– За крольчатником? Яму роет! – пошутил я. И не ошибся…
На рыбалке мы с дядей Олегом задержались несколько дольше, нежели рассчитывали. Как только мы разогнались поставить перемет на сомов, откуда ни возьмись появились вкуровские катера. И сверху, и снизу по реке – славные работники рыбоохраны ученья устроили. Пришлось все лишнее в кустах побросать, спиннинги наладить и добропорядочных рыбаков изображать. Правда, может быть, оно и к лучшему? Пока вкуровцы туда-сюда по реке елозили, мы у них на глазах на легкие блесны трех хороших жерехов взяли, штук шесть щук приличных и десятка два окуней. Так что, когда позже мы из сетки вытащили пару полудохлых красноперок, возник естественный вопрос: а стоило ли ту сетку вообще ставить? Столько возни, и риск опять же…
Рыбу, чтобы уснула, мы вывалили в ванну под навесом и отправились к дяде Мише: посмотреть, чего это он там за крольчатником делает.
Дядя Миша возвышался над уровнем земли по пояс. Спина лоснилась от пота, но видимых признаков утомления он не проявлял и продолжал ритмично выбрасывать землю из ямы размером примерно полтора на полтора метра. Чувствовалось, что все это не просто так и что дядя Миша решил дорыться как минимум до истины.
Стоя на краю ямы, дядя Олег задал дяде Мише вполне уместный вопрос:
– А на фига?
Дядя Миша прервал свое занятие, смахнул пот со лба и очень резонно ответил на японском языке:
– А осеня хотца! – и, воткнув лопату в дно ямы, застыл в ожидании нашей реакции на произведенную работу.
Мы с дядей Олегом переглянулись, внимательно осмотрели яму и кивнули друг другу, признавая, что работа выполнена очень большая и в кратчайшие сроки.
– Офигеть! – откровенно признал я. – Мне бы так нипочем не суметь!
– Ясное дело! – согласился дядя Олег. – И все-таки – на фига?
Дядя Миша задумчиво почесал область макушки.
– Вообще-то это вон дядя Паша сказал, что надо колодец выкопать… – попытался он свалить на меня возникновение ямы.
– Да, – согласился я. – Сказал. Только я про сад говорил… Что колодец там копать надо. А это метров тридцать на юго-запад будет.
– Эк тебя течением снесло! – посочувствовал дядя Олег.
– Ничего-то вы в этом деле не понимаете! – пожалел нас дядя Миша. – Это пробный шурф, для выяснения глубины залегания водоносного слоя.
– Вон оно что!.. Для выяснения… – Дядя Олег, наклонившись, заглянул в яму, посмотрел в сторону сада и спросил: – А чего ты прямо на месте колодца все это дело не выяснил?
Дядя Миша наградил нас обоих долгим взглядом, полным жалости, взялся за черенок лопаты и поинтересовался:
– Вам что – делать нечего? Так пошли бы вы… – Он сделал паузу, чтобы мы успели осознать глубину посыла. – Чайничек поставили. А то жрать охота!
Скажу прямо: замечание было весьма своевременным и особой фантазии при выполнении не предусматривало. Вдвоем мы с дядей Олегом довольно быстро управились и с рыбой, и с обедом. Дядя Олег отправился звать дядю Мишу за стол и, вернувшись обратно, на мой всеобъемлющий вопрос: «Ну?» – молча расположил открытую ладонь на уровне своих плеч:
– Во так будет!
– А вода? – не унимался я.
Дядя Олег, не опуская руки, сложил из пальцев не лишенный элегантности кукиш, скептически осмотрел и одобрительно кивнул:
– Во так будет!
Подошедший дядя Миша полюбопытствовал:
– Чего это вы фигу разглядываете?
– Это не фига, – возразил я. – Это эквивалент воды в прототипе колодца. Ты уже ниже уровня реки зарылся. Где вода?
Дядя Миша сокрушенно вздохнул:
– Ниже… Все это как-то очень таинственно… Тайна, в общем, покрытая мраком!
Он аккуратно поставил лопату в угол, стянул полотенце с веревки и сказал:
– Я ополоснусь, а вы ешьте пока без меня.
И он отправился в сторону душа, всем своим видом демонстрируя, что копать сегодня больше не намерен.
Попав вечером домой в город, по честности говоря, я позабыл обо всем на свете. А как же иначе? В ванной последствия двухнедельного дачного помыва отмочить надо? Принимая холодный душ в присутствии комаров, стесняешься и все делаешь очень торопливо, на скорую руку. И отнюдь не только в целях экономии воды. А тут лежишь, книгу читаешь, куришь… Жену надо за неделю, что не виделись, выслушать, детям раздать, кому что положено. Упаришься!
