Несколько мгновений Нил молчал, мне даже стало казаться, что разговор окончен.
— Мы не могли бросить тебя, — голос прозвучал резковато, словно я задела что-то такое, о чем он хотел умолчать. — Мы ведь стали одной семьей.
Его шаги стали стремительнее. Мне пришлось почти бежать, чтобы не отставать.
— А как вы попали в Белоземье? Тоже через горы?
— Почти. В полудне пути отсюда, между тех скал, что на горизонте — видишь? — есть проход. Но сейчас там может быть опасно.
— И поэтому мы карабкаемся напрямик?
— Совершенно верно.
Он остановился. Дотронулся рукой до лба, откинул темную прядь волос и взглянул на солнце.
— Скоро вечер. Мы идем целый день, — обернулся, смерил меня взглядом. — Ты сильно устала?
— Немного. И становится холоднее, — поежилась я то ли от ветра, то ли от его внимательных глаз.
— Там, наверху, полно снега… А у нас даже нет подходящей одежды.
— Ничего, — я поспешила успокоить лессира. — Вот увидишь, не замерзну.
Он с сомнением оглядел мою толстенькую тушку и покачал головой:
— И часто ты гуляла по сугробам в порванной юбке?
— Хм… Нет, конечно, но поверь, такой сильно пухлой девушке, как я, морозы не страшны.
Я провела рукой по накладному животику и ухмыльнулась. На лице Нила тут же расплылась улыбка:
— И вовсе ты не сильно пухлая. Ты — хорошая, только сама не понимаешь этого, — неожиданно сказал он и, ласково потрепав меня по макушке, двинулся дальше.
* * *
Ночь — темный монстр, накрывающий подлунный мир мрачным брюхом. Двуликое чудовище, являющее жертвам какое-либо из своих сторон. И только провидению известно, будет ли это романтической темнотой с жемчужной россыпью далеких звезд, или же ужасающим кошмаром с ледяным холодом, отнимающим последние капельки надежды.
На этот раз нам выпало второе.
— Ну вот, а убеждала, что холодно не будет, — хмуро шептал Нил, крепко прижимая меня к себе, и плотнее укутывая единственным плащом.
— А м-м-мне и не х-холодно, — упрямо отвечала я посиневшими губами.
Робкий костерок никак не хотел дарить одиноким путникам хоть толику драгоценного тепла. Снег таял под маленькими язычками пламени и струился вниз извилистыми ручейками.
— Скоро рассвет, — шептал мужской голос около самого уха. — Скоро рассвет, Тала. Слышишь? Скоро взойдет солнце и согреет землю.
Его теплое дыхание щекотало кожу и вносило сумятицу в мысли. Глухой тембр затрагивал самые потаенные струнки моей души.
Порыв ветра задул, уже и без того доживающий последние мгновения костер и погрузил мир в ночную темноту. Я не видела Нила. Не видела блеска его глаз, очертания губ. Но слышала биение сердца и голос:
— Ничего не бойся, я же рядом. Твои руки совсем холодные, — он сжал мои пальцы и дотронулся да них губами. — Сейчас согрею.
Обжигающее дыхание обволакивало каждый пальчик, заставляя кровь быстрее бежать по венам. Я замерла.
В тот момент мне даже не надо было видеть его. Чувства и так все подсказывали. Вот тут темный локон волос. Тут глаза. Такие серьезные и решительные… Прямой нос, чувственные губы.
— Нил… — нечаянно вырвалось у меня его имя.
— Селена? — внезапно шепнул он.
Я вздрогнула.
— Что?
Лессир замер и напрягся. Даже воздух словно завибрировал от напряжения.
— Тала, — резко произнес он и отстранился, глубоко вздохнув, медленно выдохнул. — Прости, Тала. Мне вдруг показалось… Это было словно наваждение какое-то.
Я молчала. Боялась и слова сказать. А он продолжил:
— На мгновенье подумалось, что рядом со мной другая девушка. Не ты. Прости, Тала. Устал, наверное.
Нил мотнул головой, будто отгонял образ той, другой. А у меня вдруг защипало в глазах.
* * *
Утро выдалось тяжелым.
Мы встретили рассвет в полнейшей тишине. Я боялась и слово произнести, боялась нарушить гнетущее безмолвие первой. А Нил молчал, словно пребывал в задумчивости.
