госпожа Димитра и тут нашла выход – выпустила локоны на затылке, которые слегка прикрывали шею и мягкими волнами спускались ниже пояса. Красиво, элегантно, свежо – и полный эксклюзив.
С платьем поступили и того проще. Мне было найдено легкое шелковое платьице на бретелях наподобие греческой туники, нежного серо-голубого цвета.
Когда попыталась взбрыкнуть – пригрозились облачить в комбинезон из облегающей лайковой кожи! И сделать на ходу биохимию!
Для ношения кожи в условиях греческого пекла надо быть или мазохисткой, или адским жителем. Про химию я вообще молчу. Кошмар!
Я пришла от подобной идеи в ужас и с платьем неохотно смирилась. А потом и охотно! Скромное платье длиной в пол на вешалке немного напоминало ночнушку.
Сдвоенные тоненькие лямочки, клиновидный вырез спереди и сзади, силуэт мягко присборен где-то в районе талии. Просто как апельсин.
Но меня делало чуть ли не греческой богиней, настолько хорошо на мне выглядело. Я так и не поняла, за счет чего достигнут эффект – то ли за счет изумительной ткани, которая замечательно драпируется, то ли талантливого кроя опытного мастера-кутюрье… то ли благодаря крупному ожерелью из сапфиров и бирюзы с инкрустацией, которое мне навесили на шею (спасибо, что не якорь! Госпожа Димитра боялась меня до трясущихся поджилок, а чего со страху не сделаешь?!).
Когда меня облачили во всю эту сбрую, я чуть не заржала «И-го-го!», как та лошадь. А мои мучители в один голос воскликнули:
– Какая красавица! Вылитая Тамта!
Я заинтриговалась и захотела подробностей.
Мне показали. Я впечатлилась… Если я в их глазах похожа на эту крашеную Скарлетт, заморенную диетами до состояния сушеной воблы, то… Короче, мне и моему статусу нанесли оскорбление. Смертельное. Которое смывается кровью!
По некотором размышлении я все же согласилась на замену в виде морепродуктов и жареного мяса. А прекрасный голос Тамты и вовсе примирил меня со сравнением. С чем мы и отбыли на званый ужин…
Свекровь слиняла гораздо раньше, еще в процессе прослушивания песен, решив не дожидаться моего вердикта. Вдруг мне не понравится, и я еще чего-нить отчебучу или покажу.
Наивная! Все нужно выдавать дозированно!
Люди такие хрупкие… Чуть перегнешь – и пожалуйста: сразу надцатое пришествие мессии и конец света после. Угу, видимо, заложено в их психике – если кто-то пришел, то после него – хоть потоп! Ужас!
– Какая ты красивая! – восхитился Никос, когда я скатилась кубарем с лестницы, с трудом устояв на каблуках. Ну не умею я их носить! Там, откуда я родом, такую обувь только особо провинившимся прописывали.
– Серьезно? – Я одной рукой придерживала подол, второй подтягивала декольте и ногами пыталась отбиться от шаловливых ручек жениха. Получался какой-то странный невестопаук.
Спайдермену оставалось только удавиться от зависти! У него был специальный костюм, а у меня только платье и босоножки. Результат тот же.
– Николакис, представь меня своей даме! – Рядом возникло еще одно мачистое существо и попыталось «перемачить» моего жениха.
Кареглазый шатенистый джентльмен походил на моего жениха во всем: и чертами лица, и поставом, и нахрапистостью. В общем, на него словно ярлык приклеили: «Найди одиннадцать отличий и получи приз!» Лично я с ходу нашла только одно – он не Никос! Все остальное без мелкоскопа не различить.
И этот пылкий грек вздумал составить Нику по матримониальным планам самую что ни на есть активную конкуренцию!
Мы такое позволить не могли: он – в силу ревности, я – из принципа! И вообще, чем меньше мачо рядом со мной, тем больше их в природе! На худой случай у меня есть Йоргос!
– Когда ты успел вызвать сюда заместителя? – возмутилась я, прекращая сопротивление и консолидируясь с Ником в едином порыве перед лицом моральной опасности.
