Юдала провела рукой по рукаву мантии Завирушки, и её потрёпанная уже на грани приличия одежда стала выглядеть новой.
— Даже в самом практическом смысле иллюзии экономят нам множество сил и ресурсов, девочка. Континент пока не оправился до конца от тёмных лет Смуты — у нас мало ресурсов, не хватает рабочих рук, утрачено много знаний и их носителей. Иллюзии — это бинты на наших ранах. Срывать их — болезненно и опасно.
— Бинты, которые не дают этим ранам зажить! — решительно сказал вошедший без стука Полчек.
— Сын мой…
— Вместо того чтобы сшить новую мантию, построить новый дом, вылечить шрамы, исправить внешность это раз за разом прикрывают иллюзией. Иллюзия дешева, иллюзию можно наложить быстро, иллюзию охотно предоставит в рассрочку Дом Теней. Эта практика не лечит, а убивает! В Порте Даль не найти приличного штукатура, художника, портного, парикмахера, мастера косметической магии. Для них нет работы, ведь Дом Теней раздаёт иллюзии почти даром! Конечно, потом он стребует своё, когда надо будет продлять договор, но ведь это потом! К тому времени у людей уже нет выбора, ведь те, кто оказывает реальные услуги, уже разорились и уехали!
— Я слышала, — осторожно сказала Завирушка, — что косметическая магия не всем по карману. А иллюзию может позволить себе почти любая девушка.
— А ты подумала о том, кто в неё влюбится? Точнее, не в неё, а в того человека, которого нарисовал на ней мастер иллюзий. Вместо того, чтобы найти парня, который честно полюбит её такой, какова она на самом деле, за доброе сердце, весёлый нрав или умение вкусно готовить, она будет мучительно думать: «Что если бы он увидел меня настоящую? Бросил бы или нет?» Счастье нельзя построить на обмане!
— Вы правы, господин Полчкек, — всхлипнула девушка. — И Юдала права. Я совсем запуталась…
— Оставь рассуждения о высоких материях тем, кому больше нечем заняться, дитя, — говорит Юдала. — Следуй своему пути, не давай собой манипулировать ради якобы «высоких» целей. Никому, даже моему сыну.
— Ты, мама, обвиняешь в манипуляциях меня? И у тебя язык поворачивается? А как называется то, чем сейчас занимаешься ты? Почему ты опять за всех решаешь?
— Она пришла ко мне, сын. Не я к ней. И я говорю: дитя! Нет судьбы выше служения нефилиму. Оставь суету ежедневной рутины тем, кто не может большего. Пройди посвящение, стань птахой Вечны Нашёптанной, войди под сень её крыл, обрети спокойствие и целостность. Именно в этом состоит твой долг, и если ты вернёшься на правильный путь, я помогу тебе. Завтра же отправлю в Корпору с моей личной рекомендацией, и орден даст тебе наилучший шанс проявить себя. Ты начнёшь не с самого низа, а со ступени, которая позволит тебе добиться многого.
— Но зачем вам это, госпожа? — жалобно спросила Завирушка. — Что вам всем от меня надо?
— Я хочу спасти тебя от той участи, что уготовил тебе мой сын!
— Она хочет, чтобы ты исчезла, — устало сказал Полчек. — Всё равно куда. Отправить тебя в Корпору просто дешевле, чем нанять убийцу.
— Нанять убийцу? — остолбенела девушка.
— Моя мать умеет поступать решительно, поверь. В крайнем случае она бы и сама справилась. Но зачем пачкать руки или тратиться на наёмника, если на корабль она тебя пристроит за счёт ордена, а в Корпоре тебя и так, скорее всего, убьют?
— Убьют? — жалобно пискнула Завирушка.
— Даже если моя мать не позаботится об этом, сообщив, кто ты такая, ты обязательно себя где-то выдашь. А как только Дом Теней узнает, кто ты, они напомнят о контракте андедам или просто уберут тебя сами.
— Но почему, почему, госпожа Юдала? Скажите, что это неправда!
— Что такое правда, дитя? Ни мой сын, ни я не сказали ни слова лжи, но тебя разрывает от двух несовместимых правд. Потому что часть правды — это уже ложь, а всей правды не знает никто.
— Мама, будучи птахой, по возможности избегает прямой лжи, — мрачно улыбнулся Полчек, — но умеет ловко выстраивать совершенно ложную картину мира из совершенно честных слов.