О чем, а точнее, о ком были его мысли догадаться нетрудно. Вот только радоваться этому либо огорчаться, я не знала. С одной стороны то, что белокурая Селена так сильно въелась в память и, не побоюсь этого слова, в сердце лессира, конечно, тешило женское самолюбие. С другой стороны — его знакомая девушка не кто иная, как я, Тала. Та самая Тала, которая ежедневно по сотне раз попадается ему на глаза и ни разу не вызывала чувств более глубоких, нежели братские. Или я ошибаюсь?
В любом случае думать об этом было некогда. Впереди трудный переход через горы и поиски Даная. Как же мне не хватало Хомы. Особенно в такие минуты.
— Тала, — тишину нарушил глухой голос Нила.
Он протянул плащ. Тот самый, под которым мы, тесно прижавшись друг к другу, провели ночь.
— Надень.
— Я не могу. Это твой. Ты без него замерзнешь.
Нил повел плечами, отчего рубашка на мгновенье обтянула широкую мужскую грудь:
— Глупости. Надевай.
Он широким жестом накинул плащ мне на плечи.
— А как же ты? — заволновалась я, плотнее кутаясь в темную ткань и тут же мурлыкнула: — Тепло-то как… Мантия с плеч повелителя Лаэрда…
Лессир хохотнул:
— Ну вот, а ты отказывалась. А за меня не беспокойся. Думаю, через пару часов мы доберемся до какого-либо жилища.
— Почему ты так уверен?
— Смотри, — он указал рукой на соседний пик.
Я повернула голову. Ничего примечательного. Что же такое увидел Нил?
— Смотри внимательнее, — настойчиво повторил он. — Вон там.
Скалистый бугор засыпан снегом. Вроде ничего необычного, в любую сторону глянь и увидишь то же самое.
— Тала, выше смотри. На небо.
Небо? А что с ним не так? Лазурно-голубой небосклон такой же, как и каждое утро. Чуть залит рассветным солнышком, чуть затянут облачной дымкой… Стоп. Дым? Над горной вершиной тянулся сизый дымок.
— Люди? Там люди, Нил!
— Именно. Я подозреваю, что Данай и Хома тоже там.
* * *
Среди заснеженных вершин, в рельефной чаше, буквально на голых камнях, расположилось небольшое поселение. С пару десятков домов, окруженных высоким тыном. Впрочем, «домами» здешние строения назывались с трудом. Конусообразные, в самой высокой точке достигающие четырех метров, купола были натянуты на деревянные каркасы, сооруженные из длинных шестов.
Мы с лессиром расположились в тени ближайшего отрога и внимательно приглядывались к возможному противнику.
— Нил, эти… дома… Они будто волосатые, — я недоверчиво разглядывала поверхность шатра.
— Это шкуры.
— Дом из шкур? Ты шутишь? Кому придет в голову украшать дома шкурами?
— Это яранга, Тала. Такое строение хорошо спасает от холода. Да и перенести его в другое место тоже не составит труда.
— Зачем переносить куда-то свой дом?
— Кочевое племя, — сказал он таким голосом, будто мне все должно быть ясно с первого взгляда. — Они не задерживаются на одном месте. Когда тут кончится еда, перейдут дальше. Или если придется спасаться от преследователей, сборы не будут долгими.
Я наморщила носик.
— Зачем им Данай?
— Не знаю. Вариантов много, — Нил вздохнул. — Может, он чем-то помешал или же это племя специально охотилась за нами?
— Тут замешан Грэм? — я испугалась.
— Говорю же, не знаю. Вполне вероятно. Хотя… Я не слышал, чтобы кочевые племена подчинялись кому-либо, кроме своего вождя.
— Значит, есть шанс?
— Шанс всегда есть, Тала, — Нил внимательно взглянул в мои глаза. — Всегда и во всем.
— Не двигаться! — вдруг раздался грозный окрик позади. — Эй ты, руки держи так, чтобы я их видел!
От неожиданности я дернулась и тут же почувствовала, как в спину упирается что-то острое. Колкий предмет проникал даже сквозь утолщающие накладки и царапал кожу. Нил, не оспаривая приказ, просто поднял руки вверх. Его меч, висевший у пояса, тут же был отстегнут.
— Смотри, какой резак! — насмешливо прозвучал все тот же голос. — Видать благородные наши гости-то!