А с утречка мясо на сковородку и – вперед, к победе коммунизма! Главное что? Главное, чтобы мясо съедобным стало и, по возможности, какое-то время своих свойств не потеряло и не превратилось в слабительное. А то гости на лекарствах сэкономят. В общем, что на даче крутишься, как кули на рисовом поле, что дома у плиты, как старший помощник младшего поваренка, – разница не очень-то и большая!
Из-за всей этой беготни и трудовых подвигов мозги мои сильно уболтались, и, услышав в телефоне голос дяди Олега, я очень удивился:
– А ты чего в городе делаешь? Ты ж на даче быть должен!
– Долг свой я отбарабанил на границе с Ираном. Целиком и полностью. А что еще должен был, так кому раздал, кому простил. Вчистую, как в песне. На даче дядя Сережа остался на два дня. Я пост сдал, он его принял. Все очень просто. Дядю Сережу сменяет дядя Миша, а после этого дядя Сережа отвезет нас менять дядю Мишу… Ты меня слушаешь?
– Как-то все это запутано! – вздохнул я. – И сложно для моего гибкого ума… Мне-то когда теперь на дачу ехать?
– Что-то мозги у тебя совсем работать перестали. Семья, дети, психические перегрузки, магнитные поля?..
– Выхлопные газы и фон в телефоне! – оборвал я его. – У меня, в отличие от некоторых, дел полно! Как там на даче? Все в порядке?
– Да в общем-то… все вроде в порядке…
Что-то в голосе Олега мне не понравилось. Послышалась то ли неуверенность, то ли недоговоренность, и я слегка надавил на него:
– Ну, чего ты там сломал? Давай колись!
– Да ничего я не ломал! Если только по мелочи… Я знаешь что?.. Ночью погулять вышел… На звезды посмотреть, свежим воздухом подышать…
– Дядя Олег! – подбодрил я. – Давай не тяни, рожай быстрее!
– Ну, занесло меня к крольчатнику… Луна сейчас почти полная, видно хорошо… Трава, деревья… Картинка – обалдеть! Гляжу это я, над ямой, что дядя Миша соорудил, свечение, ровное, красновато-розовое, как от углей в мангале. Я фонарь ваш танковый с собой брал, включил его, повел по сторонам – никого. К яме подошел, воздух как будто сам светится, а дна у ямы не видать! Я опять фонарь включил. Дно на месте. Думал, вода там соберется… Ни фига! Сухо. И как-то нехорошо мне стало…
– Черти, маленькие такие, там по дну не бегали? – поинтересовался я.
– Ну вот! Еще один! – расстроился дядя Олег. – Черти там, может, где в уголке ямы и сидели. Не видел, врать не буду. Только когда я произведение дяди Миши фигурой из двух перекрещенных досок накрыл, свечение это враз осело! Не то чтобы совсем пропало, но за деревянный крест уже не поднималось…
До меня вдруг дошло – Олег ничего не сочиняет, не лепит горбатого, а действительно нечто непонятное видел там, над ямой… И главное, опасается того, что видел. Читай – боится.
– Ты дяде Мише и дяде Сереже сказал?
– Да сказал! Ты думаешь, они от тебя отличаются? Дядя Сережа сообщил, что приехал выспаться и отдохнуть от студентов-недоумков, а дядя Миша порекомендовал меньше водки жрать, а я без вас на ночь и вовсе не пил…
– Ты, в общем, это… – посоветовал я. – Не нервничай по пустякам. Завтра придешь – поговорим. Разберемся. И не опаздывай, как герцог. Лариса обидится…
Отгуляли мы неплохо, можно даже сказать – хорошо. Дядя Олег вначале был в небольшом напряге, а дядя Миша не в дело его «геенной огненной» подкалывал. В конце концов дядя Олег сообщил о том, что кто-то верит надписи «Осторожно! Окрашено!», а кто-то ей не верит. При этом вторые «кто-то» часто ходят с полосатой задницей. Но тут в спор вмешалась моя жена Лариса, и дядя Миша враз согласился, что краска может испачкать все, а дядя Олег был вынужден признать отсутствие в природе и какого-либо света над разными ямами, и заодно маленьких зеленых человечков.
В целом для меня осталось тайной только то, каким образом дядя Миша сменит на даче дядю Сережу, но ближе к концу празднования эта проблема перестала меня занимать…
Обратно на дачу нас вез дядя Сережа на своей машине – предмете моей не очень тихой и не совсем белой зависти. «Таврия» привлекала меня двумя достоинствами: маленькими размерами и похожестью на «Ладу», «восьмерку». На этом ее достоинства кончались, и начинался дядя Сережа. А он брался без особого напряга назвать десять недостатков вышеупомянутой «Таврии». Таким образом, получал очередное подтверждение основополагающий мировой принцип: «На большую и светлую мечту всегда найдутся как минимум два оппонента, готовые в нее плюнуть». Второй оппонент определился сразу, стоило мне признаться в любви к дяди-Сережиному автомобилю.
