– Куда? – возмущенно рявкнула я, обеспокоенная перспективой неподъемного сундука на своей кухне. – Еще не вечер. Значит повернулся, улыбнулся и вернулся.
– Зайка! – придушено пискнул мужик, бровями давая понять, что его нужно срочно спасать.
Женка колебалась, не зная, как поступить. Николас подпрыгивал за ее спиной, пытаясь разглядеть хоть что-то. Позавидовав энергии пацана, я с тяжелым вздохом выползла из подвала и решительно двинулась на Артура.
Тот бросил затравленный взгляд через плечо, прочел мою решимость схватить его за воротник и оттащить к сундуку, а дальше – в подвал, и сделался неадекватным. С воплем ужаса бестолковый муж рванул оконную створку, с гвоздями вырвав шпингалет на раме, и рыбкой прыгнул в образовавшееся для побега пространство.
Застыв от шока, я проводила взглядом подергивающиеся ноги в заляпанных грязью ботинках. Артур ужом вывинтился наружу, где был подхвачен верной супругой, после чего вцепился в руку благоверной и с воплем «я не хочу сидеть в подвале!» поволок ее к калитке.
– Эй! – рванулась я к распахнутому окну. – А ну вернись!
Куда там. Артур припустил с такой скоростью, что спотыкающаяся женушка, которую он продолжал по инерции тащить за собой, с трудом поспевала.
– Стой! Стой, кому говорю! – попыталась вразумить неадекватных, но куда там.
Семейная пара подскочила к калитке. На панике эти двое не сумели разобраться, как ее открыть, и дружно, словно всю жизнь только это и тренировали, перелезла через забор, страхуя и подтягивая друг друга.
И все это не расцепляя рук.
Вот она, великая сила семьи, любви и страха!
– Убежали, – растерянно выдал Николас и посмотрел на меня. – А чего это они убежали?
Я только тяжело вздохнула и велела ему заходить.
Пока Николас обходил дом, я захлопнула крышку подвала, вернула все охранные печати и с тоской посмотрела на сундук. Грязный, прикрытый скатертью, с валяющимися на крышке прихватками сундук зловеще фонил темной силой и грозил черной ведьме нешуточными неприятностями. Но это только если его найдут.
Немного потоптавшись возле очередной головной боли, я со вздохом признала, что как никогда нуждаюсь в дельном совете своего вредного гримуара.
– Книжечка, ты где? – ласковым голоском позвала я, оглядываясь. – Что даже не выйдешь поглазеть?
Гримуар не появлялся.
Я обыскала кухню, поднялась наверх, перетрясла все ящики комода, заглянула в шкаф, трижды проверила специальную бархатную коробку, где черный гримуар имел обыкновение на меня дуться. Но книги не нашла.
– Так… Без паники! – прошептала я, заканчивая наверное уже десятый круг по комнате и слетая по ступенькам вниз. – Спрошу у Николаса!
Ученик обнаружился на кухне. Пацан сидел на корточках перед сундуком и длинной ручкой черпака пытался подцепить краешек скатерти, чтобы получше рассмотреть знаки на крышке
– Николас!
Тот вздрогнул и резко выпрямился.
– Да, госпожа колдунья, – пискнул он, пряча черпак за спину.
– Ты видел гримуар?
Николас озадаченно моргнул.
– Колдовскую книгу, – поспешно исправилась я, запоздало вспомнив, что светлые называют их иначе. – Где моя колдовская книга? Ты ее трогал?
Ученик отчаянно потряс головой, замер и задумчиво напомнил:
– Вчера приходила Розетта. Забирала книги из вашей спальни. Сказала, что это вы приказали.
Хлопнув себя по лбу, я метнулась к чулану, схватила метлу и побежала к двери, на бегу предупредив:
– Николас, сундук не трогать!
Стартанула прямо так, с крыльца. Метла недовольно вильнуло, но выровнялась и начала постепенно набирать скорость. Плавно увернувшись от раскидистой ветки соседской яблони, беспардонно покусившейся на воздушное пространство над моим участком, я с трудом признала в абы как закиданной учеником яме место под клумбу, и спохватилась.