— Ты унаследовал это в полной мере, — ответила Юдала, — и даже превзошёл меня.
— Но за что вы так со мной, госпожа?
— Ты опасна. Если мой сын не отступится, скорее всего, это приведёт вас к гибели. Лучше бы тебе исчезнуть из Порта Даль и из его жизни. Он не сможет исполнить задуманное, но останется жив. Но не надо приписывать мне злонамеренность — став посвящённой птахой в Корпоре и проявив сугубую осторожность, ты имела бы небольшой шанс остаться незамеченной. Я бы не стала сообщать о тебе, это привлекло бы внимание ко мне и Полчеку. Я собиралась исполнить то, что сказала — дать тебе рекомендации. Они содержали бы указание держать тебя подальше от столиц, но тебе, будем честны, и так не светили главные храмы. Ещё не поздно сделать этот выбор, дитя. Завтра ночью идёт орденской корабль, я без труда устрою тебя на него. Будь осторожна, забудь, кто ты по крови, и получишь шанс прожить незаметную, но достойную жизнь.
— Спасибо за откровенность, мама, — сказал мрачно Полчек. — Однако не яд ли в той бутылочке? Тот самый, из Диаэнкевала, который действует лишь через несколько дней и не оставляет следов? Очень характерная, знаешь ли, бутылочка. Дорогая штука.
— У меня хорошая скидка, — пожала плечами Юдала. — Я лекарь.
— Ты ничего тут не пила? — спросил Полчек Завирушку.
— Нет, я и так много выпила сегодня…
— Это лишь на случай, если бы девочка не согласилась уплыть в Корпору, — заверила Юдала. — Я не могла допустить, чтобы она вернулась к тебе.
— Прости, дитя, — повернулась она к Завирушке, — но мой сын мне важнее, чем ты. Я не могла спокойно смотреть, как он пытается себя угробить во имя никому не нужных идей.
— Никому не нужных, мам?
— Люди привыкли жить так, как живут, Полчек. Не надо пытаться сделать им лучше. И всё же, дитя, — снова обратилась она к Завирушке, — моё предложение остаётся честным и открытым. Соглашайся отправиться в Корпору, и я выполню свою часть сделки.
— И даже яда на дорожку не нальёшь, мам? — усмехнулся драматург.
— Как ты справедливо заметил, он недешёв. А я не убиваю без крайней необходимости.
— Вечна Милосердная! — воскликнула Завирушка. — За что мне это всё!
Девушка горько зарыдала, уронив голову на сложенные на столе руки.
— Я не знаю, не знаю что мне делать! Я никому не нужна, все хотят меня использовать или убить! Или использовать, а потом убить! Может, мне лучше пойти и спрыгнуть с моста? Всем станет лучше, даже, наверное, мне!
— Прекрати эту истерику, — приказал Полчек.
— Ага, вам хорошо говорить! Вы умный, вы талантливый, вы всё знаете! А я маленькая дурочка, и мне та-а-ак плохо!
Полчек вздохнул, закатил глаза, и, под насмешливым взглядом Юдалы, сел рядом с девушкой. Некоторое время смотрел как она рыдает, потом положил руку на плечо.
— Ну-ну, не плачь, — сказал он неуверенно. — Прости, я не умею утешать детей…
Завирушка зарыдала ещё громче, потом развернулась и уткнулась лицом драматургу в грудь, заливая слезами жилет. Он неохотно и осторожно приобнял её и похлопал по спине.
— Ты ещё удочери её, Полчек, — фыркнула Юдала. — Чтобы когда за ней придёт Дебош Пустотелый, он точно не забыл про тебя.
— Отличная идея, — мрачно ответил тот. — Ведь тогда ты станешь её бабушкой, а андедам всё равно, приёмной или нет.
— Тьфу на тебя! Тогда не вздумай.
— Что мне делать, господин Полчек? — спросила Завирушка, поднимая заплаканное лицо.
— Прежде всего, не принимать поспешных решений, — ответил он. — Ты расстроена, ты устала, ты, в конце концов, нетрезва. Не лучшее состояние, чтобы решить, какой будет твоя жизнь. Сейчас мы с тобой вернёмся в «Скорлупу», ты выспишься, а утром мы поговорим об этом снова.
Глава 10
Актеры погорелого театра
