Доводы ее были приняты не сразу и нехотя. Но деваться некуда, с богом не поспоришь.
С чувством выполненного долга мы с Лулой вернулись в кабину Гора допивать кофе, который даже еще не остыл. Алеся составила нам компанию.
— Какие будут указания, босс? — спросила она, — Мне слетать с вами?
— Не надо, Алеся. Помогай здесь. Бар без тебя зашьется. Открывать ресторан дело хлопотное.
— Как скажете, босс, — Алеся засияла, ей приятно осознавать свою нужность.
И все равно все утро она крутилась возле меня. Помогала загружать в кабину матрицы и лично сопровождала к парковке добровольцев, решивших помочь оркам в защите инфракрасных пустошей. А когда Гор взлетал со стоянки, мобильная помощница махала во след рукой.
— По-моему она очень к тебе привязалась, Марк, — сказала Лула, глядя в экран заднего вида.
Я не стал комментировать. Все и так очевидно. Мы в ответе за тех кого приручили… даже если приручать не собирались… это слишком очевидно, чтоб комментировать.
В пустошах меня встретили как долгожданного дедмороза. Пятьсот матриц вещества и три десятка богов в качестве подкрепления. Урулхай лично подошел выразить благодарность.
— Никогда боги не помогали нам так, как ты, Марк. Не знаю даже, как я смогу отплатить за помощь.
— Никакой платы, — отвечаю категорически и даже делаю вид, что обиделся, — Одно дело делаем. Все в этом заинтересованы.
— Заинтересованы все, но помогаешь только ты, — резонно заметил орк.
На самом деле я конечно строю планы в отношении орков. И Урулхай тоже это понимает. Мы с ним оба давно не юноши романтичные, мы оба достаточно прагматичны, чтоб понимать такие вещи. Но сам факт, что я ничего не требую и никак на него давлю тоже немало значит. Я как бы задаю тон равного партнерства, предоставляю орку самому сделать первый шаг к установлению коммерческих связей. Я уверен на все сто пудов, что для него это ценно.
Пока шла разгрузка матриц, я прошелся по территории гарнизона и даже поднялся на стену. Матрицы вещества сделали ее почти непробиваемой, а защитники соорудили изнутри надстройки, пристройки и прочие вспомогательные конструкции, чтоб отбиваться было удобнее.
Пространство за стеной усеяно мёртвыми телами химер, мелких, средних, больших, а местами видны исполинские дохлые туши. Попытки прорывов были серьёзные, хаос быстро подстраивается, плодя все более крупных тварей. И поскольку пробить стену так и не смог, следующим ходом скорее всего сделает ставку на летающих химер. Чует мое сердце, вовремя я подвёз новую партию матриц.
Я попытался поучаствовать в установке защитных колпаков от атаки с воздуха, но быстро понял, что здесь и без меня отлично справляются. Людобоги и орки за эти дни сроднились, стали братьями по оружию, понимают друг друга с пол слова, с пол жеста. Я здесь только мешаться буду.
— Лула, летим дальше. Здесь без нас справляются.
— Куда теперь? — спросила она, направляясь к дракону.
— Навестим твоего коллегу Течера. Раз уж нам по пути.
— Ты с ним все время ругаешься, Марк.
— Ну уж не ругаюсь. Только спорю.
Через два портальных перехода подгрузилась Рублевская сеть. Я отпечатал Течеру в личку вопрос, готов ли он со мной встретиться. Следак тут же ответил.
— Я на Слонцевской площади. Греби сюда.
Честно сказать, лететь на площадь не хочется. Там негде парковаться, придется оставлять Гора за три квартала, но куда деваться, сам напросился. Втиснув дракона в каком-то закутке на отшибе, прошли до площади пешком.
— Где мы тут будем искать Течера? — Лула скептически обвела взглядом огромную площадь, заполненную богами.
— Он сказал идти к статуе. Там где-то крутится.
Мы направились к золотой статуе бога Слонце. Течер заметил нас первым и призывно замахал руками.
— Вон он.
— Вижу. Пойдём.
Течер деловито расхаживал у исполинского подножия памятника, расставляя оцепление из големов. Он отвлёкся, чтоб нас поприветствовать.
— Марк, Лула, привет. Кофе будете?