Со всеми этими нервами, работниками и сундуками я так за целый день и не поела. Право слово, не считать же пищей недопитый чай и зрелища, коих за сегодня случилось с избытком.
Наклонив черенок, я спикировала обратно к дому и зависла напротив окна в кухню.
– Николас!
Ученик выронил уголок скатерти, которую планировал приподнять, и отпрыгнул от сундука.
– Будь добр, сооруди ужин. Я скоро вернусь, – сказала я и полетела в Доротивилль.
Эх, Розетта. Очень хочу верить, что хотя бы ты окажешься здравомыслящей барышней и не станешь делать глупости с моим гримуаром.
Как говорится, надежда погибает последней даже если ты прожженная черная ведьма.
Глава 13. В которой к ведьме возвращается гримуар, обувь и сосед
Солнце нырнуло за горизонт, и вечер молниеносно погрузил улочки Доротивилля в мирную темноту, изредка разбавляемую желтыми островками света от фонарей вдоль главных дорог.
Народ – немногочисленные парочки и припозднившиеся работники – неторопливо возвращался по домам, лишь изредка поднимая голову к небу, где на всех доступных скоростях мчалась обеспокоенная черная ведьма.
Как?! Вот как я могла потерять самый ценный артефакт в жизни каждой уважающей себя ведьмы с умеренными амбициями?!
Обычно гримуары и колдовские книги хранили чуть более бережно, иногда даже за семью замками и сейфовыми дверьми. За всю историю существования двух ковенов книги периодически крали у более успешных конкурентов, портили и отбирали у провинившихся отступников, но чтобы потерять!
Нет, в таком ни один уважающий себя ведьмак и ведьма никогда не признавались.
И если я не поспешу, то буду первой.
Дом, где жила, точнее пыталась окончить жизнь полетом из окна, Розетта отыскался не сразу. В темноте и спешке я сперва вообще промчалась мимо нужной улицы, а после перепутала два очень похожих друг на друга особнячка и сперва заглянула в окна чужого.
– Милый, мне это кажется, или на город вновь напали гарпии? – скрипучим голосом поинтересовалась пожилая дама, заметившая меня в окне.
Ее спутник по вечеру развернулся в своем кресле, подслеповато сощурил на меня водянисто-голубые глаза и покачал головой.
– Нет, дорогая. Это летучая мышь.
Я аж поперхнулась от неожиданности.
В смысле мышь?
Где я и где тот крылатый кровосос!
Возмущенно глянув на семейную пару, я из чисто черного характера и поганого настроения бросила в мужчину мелкое проклятье прозренья.
Ближайшие пару месяцев зрение старичка подводить перестанет. Более того вскроются новые, моментами не слишком приятные истории, на которые он закрывал глаза. И, будем надеяться, что никто в процессе прозрения не пострадает.
Судя по резкому вскрику и грохоту поварившейся на пол мебели, проклятье уже принялось за дело.
Игнорируя поднявшуюся в особняке панику, я перелетела к соседнему дому. Замерла в воздухе и заглянула в памятное окно, из которого едва не шагнула в мир иной моя личная помощница.
Часть меня надеялась, что за ним будет спальня Розетты, но в действительно это оказалась просторная гостиная с кучей диванов и аляпистых картин на стенах. Пришлось облететь весь дом и напугать еще парочку впечатлительных мужчин, женщин и одного вылизывающегося на подоконнике кота прежде, чем в освященном проеме окна я обнаружила искомое.
Комната Розетты откровенно смущала своими размерами. Огромная, заваленная многочисленными вещами и смешением цветов. Сама хозяйка сидела на кровати, где уместилось бы сразу шесть человек, читала один из взятых мною в библиотеке томиков и громко рыдала в измятый платочек.
Мой дорогой, хороший, вредный гримуарчик лежал и ждал меня на подоконнике. Точнее стоял и с отчаяньем долбился корешком в стекло. И что-то подсказывало, что мысли при этом у магической книжечки были далеки от радужных.
Негромко кашлянув, я вежливо постучала, привлекая внимание.
– Ой! – коротко взвизгнула перепуганная Розетта и скатилась с кровати.
– Розетта, не дури, это я.
