«Ещё есть время, чтобы её спасти».
В какой-то момент я смог пошевелить пальцами на руке, и странное оцепенение мгновенно спало.
— Ваше высочество, — надо мной тут же склонился дворецкий, непривычно обеспокоенно рассматривая моё лицо. — Как вы себя чувствуете?
Я лишь поморщился, пытаясь сесть. Старик помог мне, придержав за плечо.
— Брось, Оливер, я не хрустальная ваза, — суставы отдавались далёкой глухой болью, но это ничего. Г лавное, я пришёл в себя и в голове, наконец, сформировалась полная картина действий. — Немедленно пришли ко мне Кэтрин, Савьера и вызови Ричарда с задания. И пригласи графиню, мне надо с ней поговорить.
— Слушаюсь, — поклонился старик и пошёл выполнять приказы.
Леди де Монофье долго ждать не пришлось. То ли сама девушка была пунктуальна, то ли Оливер её упросил. Хотя одно другому не мешало. Стоило бы встать, чтобы встретить её, но я не стал. Надо было дать телу отдых, чтобы были силы бороться. Поэтому так и остался сидеть в кровати, облокотившись на высоко поставленные подушки.
— Рада видеть, что вы очнулись, ваше высочество, — она поклонилась и, казалось, уже не была так напугана, как до этого.
— Времени не так много, поэтому простите меня — я буду говорить прямо: я хочу, чтобы вы пошли на королевский приём в качестве моей жены.
Графиня на мгновение совершенно ошалело округлила глаза, но потом взяла себя в руки.
— Т-тогда я тоже буду говорить прямо, ваше высочество, — Луиза смяла в руках подол платья — этот жест всегда выдавал её волнение. — Вы говорили, что дорожите своей супругой, так зачем вам я? Неужели, вы хотите подвергнуть меня опасности на приёме, чтобы защитить свою жену?
— Никто не говорил вам этого, потому что я запретил, но... моя жена похищена.
— Что? — графиня даже сделала шаг вперёд от неожиданности.
— И чтобы её вернуть, мне надо разоблачить того человека, что приходил к вашей семье. Без вас не выйдет, Луиза.
— Н-но... как? Я имею в виду, ваша жена и я.
— Выглядите практически одинаково, — я поджал губы, вновь замечая эти различия. — Я бы очень хотел, чтобы она сама рассказала вам о том, как так вышло, что мы с ней поженились.
Мы замолчали, думая каждый о своём. Графиня всё ещё выглядела нерешительной.
— Назовите цену.
— Цену?
— Чего вы хотите? Денег? Статус? Я обещаю, что обеспечу вам безопасность, так что это само собой разумеющееся. Я помогу стабилизировать бизнес вашей семьи. Я могу встать на колени, если вы этого пожелаете.
— Ваше высочество!.. — ужаснулась девушка.
— Луиза, пожалуйста, — сам удивился, как отчаянно прозвучала моя просьба.
«Уже не просьба — мольба».
— Я правда. очень сильно люблю свою жену. Она находится в плену, и я не могу её найти. Это убивает меня. Прошу вас, сжальтесь.
Когда я поднял глаза на леди, по её щекам текли слёзы и это обескураживало.
— Вы.
— Хорошо! — выкрикнула она, совершенно открыто шмыгая носом и вытирая глаза рукавом платья. — Я согласна! Я помогу вам. Я сделаю всё, что вам необходимо. Только остановите это безумие, что творится вокруг! Я хочу домой!
— Спасибо, — выдохнул я от облегчения, отклоняясь на подушки.
— А ещё. — понизила голос Луиза. — Я искренне желаю познакомиться с вашей женой. Непроизвольно усмехнулся:
— Я бы хотел на это посмотреть.
Поделим по-братски?
АЛИСИЯ
Запри дикого зверя в клетке, и ты увидишь, как быстро свободолюбивое и могучее создание зачахнет. Я никогда не была в тюрьме, никогда не сидела в клетке, потому что моя воровская удача меня уберегала. Но я изменила ей с Тео и теперь расплачивалась за это. Решёткой.
Разглядывать потолок с такой позиции было непривычно, прутья будто давили на меня, хотя пространство вокруг казалось большим. Радовалась я лишь тому, что смотрела на мир двумя глазами, целыми, а грустила... Нет, не так, злилась из -за того, что Родерик вконец взбеленился.