— У тебя и здесь кофе есть?
— Всегда с собой.
— То-то ты по жизни такой возбужденный. Переходи на чай.
— Не с моей работой, — категорически отказался следак.
— Что тут за переполох? — спрашиваю с интересом, — Ты вычислил место следующего прорыва?
— Не совсем я, — ответил Течер помявшись, — Оракул указал это место, как наиболее вероятное.
— Для этого не обязательно быть оракулом. Достаточно одной логики. Место публичное, можно даже сказать, знаковое. В самый раз для подобной акции. Только есть одно но.
— Какое? — Течер нахмурился.
— Предсказания оракула никогда не сбываются.
— Вот мы и проверим, — следак не смутился, — Марк, поможете?
— Чем же мы поможем?
— Наблюдением, Марк. Надо смотреть в оба. Преступник должен подойти довольно близко.
— Если преступник не дурак, близко не подойдёт. Ты всю округу заставил своими болванами.
— Мы и это проверим. Ну что, будете кофе?
— Ладно уж, наливай. Чувствую, мы здесь надолго.
— Вместе мы его точно вычислим, — обрадовался Течер, — Разделим сектора наблюдения.
Насчет секторов мысль дельная. Сам памятник размером с высотку, и постамент у него соответствующий. А народу тут болтается много. Мимо памятника идут потоки гуляющих.
— Тогда расставляй по секторам, — отдаю Течеру право руководить.
— Ты, Марк, вставай на том углу, будешь держать под наблюдением юго-западный спуск.
— Принято, — согласно киваю, принимая от Течера стаканчик с кофе.
— А ты, Лула, возьмешь на себя южную аллею… ну а я здесь.
— Договорились.
Мы разошлись по точкам. Я занял западный угол постамента. Прихлебывая кофе, начал вести наблюдение за нескончаемым божьим потоком.
Я знал, что основную часть Рублевского населения составляют зверобоги, и думал, что кроме них можно изредка встретить технобогов и совсем уж редко людобогов. И я не предполагал, какое разнообразие форм божественности здесь существует помимо трех основных.
Мне и раньше встречались экзотические варианты вроде Дэсфа, бога смерти. А теперь целый парад неожиданностей. В толпе зверобогов попадется то какая-то полуфея с крылышками, то гуманоид, мало похожий на человека, а один раз и вовсе проплыл этакий черный дверной проем, будто открытый во мрак портал. При этом прямоугольный проем чинно плыл в компании двух девушек, развлекая их несерьезным разговором.
Говорят, когда долго высматриваешь что-то подозрительное, глаз, что называется, замыливается. Начинаешь видеть то, чего нет на самом деле, при этом упуская действительно важное. Со мной стало происходить примерно тоже самое. Я начал невольно принимать проходящих за каких-то знакомых, полузнакомых и просто где-то ранее увиденных.
Приходилось встряхивать себя и промаргиваться, чтобы убедиться, что ошибся. Нет, так дело не пойдет. У меня же нет задачи узнать кого-то конкретного. Мне достаточно заметить того, кто ведёт себя странно и подозрительно. Я перестал вглядываться пристально и стал смотреть панорамно, блуждая взглядом по проходящей толпе.
Наверно, именно поэтому я обратил внимание на одну фигуру в капюшоне, резко развернувшуюся в обратную сторону. Только что фигура двигалась прямо на меня, а затем, будто испугавшись, включила задний ход.
«Течер, вижу подозрительную личность» — отписываю следаку в личку.
«Она тебя заметила?»
«Возможно, развернулась и пошла обратно» — у меня сейчас нет желания уточнять, почему Течер пишет «она». Спишем на то, что слово личность женского рода.
«Не упусти ее, — написал Течер, — Я иду к тебе»
Я вообще-то ни в чем не уверен. Мало ли почему кто-то развернулся. Может, вспомнил, что утюг оставил не выключенным. Но мне и самому надоело здесь торчать, припустил за удаляющимся капюшоном.
Капюшон то ли спиной почуял, то ли заметил меня и ускорился. Я тоже ускорился. Капюшон побежал, я тоже побежал.
«Марк, я тебя не вижу, ты где?» — пришло в личку от Течера.
«Преследую» — отписываю кратко, у меня нет времени на развернутый ответ, пусть сам соображает.