После допроса я была в состоянии побитого градом деревца, которое держалось только из-за молодости и тех крох влаги, что давали тягу к жизни. Увидеть в своей мерзкой камере Родерика было очень и очень неожиданно, но главным сюрпризом стало его намерение вытащить меня. Наивная!
Одна клетка сменилась другой путём перерезания глоток и вспарывания животов. Я ведь должна была стать добычей Родерика, а вместо этого у Длани появились свои планы и интересы.
От воспоминаний и мыслей меня отвлекло слишком спокойное лицо Родерика, а холодный колючий взгляд серых глаз напоминал снежную крошку, которую порывами ветра бросало навстречу.
— Не спишь?
— Тебя волнует моё состояние? — вскинула брови и ехидно ухмыльнулась, настолько, насколько позволяли разбитые, но уже заживающие губы. — Да? Или что?
— Ты сдалась, Лиса.
Ну-ну! Думай, что хочешь, Родерик. Между нами такая пропасть, что ты даже не представляешь себе её глубину.
— А ты уже труп, Родерик. Я даже боюсь себе представить, сколько теперь стоит твоя голова. Наверное, вы с Тео теперь на одном уровне. — привстав на локте, села на холодном земляном полу.
— Я польщён! Мелкая рыбёшка достала до королевской рыбы? — Родерик широко улыбнулся, отчего мурашки по коже поползли. — Надо же, это возможно.
— Я бы так не радовалась. Мастера тебя на лоскуты порежут. Только если им от меня нужны были только сведения, то тебя в ремни превратят из-за мести и удовольствия. Я терпела ради Тео, а ради чего ты, Родерик, готов страдать? Деньги? Слава?
Крепко ухватив меня за ворот разорванной окровавленной рубахи, мужчина дёрнул её на себя, подтягивая меня к решётке. Только мои выставленные руки не дали удариться лбом о покрытые ржавчиной прутья. Держась за них, я ненароком дотрагивалась до тела Родерика, эти касания приводили меня в плохо сдерживаемое состояние бешенства.
— Ты так ничего и не поняла, Лиса. И не поймёшь, потому что всегда стремилась к протухшему счастью. Для тебя будущий день важнее нынешнего.
— А ты живёшь прошлым... Поэтому так цепляешься за возможное будущее, которого никогда не будет. А знаешь, почему его не будет? Потому что если Мастера тебя не найдут, то это сделает Тео... — я ухватилась в жилет Родерика и рывком дёрнула его на себя. — Даже если ты его убьёшь, найдутся люди, которые заставят тебя заплатить за всё.
— Это почему же? — Родерик ухмылялся, но в его глазах я заметила оттенок страха и сомнений.
— Потому что в этом наша разница: есть вещи, которые нельзя купить. Понимаешь? Эти чувства не подкрепляются звонкой монетой, драгоценными камнями. И эти чувства не поощряются страхом или ненавистью. Нет, с этими чувствами берут меч и идут в бой до последнего вздоха. И с этими чувствами тебя вздёрнут, Родерик. И не будет дур, которые полезут вместо тебя в петлю. Что бы ты ни говорил, но ты променял это на металл, на золото. Я ведь делала это не из -за золота, Родерик.
— Я знаю.
Гадкий поцелуй, от него воротило. Но Родерик держал меня изо всех сил, я же могла только царапать кожаный жилет и трясти свою клетку, вот и всё.
— Это то, что все называют громкими словами, Лиса. И то, что так легко превращается в пыль. — Родерик сильнее тянул мою рубашку, задний край ворота стал впиваться в шею, но я, стиснув зубы, молчала. — Золото не предаст, как сделала это ты. Я готов был заплатить самую дорогую цену за то, чтобы остаться в Длани. Я готов был отдать то, что любил больше всего в жизни: тебя.
Усмехнувшись, продолжила хранить молчание. Родерик никогда не поймёт, бесполезно ему что-либо доказывать. Он не видит этого, не чувствует и не понимает: был готов отдать меня.
Если бы мне предложили сейчас такой выбор, я бы отдала свою жизнь, а не жизнь Тео. Когда любишь, то готов жертвовать собой. Но Родерик никогда не знал любви, он извращал её, предавал и топтал ногами. У меня ведь была мама, которая делала для меня всё, а Родерик не знал и таких крох заботы. Слепой никогда не увидит, глухой — не услышит, Родерик же имел самое слепое и глухое сердце.
